Ашот Мелик-Шахназаров - Олимпионник из Артаксаты Страница 10

Благодаря усилиям жрецов прежде всего удалось восстановить жертвенники. Они располагались в основном на террасе, которая тянулась вдоль южной стены Альтиды. Стена оканчивалась Римскими воротами. За ними находился Дом Нерона. Это пышное здание было выстроено в кратчайший срок специально для повелителя Рима в период, когда он принял решение участвовать в Играх Олимпии.

Молодые люди пошли вдоль стен террасы мимо треугольной колонны, которую венчала победоносная скульптура крылатой богини Ники. Слева высилась стена самого крупного строения, находящегося внутри Альтиды, — храма Зевса, бывшего в то же время одним из самых древних сооружений Олимпии.

Пройти ко входу в храм оказалось нелегко — вся Альтида была заполнена разноязыкой, пёстрой толпой. Гости бродили по Альтиде, восторгались её красотами, не забывая при этом принести жертву богам, чтобы испросить у них исполнения своих сокровенных желаний.

Пока молодые люди рассматривали священные строения, любовались росписью храмов, рельефными изображениями, Арсен, заглядывая в какой-то таинственный манускрипт, сообщал им любопытные подробности обо всём, что они видели.

Храм Зевса был сооружён в дорическом стиле из местного камня, именуемого порос, и покрыт черепичной крышей. Но плитки изготавливались не из обожжённой глины, а из мраморных плит, обработанных в форме черепиц. Снаружи храм окружала величественная колоннада. На торцах крыши стояли позолоченные чаши. В самом центре фронтона высилась величественная статуя богини победы, тоже позолоченная, а под ней был прикреплён золотой щит с рельефным изображением Медузы-Горгоны. Фронтон украшали изображения Зевса и других богов, а также рек Алфея и Кладея. Рядом — сцены подвигов Геракла.

Внутри храма было прохладно и сумрачно. Все говорили шёпотом, отчего в воздухе стояло монотонное жужжание. Когда глаза привыкли к полумраку, всё отчётливее стала вырисовываться исполинская статуя Зевса, отливавшая золотом. Голова божества была увенчана серебряным венком, искусно имитирующим листья маслины. В правой руке Зевс держал статуэтку богини победы Ники, сделанную из золота и слоновой кости. В левой покоился скипетр, изящно инкрустированный металлическими украшениями. На скипетре сидел орёл.

Величественная статуя Зевса внушала благоговейный трепет. Рядом с божественным исполином человек казался ничтожным и слабым. Люди видели на уровне своих глаз лишь его обувь и нижний край плаща с изображением диковинных животных и полевых лилий. Чтобы взглянуть в лицо божеству, нужно было запрокинуть голову. Громовержец сидел на троне, украшенном золотом, драгоценными камнями, чёрным деревом и слоновой костью. Трон был расписан изображениями диких зверей, у каждой ножки трона застыли четыре статуи богини победы в виде танцующих фигур.

Возле трона Зевса стояли барьеры, увешанные картинами. На одной был изображён Атлант, поддерживающий небо, рядом — Геракл, готовый принять на себя эту ношу. Другие картины рассказывали о бессмертных подвигах богов и героев. Вот Геракл убивает орла, терзающего Прометея в горах Кавказа. А вот к Прометею, закованному в цепи, идёт Гефест, чтобы освободить его от оков.

За статуей Зевса висел занавес, окрашенный финикийским пурпуром, с пышными ассирийскими узорами. Занавес не поднимался кверху, как обычно, а опускался на тонких шнурах вниз до пола.

— По преданию, Зевс стал свидетелем великого искусства Фидия, — снова зашептал друзьям Арсен. — Когда статуя была окончена, Фидий обратился к Громовержцу с мольбой дать знамение. Чтобы подтвердить, что ему угодно это произведение, Зевс тотчас же бросил вниз одну из своих молний. Она ударила в пол и оставила в мраморе отверстие, куда позже была вделана медная чаша. Вот она, смотрите сюда. Видите?

Арсен показал на пол перед статуей, где действительно стояла медная чаша. Пол здесь был выстлан не белым, а чёрным мрамором. Чёрные плиты были окаймлены барьером из белого камня, который задерживал стекающее сюда оливковое масло. Этим маслом служители время от времени обильно смазывали слоновую кость, чтобы предохранить её от порчи — болотистый воздух Альтиды мог повредить её. О том, что статую создал Фидий, свидетельствовала надпись в ногах Зевса: «Фидий, сын Харленда, афинянин, создал меня».

Молодые люди постояли перед статуей бога богов, прося про себя ниспослать им удачу. Это творение Фидия являлось одним из семи чудес света, и, по утверждению древних, тот, кто не видел его, не видел вообще ничего. Более того, в Древней Элладе считалось, что не может быть счастливым человек, не видевший олимпийского Зевса. И наоборот, тот, кто видел Зевса хоть раз в жизни, уже не мог стать несчастным. Вот почему каждый, кто приезжал в Олимпию, спешил поклониться статуе Зевса.

Выйдя из храма, молодые люди ощутили резкий запах жареного мяса — дымный запах жертвоприношений. Именно он вернул их к действительности. Пройдя немного, они оказались у Портика Эхо. Построенный за двадцать олимпиад до описываемых событий, Портик представлял собой колоннаду длиной в полстадия. Своё название он получил по имени нимфы. Он был знаменит удивительным звуковым эффектом — слово, произнесённое в нём вслух даже очень тихо, повторялось отчётливо семь раз.

Юная нубийка, не проронившая до сих пор ни слова и уставшая уже от роли покорной слушательницы, решила удивить чужестранцев. Она подошла к колонне и прошептала несколько слов. И вдруг, словно божий глас, отчётливое и гулкое эхо обрушило сверху на чужестранцев семикратное: «Ты победишь, Вараздат! Ты победишь, Вараздат! Ты победишь…»

Это было так неожиданно, так впечатляюще и к тому же так ясно отвечало на невысказанный вопрос, который каждый из них таил в душе, что все, в том числе и Деметра, застигнутая врасплох, замерли недвижимо, как статуи. Вараздат, стоявший у одной из колонн, в самом деле принял услышанное за голос богов. Он непроизвольно прошептал сначала про себя: «Это правда?» — а затем уже чуть громче: «Да?!»

И вновь молодые люди вздрогнули: незнакомый голос, на сей раз мужской, ещё более твёрдый, обрушил на них:

— Да!!! Да!!! Да!!! Да!!! Да!!! Да!!! Да!!!

Первым стряхнул оцепенение Вараздат. Он увидел выглянувшую из-за колонны Фату, заметил на её лице плутоватую улыбку и быстро вышел из Портика. Слова, разнесённые семикратным эхом, теперь казались ему почти насмешкой. Он не хотел тешить себя иллюзиями, так как хорошо знал истинную цену победы и то, как она добывается. Бедная Фату, выбежавшая следом, застыла перед ним ни жива ни мертва. Быстро оценив ситуацию, Деметра попыталась разрядить её шуткой. Приблизившись к Фату, она обняла её за плечи и произнесла по-латыни:

— Vox populi — vox dei![6]

Вараздат не смог удержаться от улыбки. Сникшая фигурка перепуганной Фату никак не могла олицетворять собой могучий народ. Вышедшим в этот момент из Портика Карену и Арсену не оставалось ничего другого, как рассмеяться вместе со всеми.

— Пошли дальше, друзья! — предложила Деметра.

Но Арсена было трудно увести от Портика Эхо, который имел ещё одно название — Пёстрый портик. Дело в том, что в нём время от времени выставлялись картины. Сейчас специально к Играм была открыта выставка эллинских и чужеземных художников.

Однако напрасно Арсен просил друзей оставить его здесь, уверяя, что они прекрасно обойдутся без его объяснений, если он оставит им рукопись. Оказалось, что манускрипт, в который заглядывал Арсен, был написан известным эллинским писателем Павсанием, выходцем из Магнесии, что на Спилосе, в Малой Азии.

— Правда, Павсаний путешествовал тридцать пять олимпиад назад, — уточнил Арсен, но обстоятельное описание его странствий по Элладе, Малой Азии, Сирии, Египту, Ливии и Риму считается лучшим из того, что написано до сих пор. А эта рукопись — одна из тех, где описывается путешествие по Элладе, она специально посвящена Олимпии. — И Арсен показал манускрипт с цветными миниатюрами.

— Нет, Арсен, — ответила за всех Деметра, — без твоих объяснений осмотр Альтиды потеряет всякую прелесть.

— Конечно, конечно, — поддержала свою госпожу Фату, — ведь ты рассказываешь так много интересного. Разве мы сможем выбрать из незнакомой нам рукописи именно то, что нужно? А картины ты сможешь посмотреть в другой раз!

Фату, конечно, слукавила. Она читала вместе с Деметрой труды Павсания, но её слова возымели желаемое действие на чужестранца. Арсен сдался. Пройдя вдоль всей колоннады, друзья очутились на северо-восточной стороне Альтиды перед так называемыми занами, или занёс-базами. Шестнадцать статуй Зевса были отлиты из меди на деньги, уплаченные провинившимися атлетами, нарушившими правила состязаний.

— Кстати, почему статуи Зевса называются занами? — спросил Вараздат.

— Так звучит имя Зевса на дорическом диалекте, — ответила Деметра.