Олег Макаров - Вратарь Страница 11

Я смотрел на него во все глаза, словно губка впитывая в себя каждую подробность. С новой силой в памяти ожил эпизод, о котором уже говорилось. Мне казалось невероятным, что такой уравновешенный, спокойный человек мог проявить отчаянную отвагу в борьбе с легендарным Борисом Пайчадзе. Но позже, когда мы уже играли вместе в одной команде, я еще не раз был свидетелем того, как Анатолий Федорович выручал команду, идя на самые крайние меры, не щадя себя и не задумываясь, стоит или не стоит ему рисковать собой.

Но если от всей фигуры Зубрицкого веяло холодком, то Виктор Набутов поразил меня своим темпераментом и веселостью. Глядя на этого рослого спортсмена, можно было сразу догадаться, что игра в воротах для него как-то по-особому приятна.

Может быть, поэтому он и позволял себе больше, чем другие вратари.

Хочу оговориться: это мое субъективное впечатление, которое, возможно, в чем-то противоречит истине. Может быть, друзья по команде из ленинградского «Динамо», знавшие его ближе, могли бы рассказать о Набутове не только это. Но мне казалось, что Набутов старался остановить мяч, а не взять его. Нередко он это делал по-баскетбольному, одной рукой. Казалось, он всячески хочет подчеркнуть самобытность и оригинальность своего стиля. Но если вдуматься, то в такой игре, безусловно, чрезвычайно эффектной, все же есть кое-что из области рисовки. В результате он не раз расплачивался за свою небрежность.

Я понимал уже, что далеко не всякий мяч вратарю удается «привязать» к себе, что иной раз. надо довольствоваться и тем, что ты просто остановил, прервал его полет, а там – будь что будет! Но у Виктора Набутова такого брака было больше, чем у других вратарей, и это мне понравиться не могло, Не нравилось и то, что он часто «ублажал» публику, выполняя весьма эффектные броски там, где без этого можно было легко обойтись. Когда трибуны награждали его аплодисментами, он сиял, словно именинник. В общем, Набутов был, конечно, опытным вратарем и замечательно веселым парнем. Но мне хотелось больше походить на Анатолия Зубрицкого.

Однако и на того и на другого я взирал с одинаковым восхищением. Умудренные житейским обытом, они казались мне людьми совершенно особенными, до которых мне очень и очень далеко.

Вместе с Зубрицким в составе киевского «Динамо» приехали и другие выходцы из нашей команды – Виктор Севостьянов, Анатолий Жиган, Михаил Чаплыгин. Я снова увидел Петра Дементьева, который теперь играл за киевлян. И если бы мне кто-то в эти дни сказал, что в недалеком будущем я буду вместе с ними в составе одной команды – команды первой группы, я, разумеется, не поверил бы в это. Уж слишком большой казалась мне разница между нами. Я все еще относился к каждому футболисту, попавшему в классную команду, как к какому-то «чуду», и не понимал, что процесс восхождения у нас совершенно закономерен, что он является естественной наградой за кропотливый, неустанный труд и серьезное отношение к своему делу.

У меня была маленькая книжечка, куда я заносил все, что мне казалось наиболее важным для вратаря. Тут можно было найти отдельные заметки об игре того или иного голкипера, советы тренеров, цитаты из статей, казавшиеся мне важными, вырезки из журналов с изображением стражей ворот.

Таким образом, под влиянием виденного и осмысленного у меня уже вырабатывался определенный вкус, собственное отношение к избранному футбольному амплуа. Правильно разобраться в этом вопросе, очевидно, мне помогла фраза, которую я не раз слышал от Роздорожнюка: «Уважай каждый мяч!»

Он поучал, что вратарь, позволяющий себе дерзость быть с мячом на «ты», неизбежно станет его жертвой: мяч будет избегать его рук даже в тех случаях, когда, казалось бы, нет у него иного пути. Все это для меня поначалу звучало весьма абстрактно и туманно. Но с течением времени я понял, как правильно рассуждал Сергей Романович. Те же мысли, но в иной форме, высказывал мне много позже человек, которому я очень многим обязан в жизни, – прославленный в прошлом вратарь Антон Леонардович Идзковский.

Игра Зубрицкого, как мне кажется, оставила в моем вратарском почерке заметный след. Оно и понятно: на первых порах я всячески копировал его.

Лишь одно перенял я у Виктора Набутова. Иногда он смело покидал ворота и старался играть на выходе, не допуская разворота событий до критических осложнений. Смутная догадка, что в такой игре есть смысл взволновала меня. Взволновала потому, что, если это так, то мне надо (в который раз!) снова перестраиваться.

Словом, было над чем подумать.

Поздней осенью я в первый раз побывал в Киеве. «Пищевик» прибыл в столицу Украины на финальный матч розыгрыша Кубка республики. Динамовцы выставили против нас свой лучший состав. Я увидел на поле Зубрицкого, Бобкова, Лермана, Жигана, Принца, Севостьянова, Жилина, Дементьева, Чаплыгина, Виньковатова и Дашкова.

Я не играл и потому мог внимательно следить за ходом поединка. Он полностью сложился в пользу киевлян, они забили нам пять голов, а пропустили только один. Настроение у наших ребят было кислое.

Дома меня также ждала беда.

На меня учителя пожаловались. Если по физике и математике я преуспевал, то по другим предметам хромал, как говорится, на обе ноги. Слишком много внимания уделялось футболу, слишком мало – учебе. В результате мать побывала у тренера. Подробности их разговора мне неизвестны. Узнал лишь окончательное решение: я был отчислен из команды.

– До тех пор, пока ты полностью не наладишь дела в школе, – сказал мне тренер, – к мячу я тебя не допущу. Ты что ж, недоучкой хочешь остаться? Запомни раз и навсегда: кончилось то время, когда о футболистах говорили, что им знания ни к чему, что они, мол, ногами думают. Молодое поколение футболистов живет уже, слава богу, в таких условиях, когда не заниматься – тяжкий грех. Иди учись. Докажешь, что стал серьезней, – приходи. В противном случае – нам не по пути с тобой.

Я хотел тут же осуществить мысль, с которой давно носился, – поступить в военное училище. Но поразмыслив, я решил, что правильнее все же закончить десятилетку, а уж потом решать, куда идти дальше учиться. Ведь мне оставался последний класс. Да и с футболом рвать было страшно. Поэтому я засел за учебники и так же старательно, как недавно тренировался, стал «грызть гранит науки». Вскоре дело пошло на лад. Самолюбие, заговорившее во мне, помогло выправиться и оказалось неплохим средством для борьбы с ленью.

Мне было разрешено, правда, только изредка, посещать тренировки мастеров. Очевидно, наш руководитель опасался, что моего энтузиазма хватит ненадолго. Вынужденный подчиниться столь суровому решению, я старался выжать все возможное из тех редких тренировок, на которые меня допускали. А остальную энергию, накопившуюся во мне в избытке, расходовал на волейбол, баскетбол и стрельбу, выступая за команды школы на различных соревнованиях. С тех пор на «полянку» (так в Одессе называются «дикие» футбольные матчи между школьниками, проходящие на каком-нибудь пустыре) я уже не ходил.

ПОСВЯЩЕНИЕ В ДИНАМОВЦЫ

Незаметно прошла зима 1948 года. Весна заиграла всеми красками. На Черноморское побережье начали стягиваться многие иногородние команды, привыкшие проводить тут весенний учебно-тренировочный сбор. Вновь приехали динамовцы Киева и Ленинграда, прибыли команды второй группы. Наш «Пищевик» также обосновался лагерем для сосредоточенной подготовки к новому сезону. Место было выбрано приятное – санаторий имени Чкалова. Я все еще оставался на положении «блудного сына». Разрешили мне только приезжать на тренировки.

Фактически мое участие в подготовке команды, которая казалась самой желанной, было сведено до минимума. Тренировки также приносили мало радости. Я пребывал на них в роли «отверженного», которому никак не могут простить былые прегрешения. И хоть учителя на меня уже не жаловались, хоть школа, так сказать, не имела ко мне претензий, в команде до сих пор не могли забыть, что я пренебрег учебой. Может быть, тренер был бы со мной более покладистым, если бы у «Пищевика» не ладилось дело с вратарями. Но этого не было. Мои услуги могли потребоваться лишь где-то в будущем.

И все же, как ни странно, я чувствовал, что эта весна не пройдет для меня бесследно. Не могу сказать, на чем зиждилась такая уверенность. Может быть, заговорило сознание, что я вполне созрел для игры в воротах, а может быть, и юношеский оптимизм. Но так или иначе, я почти наверняка знал, что не одна, так другая команда пригласит меня к себе именно этой весной.

И случилось то, что я предчувствовал.

Однажды наш тренер сказал:

– Динамовцы Киева собираются провести двустороннюю игру своих составов. У них заболел один из вратарей, просят, чтоб их выручили. Сыграешь за их дубль?

– Конечно. Когда игра?

– Завтра.

Это была обычная тренировочная встреча. Но хотя о ней не было никаких специальных сообщений, маленький стадион «Динамо» оказался заполненным болельщиками. Среди них – немало моих друзей, где-то сбоку примостился и отец. Мне очень хотелось показать себя в полном блеске, и я играл так, как только мог.