Стюарт Хоум - 69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой Страница 33

Нэнси предложила заняться сексом, и мне пришлось объяснить, что будучи чревовещательской куклой, я не имею необходимого для этого органа. Тогда она попросила меня не беспокоиться, легла посредине круга и занялась мастурбацией у меня на глазах. Приведя в порядок свою одежду, Нэнси заметила, что ее оргазм был чрезвычайно интенсивным, и поэтому она считает, что камни расположены на очень мощной энергетической линии. Я сказал ей, что то ли еще будет с этими оргазмами, так как в большинстве кругов, которые я желал посетить этим днем, имелись лежащие камни, а они возбудят ее еще сильнее. Узенькая тропинка, ведущая, как нам показалось, в сторону машины, вывела нас на тропу, по которой мы шли раньше, примерно в 100 ярдах от того места, где я припарковался. Когда мы ехали через Бэнчори и затем по нескольким проселочным дорогам к Страчану, я привел “Мемуары глотателя шпаг” Даниэля Мэнникса, как пример отличной, хотя и явно недостоверной, автобиографии.

Мы коротко поговорили о Троччи. Нэнси спросила меня, читал ли я когда-нибудь “Голубой костюм” Ричарда Райнера. Я находил как повествование, так и сам стиль прозы в высшей степени скучным. Претенциозная чепуха для обывателей. Романы о скинхэдах, которые писал под псевдонимом Ричард Аллен канадский хрен Джеймс Моффат, были упомянуты там дважды, и во втором случае Райнер перепутал имя автора и назвал его Мартином Алленом. Кроме того, Райнера выдавали даже его литературные вкусы. Хэмингуэй, Камю и Энтони Берджесс. То же самое происходило с философией, где Райнер рассыпался в панегериках Бертрану Расселу. Непростительный грех. Он также проявлял интерес к Джону Обри как к биографу, я же знал, что его “Краткие жизнеописания” могли быть гораздо лучше, если их ещё подкоротить. Разумеется, Обри невозможно игнорировать, но что требовало жесткой критики, так это его деятельность как собирателя древностей. Именно Обри был первым, кто запустил в мир абсурдную теорию, что каменные круги были храмами Друидов. Весьма прискорбно, что, сумев вовлечь Джеймса Гардена в переписку о кругах в Абердиншире, Обри уселся на своего друидического конька и заставил профессора теологии спорить с ним, вместо того, чтобы дать подробное описание этих мегалитических мест.

Моя речь была прервана нашим прибытием к Девяти Камням, также известным как Гэррол Вуд. Это место находилось на участке лесного массива, но, поскольку располагалось очень близко к обочине дороге, его легко было найти. Мы осторожно прошли по высокой траве к кругу и сели на лежащий камень. Я объяснил Нэнси, что ранние круги с лежащим камнем имели тенденцию состоять из двенадцати камней, тогда как позже такие круги, как этот, состояли только из девяти. Мы не задержались там надолго, потому что оставалось довольно много мест, которые надо было посетить в этот день. Проехав назад, но только до первого поворота, мы нашли на заболоченном поле Большой Эссли. Прямо вверх по дороге, на следующем поле, располагался Меньший Эссли, совершенно разрушенный и заросший травой. Нашей следующей остановкой стал Кэйрнфолд, где я припарковал машину в самом начале грязной дороги, ведущей к ферме. Мы прошли вниз по тропинке между изгородями, и, так как на первом поле зрел урожай, мы обогнули его по холму через второе, заросшее травой. С края холма мы проскользнули на залитое водой и перепаханное вдоль и поперек поле, где столкнулись лицом к лицу с камнями.

Я бросил один взгляд на развалины памятника и повернулся к ним спиной. По пути вниз с холма Нэнси спрашивала меня, как я заинтересовался каменными кругами. Я решил проявить немного осторожности и ни разу не упомянул “69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой”. Вместо этого я мистифицировал мою спутницу, рассказав про мое продолжающееся исследование трилогии Льюиса Грассика Гиббона “Шотландская Загадка”. Когда мы добрались до машины, я вытащил из бардачка объемистое издание этой работы 1998 года, выпущенного “Пингвином” под видом Lomond Books, которое приобрел по дешевке в магазине, где распродавались остатки тиража. Я указал на абзацы, выделенные мною на страницах 23, 26, 43, 52, 54, 55, 89, 97, 104, 140, 158, 182, 191, 192, 193, 203, 275, 300 и 332, каждый из которых касался каменных кругов. Нэнси не была бы Нэнси, если бы не спросила, почему я также подчеркнул предложение на странице 55, описывавшее могильную плиту с выгравированными на ней изображениями черепа со скрещенными костями и песочных часов. Она дико возмутилась, когда я объяснил, что это была масонская могила, и заявила, что у меня нет доказательств!

Я тронулся с места и принялся смеяться над рекламной фразой на заднике “Шотландской загадки”. Согласно ей Грассика Гиббона можно было сравнить с Джойсом. И хотя сравнение превосходило все пределы благосклонности, оно казалось просто невероятным. Писатель из Абердиншира не был модернистом, и тогда как Джойс был первым и самым выдающимся мастером этого направления, его одержимость техникой заставляла перенимать точку зрения прогрессивного мира, даже когда он не пытался осознать скрытый смысл своих проектов. Работа Грассика Гиббона была анахронизмом, она вновь обращалась к наследию шотландских писателей, писавших на родном языке, таких как Уильям Александер.[11] Камни, описанные Грассиком Гиббоном, как стоящие якобы рядом с Блауэри Лох, разумеется вымышлены, но они достаточно хорошо укладываются в систему всех каменных кругов Грэмпианского региона. По ходу “Песни заката”, первой книги трилогии Гиббона, камни первоначально ассоциировались с Друидами, затем использовались для проповедей, и в конце концов превратились в военный мемориал. Священник вымышленного Гиббоном Кинраддие даже проводит службу в одновременно старом и новом военном мемориале. Символический образ продолжающегося осквернения языческих святынь христианами.

Мы мчались на юго-запад по Слаг Роуд по направлению к Стоунхевену, когда я рассказывал всё это Нэнси. Я должен был признать, что “Песнь заката” почти убедительна как стилизация под Викторианский роман, но, поскольку трилогия была написана в начале 1930-х, невозможно отрицать того факта, что эстетически она столь же реакционна в каждом своём пассаже, как и Гиббонские сталинистские политические взгляды, достойные осуждения. “Облако Хауи” и “Серый гранит”, другие романы, составляющие трилогию “Шотландской загадки”, демонстрируют, что, подобно всем формам ностальгии литературный ревизионизм Гиббона действует в соответствии с законом убывающего плодородия. Таким же образом метафорическое использование этим клоуном мегалитических камней в “Песни заката” могло бы сработать гораздо лучше, если бы он избегал ошибочной идентификации их с Друидами. Гиббон желал документально доказать и обосновать конец старого сельскохозяйственного образа жизни, начавшегося с земледельцами Бронзового Века, которые установили первые стоящие камни, и преуспел бы, если бы не связывал эти памятники с религией, не существовавшей в те времена, когда они были воздвигнуты. Несмотря на избитость клише символического использования Беннахи как ориентировочного знака в конце “Серого гранита”, по крайней мере, это можно считать значительно более значительным достижением, чем использование автором каменных кругов.

Когда мы вышли из машины в самом начале узкой тропинки, ведущей вверх к ферме Уэст Редайкс, я подумал, что будет уместным упомянуть о Нэн Шепард — другом авторе из Абердиншира, активно работавшей в те же времена, что и Гиббон — открывшей свой первый роман “Лес у каменоломни” сценкой с Мартой Айронсайд, играющей на огромной груде камней. Там, где мы остановились, висел туман, он начал сгущаться, когда мы прошествовали к жилому дому на ферме. Дорожка была вся в грязи, а в одном месте, на углу, где земля вокруг была абсолютно пропитана влагой, забетонирована. В фермерском доме горели огни, но мы не озаботились постучаться, чтобы спросить разрешение подняться к кругам, находившимся за ним. Туман все сгущался, и едва можно было разглядеть фермерские постройки на полпути вверх к соседнему полю. Мы по-прежнему брели вверх по холму, повсюду вокруг нас были разбросаны валуны. Мы обследовали ряд кустов и камней, нам потребовалось 15 минут, чтобы определить границы кругов.

Туман стал настолько плотный, что было видно только на несколько футов вперед. У меня не было ощущения ландшафта, в котором находились камни. Я мог бы с таким же успехом смотреть на их археологическую реконструкцию в музее. Я сказал Нэнси, что мы должны пойти назад вниз с холма. Она ответила, что хочет посмотреть на римские укрепления, которые располагались немного в стороне от каменных кругов. Я заметил, что она вольна сделать так, как хочет, я же собираюсь вернуться к машине. Нэнси образумилась и последовала за мной. Хотя у меня была с собой туристическая карта, она принесла не слишком много пользы, потому что я не мог ничего видеть в тумане. Я хранил молчание по поводу того, что оставил свой компас в машине, и большими шагами двигался в том направлении, которое казалось мне правильным, Нэнси отчаянно пыталась держаться наравне со мной. Я было решил, что заблудился, но тут же сориентировался, заметив пару столбов справа от меня. Когда мы шли наверх, они были по другую руку. Мы спустились к фермерскому дому, после чего оставалось только следовать по тропинке, приведшей нас прямо к моей “Фиесте”.