Мишель Платини - Жизнь как матч Страница 10

В «Нанси» центром нападения команды, нанесшим первый удар по мячу в чемпионате 1977 года, был Лоран Поку. Невозмутимый и монументальный африканец, который разрывал защиту противника своими скорыми наскоками и атлетической мощью. Но, увы, Поку вскоре был травмирован.

Меня вызвал к себе Антуан Редин и сказал: «Ты стремишься стать закоперщиком игры. Для этого у тебя есть все данные. Но Поку в настоящее время играть не может. Оставь все свои мысли о номере 10 и занимай-ка место центрального нападающего: номер 9. На этом месте, Мишель, ты сможешь сковать одного, а то и двух защитников, привязать их к себе и таким образом нарушить равновесие задней линии защиты противника. И этим должны воспользоваться другие наши игроки…».

Для перемещений на передней линии атаки у меня не всегда еще хватало сил. Я старался покончить с этим недостатком, а также научиться оставлять за спиной своего «телохранителя» и завершать рывок точным ударом, ударом скорее прицельным, чем сильным. И вот мяч, направленный в сетку, казалось, вялой ногой, вдруг меняет свою траекторию и подкатывается под живот лежащего и сконфуженного вратаря. В тридцати шести матчах я попадаю в самую точку девятнадцать раз, то есть поражаю цель один раз из двух, и еще большего добиваюсь в играх на Кубок Франции (8 голов в 9 матчах).

Не стоит и говорить, что этот последний, девятый матч на Кубок стал для нас настоящим апофеозом. Спустя одиннадцать лет после своего основания – церемонии, прошедшей без особого шума в одном из скромных зданий в центре города, – клуб «Нанси – Лотарингия» намеревался своими бутсами притоптать траву на зеленом газоне «Парк-де-Пренс», святая святых французского футбола!

«Нанси» предстояло играть в финале!

Этот матч нельзя было проиграть!

Навсегда сохранится в спортивных анналах и в нашей памяти воспоминание, которое до сих пор не утрачивает своей сладости: «Нанси» – 1; «Ницца»-0.

Гол забил Мишель Платини. Я был тогда капитаном. И президент Жискар д'Эстен вручил мне почетные трофеи под радостные крики «Виват!» всего стадиона. Жискар обнял меня. Мы больше никогда с ним не встретимся, наши дороги разойдутся навсегда, но мне известно от одного друга, работавшего в министерстве финансов, что родители президента обожали футбол и были моими неизменными болельщиками. Это от их имени Жискар меня поцеловал…

На следующее утро я защелкнул свой чемодан и отправился на стадион «Туке», где присоединился к сборной Франции…

Находясь в самолете «Конкорд», который уносил нас над самыми облаками к берегам Аргентины, я не мог отказать себе в удовольствии помечтать…

«Марсельеза» в честь победы

По происхождению я – итальянец. Но я никогда не чувствовал себя иммигрантом. И у меня нет никаких оснований, чтобы произносить речь, посвященную проблемам иммиграции.

Лучше других я умею ценить честь, оказанную моей семье, которая получила французское гражданство. Французом я стал по доброй воле моего дедушки. Ради этого он проливал во Франции пот, как другие проливают кровь. Цепочка последующих поколений сделала свое дело.

Нет, я не испытывал особых патриотических чувств к Франции, когда занимался шагистикой во время военной службы. Я не переживал никаких эмоций при подъеме французского национального флага на плацу.

Нет, по-настоящему, до глубины души я чувствовал любовь к Франции, когда стоял в строю футбольной сборной страны и вслушивался в торжественные звуки французского национального гимна. Франция со мной и сейчас, в этом «Конкорде», который на скорости, в два раза превышающей звуковую, летит к далекой Аргентине.

Некоторые, увлекшись планетарным представлением о нашем мире, постоянно требуют в своих статьях по вопросам культуры и спорта прекратить исполнение национальных гимнов на спортивных соревнованиях. Это большая ошибка.

Посмотрите на валлийских регбистов, которые хором исполняют «Землю наших предков» в «Армс парк» в Кардиффе, а затем вступают в ожесточенную схватку; на ирландцев, когда они поют свою «Солдатскую песню»… Нам кое-что об этом известно, нам, кому удалось оставить следы шипов на лужайке в «Лэндсдаун Роад» в Дублине. Мы хорошо знаем по синякам на ногах, что на самом деле означает британский «боевой дух». Это не «антиигра» в ее дикарском смысле, несмотря на чисто физическую борьбу и поистине мужское противоборство. Без своего национального гимна, будь то ирландцы или валлийцы, гимна, который своими корнями уходит в национальную почву, в их веру, они бы напоминали нам заштатного любителя виски, разбавленного водой…

Моя первая «Марсельеза» прозвучала 16 ноября 1977 года в «Парк-де-Пренс». На исходе голубоватой ночи мы получили визы в Аргентину. И теперь мы летим туда…

На чемпионате мира 1978 года Франция оказалась в пятой отборочной группе вместе с Ирландией и Болгарией.

Как и всякая хорошо срежиссированная драма, развязка наступила в последнем акте. Все началось со скандального судейства одного шотландца с физиономией висельника по имени Фут (надо же иметь такую фамилию!). Это постыдное судейство могло иметь для нас катастрофические последствия. Но в этом случае туго пришлось бы Ирландии, которую лишили вполне логичной победы в Софии, где судья, грек по национальности, безнаказанно демонстрировал свое пристрастие к Болгарии. Сборная Болгарии еще больше запутала всю ситуацию, так как с трудом вырвала ничью в Дублине, и вот в этот день, 16 ноября, болгарам было достаточно свести встречу с нами вничью, чтобы лишить нас возможности увидеть аргентинскую провинцию Пампа.

Несмотря на все испытания, я все же прекрасно спал накануне матча. Я был уверен, что мы играем лучше.

Я проснулся в 9.30. В 11.00 обычная встреча игроков с Идальго. Он уже давно нам все сказал, и мы отдавали себе полный отчет в необходимости выполнить свой долг. Завтрак в 12.30. Очень легкое меню. Затем партия в белоту[10] в паре с Батенеем против Трезора и Дальже. Я все больше нервничал и в конце концов утратил свою обычную сосредоточенность. Мы проиграли, и я бросил карты на стол. В 16.30 еще одна легкая закуска. Она прошла в тишине. Мы выехали из Сен-Жермен. В автобусе я, как всегда, сел в шестом ряду слева, у окна, рядом с Батенеем. Радио только и говорило о предстоящем матче Франция – Болгария. Возле «Парк-де-Пренс» автомобилисты начали нас узнавать и подбадривать резкими гудками клаксонов. 8 раздевалке я занял свое обычное место: рядом с нашим вратарем Андре Рейем, возле душевой.

Никогда мне не забыть нашего представления публике.

В центре поля судья голландец Корвер. Рядом с ним два его помощника. Мы стояли справа от них. Первый в ряду – Трезор с вымпелом команды в руке, затем Андре Рей, вратарь из «Меца». Далее Жанвион. А затем, нарушая всякий порядок, – Босси, Рио, Батеней, Гийо, Рошто, Лакомб, Сикс и я.

Прекрасная команда…

С другой стороны от судей в лазурных спортивных костюмах выстроились болгарские игроки. Вскоре они появятся здесь, на поле, в зеленых трусах и белых футболках.

И вот раздались торжественные звуки «Марсельезы», которые звали к победе. Ее исполнял оркестр какого-то полка морской пехоты – шестьдесят музыкантов. Гремел барабан, звенели тарелки, играли трубы, тромбоны, кларнеты. Оркестр настраивал на воинственный лад.

Впервые в своей футбольной карьере я нашептывал слова первого и даже второго куплетов: «Вперед, дети Родины, наступил день славы…».

Мой сосед слева Бернар Лакомб лишился от волнения голоса, у него было сосредоточенное бледное лицо. По этим внешним признакам я мог догадаться, что он испытывает сильное нервное напряжение, что Бернар готов вступить в эту решающую игру…

Я оказался прав. Маневрируя по громадной территории, уводя защитников противника за собой по ложному следу, он выдавал нам невероятное количество замечательных пасов. Несмотря на прикрепленных к нему двух защитников, стоппера Ангелова и либеро Ивкова, которым время от времени на помощь приходил еще и полузащитник Арабов, Лакомб своими хитроумными финтами открыл нам дорогу к воротам. Приходится только сожалеть, что ему самому так и не удалось забить гол. Но этот матч ему удался на славу.

Я не настаивал на «своей» игре, а скорее довольствовался ролью поставщика мячей в линию атаки, возглавляемую Домиником Батенеем.

Но больше всего озадачивало нашего противника спокойствие и хладнокровие Жан-Марка Гийо, демонстрировавшего столь ценные качества в футбольной дуэли такого высокого ранга.

И, наконец, наши голы.

Первый забил Рошто. За 5 минут до перерыва. Доминик уже осуществил несколько опасных проходов. Он подхватил мяч, который Мариус Трезор отобрал у болгарских защитников и направил в сетку ворот Горанова.

Второй забил я.

Игра возобновилась и шла уже более 15 минут. Это был бенефис отличной подготовительной работы, проделанной Босси и Сиксом. За двадцать метров от ворот я нанес сильный и точный удар. Горанов бросился на мяч, но он на полной скорости уже врезался в сетку.