Светлана Хоркина - Магия побед Страница 11

Родителям нравилось, что гимнастические тренировки пришлись мне по душе. И я чуть ли не плакала, когда наступало время уходить из зала, переодеваться и ехать домой. Как мне потом рассказывали, я приходила в зал так рано, что вместе со сторожем открывала дверь! Настолько увлеклась гимнастикой, что мне стало уже неинтересно носиться с мальчишками по двору. К тому же ни времени, ни сил на дворовые забавы у меня совсем не оставалось. И слава богу, что гимнастика вовремя увела меня с улицы, избавив от ее пагубного влияния.

«Да куда ж мне ее, такую длинную, ты только посмотри! Высокая, худая – ну прямо-таки верста коломенская! Да и силенок у нее как-то маловато… Что я с ней делать-то буду?!.»

Через несколько месяцев регулярных тренировок спорт стал неотъемлемой частью моей жизни. Я считала часы, надеясь таким образом приблизить начало занятий. Даже если вдруг простужалась – не могла подолгу сидеть дома и болеть: умирала от тоски и места себе не находила. Каждое утро просыпалась и говорила родителям, что уже абсолютно здорова и мне пора ехать на тренировку. Однажды, помню, я сильно простудилась. Мне было уже, наверное, лет пять. Пришел доктор, чтобы сделать уколы. Заходит в комнату, а кровать пуста. Спрашивает: «Ну и где же наша больная?» А мама и говорит: «Да вон там, под потолком». И показывает на трапецию, где я повисла, как обезьянка, зацепившись ногами. Я тут же спрыгнула вниз, почти на голову ошарашенному доктору. Вот смеху-то было!

Познав радость первых побед и получив первые подарки, я хотела выигрывать всегда и везде. Тем более что, благодаря моему упорству, это удавалось. Вволю наигравшись и напрыгавшись на батуте, я смогла чуть серьезнее заниматься ОФП, а потом взять и у всех выиграть. Тогда казалось, что это так легко – быть первой! Правда, и соревнованиями-то это не назовешь: кто быстрее на канат залезет, кто быстрее пробежит, кто выше или дальше прыгнет. Тем не менее нас уже тогда приучали к борьбе, давая за лучшие результаты грамоты и сувениры. У меня даже сохранились такие грамоты за победу на канате и самое первое исполнение сложного по тем временам гимнастического элемента.

Как-то мне подарили книгу о Мордовии, ее людях, характерах, истории, и там очень часто попадается фамилия Хоркиных. Свою «горячую» мордовскую кровь я ощущаю постоянно: характер у меня взрывной, из-за этого могу и обидеть невольно. Потом, правда, быстро остываю, отхожу и, конечно, прошу прощения. Все друзья и близкие давно привыкли к этим особенностям моего темперамента.

У маминых и папиных родителей были многодетные семьи. Естественно, дети в них были рано приучены к труду. Так же и у нас в семье было заведено: когда у меня появилась сестренка Юлька, мы на выходные, как и все белгородцы, ездили на дачу, где у нас был разбит собственный сад-огород. И мы с сестренкой довольно рано стали помогать родителям полоть лук, морковку… А еще мы очень любили по вечерам испечь картошку на костре, поджарить сосиски, сало, побултыхаться в каком-то корыте, наполненном водой, которая за день нагрелась от солнышка. Пока были маленькими, вместе с родителями ездили в Мордовию каждый год, чтобы проведать бабушек-дедушек. Но когда начался спорт, нас стали на все лето отправлять в спортивные лагеря. И родители занимались дачным хозяйством уже без нас. Да и мордовские бабушки-дедушки, постоянно твердившие, что раз уж пошли внучки в большой спорт, то бросать нельзя, теперь стали чаще видеть нас по телевизору да в газетах.

Мы с сестрой Юлькой всегда были очень дружны, все вопросы решали сообща, все делали вместе. Если мне приходилось уезжать куда-то одной, очень скучали друг без друга. Когда я стала ездить за границу, всегда привозила сестренке подарки. Помню, как однажды привезла Юле куклу Барби. Таких в городе еще ни у кого не было: у нее сгибались и ручки, и ножки. Однажды мама зашла в комнату и увидела, как я на этой кукле показываю сестре гимнастические комбинации. После этого папа сделал для нашей Барби металлические брусья, и теперь, играя, Юлька получала наглядные уроки гимнастики. Возможно, именно после этих «тренировок» на куклах Юля и решила идти следом за мной в гимнастику, а потом стала тренером. Хотя мама и предлагала ей заняться каким-нибудь другим видом спорта, она все-таки захотела стать гимнасткой. Может, потому, что уже хорошо в ней разбиралась. Я и сейчас стараюсь свою Юльку (теперь уже не просто тренера, а директора Белгородской спортивно-гимнастической школы!) опекать, рассказываю ее воспитанникам о большой гимнастике, о своих выступлениях на Олимпиадах и чемпионатах мира, делюсь опытом.

Маме почему-то казалось, что если бы у меня был братик, то у нас не было бы такой дружбы. А я думаю, что мы общались бы не меньше. Моему папе на самом деле очень хотелось мальчика. И во время второй маминой беременности мы все звали будущего малыша Юриком. Однажды мы с мамой, опаздывая на тренировку, побежали к подъезжавшему автобусу. И вдруг я испугалась: «А как же там у мамы в животе наш Юрик? Ему же больно из-за того, что мы так несемся». И как закричу: «Мамуля! Юрика береги! Юрика!»

Мне очень нравилось прикладывать ухо к маминому животу и слушать, как там шевелится наш малыш. Я его очень ждала. Но когда родилась девочка, ничуть не расстроилась и в ответ на вопрос мамы: «Как назовем сестренку?» – предложила: «Пусть будет Юлей». А мне имя выбирал папа. Пока мама еще была в роддоме, он попросил ее описать ему дочку, и, узнав, что девочка у него светленькая, решил назвать Светиком.

Для нас с сестрой папа – большой авторитет, его мнение всегда очень весомо и значимо. Он очень много возился с нами в детстве, занимался нашим культурным развитием: водил и в краеведческий, и в художественный музеи, и в музей-диораму «Курская битва». Но больше всего мне нравилось бывать с родителями на спектаклях: в кукольном театре, драматическом театре имени Щепкина, в цирке. Артисты были чем-то похожи на гимнастов, в них чувствовалась красота, пластичность движений, изящность, грация. И они казались очень счастливыми, потому что на них приходило посмотреть много людей, их все любили, им аплодировали, дарили цветы, подарки. И даже не признаваясь себе, я мечтала о том, чтобы и мне когда-нибудь аплодировали так же.

Так уж повелось, что с малых лет я дружила в основном с мальчишками. Иногда сама была заводилой, иногда уступала лидерство кому-то более сильному из них. И наша ребячья «банда», с пластмассовыми ружьишками да палками, устраивала веселые войнушки с соседскими пацанами. Был у меня в этой «банде» и свой ухажер – мальчик, который считался самым главным. Он был примерно на год старше меня. Поначалу я противилась его ухаживаниям, мол, мы и сами с усами: я уже занималась гимнастикой и была вся из себя такая самостоятельная – чемпионка. Но потом мы с ним все же подружились. И было очень удобно, когда зимними сумерками, которые наступали довольно рано, наша банда встречала меня на автобусной или троллейбусной остановке и провожала до общежития. От автобуса идти было совсем недалеко, буквально пять минут: спуститься с горки – и вот уже наш дом. Но когда я опаздывала на автобус и садилась в троллейбус, то и ехать было дольше, и остановка находилась куда дальше от дома: нужно было идти через темные гаражи минут десять, а то и пятнадцать, если дорожку заносило снегом. Потом мы уехали из общежития, и своего первого поклонника я потеряла.

Как сейчас помню свой первый турнир на Кубок героя-белгородца Горовца. Тогда мне еще вручили приз как самой… (не поверите!) маленькой и юной гимнастке. Это уже потом я подросла и вытянулась так, что превысила все тогдашние ростовые каноны гимнастики. А в то время действительно была самой мелкой (не только по росту, но и по возрасту) участницей соревнований и очень гордилась своим первым призом. Мне очень понравилось выступать, завоевывать награды. Уже тогда я поняла, что победителям всегда вручают самые лучшие подарки и медали, да не какие-нибудь, а золотые. И решила, что обязательно добьюсь больших спортивных побед.

Обычно на все эти мини-турниры, проводившиеся у нас во Дворце спорта, приходили спартаковские тренеры, которые присматривали юных гимнасток в свои группы, где тренировались уже разрядники. Однажды выяснилось, что группу моего тренера Елены Андреевны расформировывают, поскольку она уезжает в другой город вместе с мужем-военным, которого переводят туда по службе. И тренеры тут же, как щенят из помета, стали разбирать себе всех лучших (на их взгляд). А меня, такую худющую и длинную, брать никто не хотел… Только Анне Ивановне Пилкиной я понравилась. Она много раз приходила в зал во время наших тренировок и давно присматривалась ко мне.

Как мне потом рассказывали, Анна Ивановна (супруга опытного специалиста, уже тогда одного из лучших тренеров города – Бориса Васильевича Пилкина) обратила внимание на меня, высокую и очень подвижную девчушку, которая, как юла, не могла усидеть на месте: постоянно куда-то бегала, где-то висла, лазила, за кем-то что-то повторяла… Моя энергия била через край. Она не раз замечала, что я раньше всех приезжала на тренировки и уходила из зала последней… Правда, приезжала я раньше всех чаще из-за того, что не очень умела планировать время, необходимое на дорогу от общежития до спортивного зала. Как автобус привезет, так и приезжала. И получалось, что первая… И Анна Ивановна, указав на меня, сказала своему мужу: «Посмотри вон на ту высокую девчушку, что прыгает на батуте! Работяга! Из зала ее не выгонишь: чуть ли не каждый день с утра и до вечера на занятиях, как заведенная… Уж больно ей нравится гимнастика, все время хочет пробовать что-то новенькое… Ничего не боится! Уж если решила что-то освоить – будет биться, пока не сделает! Целеустремленность редкая… Может, попробуем из нее что-то сделать?»