Кресли Коул - Профессионал Страница 21

Десерт. Печеные яблоки, фруктовая пастила — русская разновидность турецких сладостей — и sirniki, творожные блинчики с медом в качестве сиропа. Едва первый кусочек пастилы попал на язык, мои глаза закатились от удовольствия.

После десерта преобладали напитки и громогласный смех. Считалось невежливым оставлять початую бутылку водки, так что все почтительно наполняли рюмку за рюмкой — ну, все, кроме Севастьяна. После тостов его рюмка оставалась сухой.

Пахан рассказывал смешные истории о своих попытках ничегонеделания. Мореплавание? Промах. Яхта теперь представляет собой изысканный риф. Разведение лошадей? Не успел, обнаружил, что осеменитель сбежал из конюшни.

Я смеялась до слёз, признавшись, что думала найти здесь белых тигров и медведя — и инкрустированный бриллиантами унитаз, отчего Ковалёва пополам согнуло.

Парень по имени Глеб научил меня русской поговорке. Все смеялись над моими неловкими попытками, но я умела держать лицо, так что изобразила быстрый реверанс. Я заметила, что даже обычная гримаса Севастьяна сменилась на что-то, напоминающее любование, словно я была существом, которое он никогда раньше не встречал в живой природе.

Каждый раз, как я почти убеждалась, что не смогу вновь пробиться сквозь его ледяную сдержанность, он демонстрировал человечность, скрытую за внешним фасадом боевика…

Я бы хотела уметь останавливать время — не помню, когда у меня последний раз был такой веселый вечер — но прежде чем я это поняла, дедушкины часы пробили полночь.

Пахан поднялся.

— Что ж, мои друзья и моя семья… — он улыбнулся мне и Севастьяну, — …вам придётся меня извинить.

Раздался хор голосов "ещё один тост".

Он покачал головой.

— Сжальтесь над стариком! И продолжайте без меня — это приказ. — Мы с Севастьяном встали одновременно, оба намереваясь проводить Пахана.

— Сидите-сидите, вы двое. Веселитесь. Увидимся завтра.

Наблюдая, как Пахан уходит, я боялась потерять его из виду. У меня было такое чувство, что он мог исчезнуть. Но Севастьян ободряюще на меня посмотрел, словно знал, что я чувствую. Это помогло.

После этого все продолжили пить. Было уже очень поздно, но это меня не заботило, ведь завтра мне не нужно будет на работу, и не нужно будет разбираться с первокурсниками, сочиняющими сказки о том, почему их работы сданы с опозданием.

Единственный недостаток? Я хотела, чтобы Севастьян говорил со мной, флиртовал со мной. Касался меня. Я жаждала большего из того, что он показал прошлой ночью.

Я мечтала о сексе с ним.

Просто с ума сходила.

Мне напомнили, какой я могла быть настойчивой, может, стоит настойчивее его преследовать?

Справа от меня Филипп с кем-то горячо обсуждал самые быстрые спорткары — что дало мне возможность пошалить. Я уже достаточно опьянела, так что идея подразнить Севастьяна казалась блестящей.

Хоть он и предупреждал, что не любит сюрпризы, я скинула туфлю и вытянула затянутую в чулок ногу в его направлении. Я дотронулась до внутренней стороны его бедра, прямо над коленом. Он напрягся, но не оттолкнул, кинув на меня угрожающий взгляд.

Играть с боевиком было хорошей идеей? Водка подбадривала "чёрт возьми, да! потрогай его значок!” Я потянулась выше. Чем ближе я подбиралась к члену, тем сильнее учащалось его дыхание. Он резко покачал головой.

С ленивой усмешкой я окунула палец в бочонок с медом и облизнула его языком, выражение моего лица говорило ”ну и что будешь делать, Сибиряк?”

Его рот открылся. Вспомнил, как я ему сосала вчера?

Выше, ещё выше…

Контакт.

Боже, твёрдый, словно камень, он просто горел. Севастьян резко наклонил голову, его ноздри раздувались. Какое-то время его грудь не двигалась вовсе.

Мои веки отяжелели, носком ноги я потёрла его мошонку и продвинулась вдоль члена, который дернулся в ответ, и меня это обрадовало. Я тут же стала влажной, намочив чёрные шёлковые стринги, которые надела для него. Соски торчали сквозь открытые чашки моего бюстгальтера.

Я погладила его от основания до головки, он бросил на меня очередной угрожающий взгляд — несмотря на то, что его глаза сверкали от возбуждения. Это была битва воли, игра на слабо. Я сделала очередное движение ножкой. Он отказывался реагировать; я не собиралась сдаваться. Новое движение. Кто первым моргнёт?

Гадая, получится ли таким образом заставить его кончить, я чуть больше надавила. Его мускулы на плечах и руках начали вздуваться. Боевик, должно быть, сжимал под столом кулаки.

Его взгляд обещал горячую месть.

Мой взгляд, наверное, молил об этом.

Если я пойду в свою комнату, последует ли он за мной? Очевидно, первой моргнула я. Убрав ногу, я надела туфлю. Как только разговоры о спорткарах начали утихать, я притворно зевнула и встала.

— Я тоже устала от длительного путешествия. — Избегая смотреть Севастьяну в глаза, я сказала, — Всем спокойной ночи. Была рада со всеми познакомиться.

— Но надо допить остальные бутылки, — подмигнул мне неугомонный Филипп. Господи, а что, если за мной пойдёт он?

Я постаралась его разубедить:

— Оставайся и веселись, увидимся завтра.

Он просиял.

— Значит, завтра вечером. Это свидание.

Свидание? На это я не рассчитывала и не собиралась давать ему надежду. Но на нас все смотрели, так что я решила пока оставить этот вопрос.

Помахав всем на прощание, я покинула столовую. Я неторопливо возвращалась в свои комнаты, по пути любуясь картинами в коридоре второго этажа и надеясь, что за мной пойдёт Севастьян.

Так он и сделал. Он мчался по коридору, настоящий мафиозный элемент. Выражение лица обещало смерть.

И в его случае это обещание могло стать буквальным.

Глава 15

Севастьян медленно приближался, я отступила на шаг, затем на два. Стиснув моё плечо, он потащил меня дальше по коридору. Его голос был обманчиво мягок::

— Понравилось играть со мной?

Открыв боковую дверь, он впихнул меня внутрь, затем закрыл дверь за собой. Пахло свежевыстиранным бельём и полиролью.

Кладовка горничной?

В царской резиденции? Можно только догадываться, сколько тайных свиданий произошло в этих четырёх стенах за прошедшие годы.

От щелчка выключателя зажегся приглушённый свет, Севастьян теснил меня дальше.

— Ты оставила меня страдать от стояка, а потом, прямо у меня под носом, назначила грёбанное свидание с Филиппом? — Когда мой зад уперся в полку для белья, он установил руки по обе стороны от меня, поймав в ловушку и окутав своим соблазняющим запахом. — Мы что, взаимозаменяемы? Я и Филипп?

— Он не нравится мне в этом смысле.

— Неужели? — К голосу Севастьяна примешивался гнев. — Перед ужином всё выглядело так, будто он нравится тебе именно в этом смысле. Когда он собирался тебя поцеловать.

— А почему тебя это волнует? Ты же меня отфутболил, забыл?

— Стало волновать, когда ты решила поласкать мой член под столом, пока я чуть не начал задыхаться от желания. Стало волновать, когда ты чуть не споила меня меньше суток назад. — Он без предупреждения задрал подол моего платья.

Я резко вздохнула.

Он уставился на мои стринги, потом на чулки, проведя пальцем по кружевной резинке.

— Для кого ты так оделась?

Я вздёрнула подбородок.

— Для тебя.

— Значит, думала, что мы будем вместе? После того, как я ответил "нет"? Тебе понравилось играть сегодня с огнём. Но понравится ли тебе ожог, который ты заслужила?

— Извини…

Не договорив, я ахнула, когда он, приподняв меня, усадил на полку.

— Я покажу тебе, что я чувствовал. — Он втиснулся между моих бёдер.

— Что это значит?

Он не ответил, лишь расстегнул брюки и вытащил тяжелый член. Головка была влажной от возбуждения. Моё тело словно наэлектризовали, когда его член, будто по собственной воле, вытянулся в сторону моей киски.

Мне понравилось ласкать его ртом, понравилось ощущение его семени на языке, мне хотелось повторить это снова.

— Дай мне поцеловать его, как вчера. — Я попыталась соскользнуть с полки, но он придавил меня, прижавшись членом к шёлку моих трусиков. Прямо напротив набухшего клитора. Я застонала, ощутив его жар даже сквозь влажную ткань.

— Почувствуй это, — прохрипел он. — Пока дразнила меня, сама стала мокрой? Тебе нравится мучить меня, пока я не потеряю контроль?

— Да, — всхлипнула я.

Его мозолистые ладони поднимались по моим бёдрам всё выше и выше. Большими пальцами он подцепил края моих трусиков и сдвинул их к центру.

— Вот что я чувствую. — Он толкнулся, и между его членом и моим клитором оказался лишь слой шёлка.

Я низко застонала, запрокинув голову назад.

— Ну уж нет, — рявкнул он, обращая на себя мой взгляд. — Ты будешь смотреть на меня, как смотрела, когда дразнила, Наталья. Как будто умрёшь, если я тебя сейчас не трахну. — Он толкнулся второй раз, отчего моё тело задрожало. — Твои глаза умоляли перегнуть тебя через стол и вонзиться прямо в твою киску. — Новый толчок. — Ты это хотела мне сказать?