Наталья Хмелик - Постарайся попасть по кольцу Страница 11

Теперь все. Ее в секцию не затащишь. Обиделась, такие не прощают обид. Да, напорола. А именно спорт мог дать этой Лене легкость. Хотя бы немного избавить от застенчивости и от слишком серьезного и потому трудного отношения к самой себе. А теперь ничего не получится. Может быть, объяснить Лене, почему именно ей, явно неперспективной, баскетбол нужен. Не поверит. А вдруг поверит? Простит?

Ирина, наверное, права — педагогом надо родиться. А Светлана Михайловна не педагог. Но вести секцию надо, хотя бы до конца года. Раз взялась, бросать неудобно.

Марина сидела в зале рядом с Сережей. Он, как обычно, уткнулся в экран и не замечал ее. Ну разве можно не замечать Марину? Ресницы черные, глаза русалочьи, пальто замшевое.

Но сегодня ей было и не до кино, и не до Сережи. Марина чувствовала, как ноги наливаются какой-то свинцовой тяжестью. Казалось, что их невозможно оторвать от пола. Захотела попробовать, может ли она шевелить ногами, пошаркала по полу. Пока еще кое-как двигаются, но как же она после кино дойдет до дома? Вот она, тренировка. Теперь она поняла, почему Сережа после каждой тренировки спешит домой и некоторое время лежит, подложив под ноги диванный валик. Он рассказывал об этом Марине, а она тогда посмеялась, сказала: «Как много разных правил, с ума сойти».

Теперь она чувствовала себя разбитой, ноги гудели и болели. Главное, чтобы Сережа ничего не заметил. Почему-то пришли на ум светские барышни, которые дотанцовывались на балах чуть не до обмороков. Затянутые в какие-то жесткие корсеты, танцевали в душных залах — и ничего, терпели, у этих слабых созданий была, значит, самодисциплина. При чем здесь были эти красавицы, Марина и сама не смогла бы объяснить. Но помогло. Подобралась, заставила себя улыбаться экрану.

Они вышли из кино и пошли по бульвару. Каждый шаг Марина делала так, как будто к сапогам были привязаны тяжеленные гири. А бульвар, по которому она ходит всю жизнь, всегда казался абсолютно ровным. Теперь выяснилось, что он все время вверх-вниз, и откуда взялись эти горки? Вверх еще так-сяк, а вниз — хоть плачь. Марина старалась улыбаться. Сережа молча шел рядом. О фильме этом ерундовом, наверное, размышляет. Ну его, невнимательный какой-то. Вдруг Сережа сказал:

— Ты что, бегала сегодня? Ноги болят?

— Откуда ты знаешь? — Марина смутилась.

— Вижу. Характерная походочка, колени не гнутся. Ничего, завтра легче будет, через два дня совсем пройдет. Говорил я тебе, что спортом надо заниматься.

— А я и занимаюсь, — не утерпела она. — Сегодня была на баскетболе.

Вот сейчас он обрадуется, с уважением скажет: «На баскетболе? Ну молодчина ты». А он сказал:

— То-то же.

Учительский какой-то у него тон. Лучше бы идти помог.

И тут Сережа взял ее под руку.

— Держись, доковыляем как-нибудь.

Она постаралась улыбнуться. Оказывается, Сережа умеет и под руку взять. Когда считает нужным.

Когда Светлана Михайловна объявила дома, что пойдет работать в обычную школу, муж отодвинул стакан с чаем и сказал:

— Наконец-то! Я не хотел говорить, но нельзя так много отдавать спорту. В полночь домой приходишь. А давление, между прочим, не девичье.

Дочь Тамара вздохнула:

— Ура! Наконец-то мы повидаемся со своей мамой. И родным детям перепадет материнская ласка. Еще раз — ура!

Тамара учится в университете на психологическом факультете. Пишет курсовую работу о психологии спорта. Серьезный человек, совсем взрослая стала. И как незаметно выросла.

Олег, независимый пятиклассник, всунул голову в дверь кухни и тоже крикнул: «Ура!», а потом спросил все-таки:

— Что случилось-то?

— Мама в простую школу переходит. Прощай спортшкола!

— И что? — Олег любил во всем честно разобраться.

— Ну как «что»? Маленький разве? — Тамара воспитывает брата сурово. — Больше свободного времени. Чемпионов учить надо сколько? А обыкновенных людей просто для общего развития можно и не до полуночи. Понял?

Оказалось, рано обрадовалась семья.

А может быть, не от места работы зависит нагрузка, а от самого работника?

С первых дней Светлана Михайловна была занята не меньше, чем в специальной спортшколе. Там, в спецшколе, девочки были больше понятны ей. Она знала, чего они хотят, и они это тоже знали с самого начала: стать спортсменками высокого класса. А эти девочки? Чего хотят они от баскетбола? Умеют ли они любить спорт? А бороться? А честно побеждать? А объединяться? Способны ли на самоотверженность? Ничего она о них не знает, закрытый мир. И пока нет ответов на все эти вопросы, нечего и думать, что пять девчонок станут командой.

— По-моему, ты, мамочка, растерялась, — сказала через некоторое время дочь Тамара. Она смотрела на Светлану Михайловну удивленно и встревоженно. Не приходилось ей видеть свою маму растерянной. Тамара по молодости, справляется со сложностями просто: главное — не раздумывать, а побыстрее преодолеть все, что огорчает и мешает. Настоящих трудностей и сомнений Тамара еще не испытала. Но маму она умеет понимать. Может быть, потому, что с пятого класса сама полюбила баскетбол. И знает, что в нем есть и радость, и поэзия, и множество всяких оттенков и настроений, и характеры, и их сочетания, и тысяча разных нравственных проблем. А не просто мячик, летящий в кольцо.

— Ты, кажется, растерялась, мама?

— Ничего, — ответила Светлана Михайловна, — просто надо осмотреться.

Она пришла в школу к началу большой перемены. Надо увидеть девочек не в спортзале, а в обычной школьной жизни. Сразу бросилась ей в глаза Марина. Яркая, красивая, она стояла у окна, а вокруг одноклассницы. Она в центре, привыкла к этому. Способная девочка. А в команде? В команде с ней всем трудно — она лидер, которой всех подавляет. На первой тренировке было видно, что Марине хотелось бы стать капитаном команды. Конечно, это напрашивается само собой. Играет она лучше всех и еще долго будет играть лучше всех. Но… Капитан должен хоть иногда верить, что вот сейчас кто-то может сыграть лучше, чем ты. И уступить ведущую роль, уйти в тень, а выдвинуть вперед другого игрока. Этого такие, как Марина, не могут.

— Так и сказала? — спросила Марина девочку в сером свитере.

— Да, представляешь? Так прямо и сказала.

— Ну, ты молодец. Я тебя всегда уважала. А вот у меня…

Девочка в сером хотела рассказывать дальше, но Марина не дала. Такие люди любят слушать только себя. Это было особенно заметно, когда Марина слушала других. Она не перебивала, а пережидала. И это было заметно, особенно со стороны. Ну что ж, кое-что яснее.

И тут Светлана Михайловна увидела Лену. Она все это время, оказывается, стояла у соседнего подоконника. Светлана Михайловна ее не сразу заметила — обратила внимание сначала на Марину. А почему Лена всю перемену стоит одна? Разве она человек, которого отталкивают люди? Не похоже. Вот проходит мимо Лены мальчик в джинсах и в школьной куртке, что-то спросил, что-то сказал, засмеялся, пошел дальше. Лена тоже с ним смеялась. Может быть, эта девочка не умеет удерживать людей около себя? О, это сложнейший механизм. Теперь это называют «слабое биополе». Модное слово, ученые спорят, а неученые уже все для себя выяснили. У одних сильное поле, у других слабое. Такой человек меньше может влиять на других, а сам больше подчинен всяким влияниям.

Вот подошла к Лене Катя из параллельного класса, Лена сразу оживилась, видно, рада Кате, болтают вполне по-приятельски. А сама Лена не оторвалась от своего подоконника, не пошла к Кате, не отыскала ее. Почему? Слишком застенчивая? Скорее всего, так. Эх, если бы удалось раскрепостить ее, в команде ей было бы так хорошо, этой Лене. Такие люди всякую поддержку принимают с благодарностью.

Но ведь она не придет больше в зал. «Какую глупость я сделала, — ругает себя Светлана Михайловна. — Может быть, просто подойти и сказать — приходи во вторник. И ничего не объяснять, не выяснять? Вот сейчас прямо все исправить». Но тут ее отвлекли:

— Вас завуч зовет, Светлана Михайловна, — сказала Ирина Петровна, появляясь в коридоре.

— Иду, иду, — ответила Светлана Михайловна. А Лена обернулась, увидела ее и почему-то покраснела.

Вторник наступил совсем быстро. Домой Светлана Михайловна не пошла, не было смысла ездить туда и обратно. До тренировки оставалось полтора часа. Она купила в школьном буфете пачку печенья, спустилась в зал, переобулась в старенькие туфли, которые лежали в шкафу с прошлой тренировки. И почувствовала, что она у себя. Этот знакомый уже зал, а больше всего туфли, печенье, низкая скамейка. Села, развернула пачку. Хорошо. И тут услышала тихие шаги. Стряхнула с брюк крошки, обернулась и увидела Лену. Лена стояла у самых дверей, как будто готова была сразу уйти. Она вопросительно смотрела на Светлану Михайловну.

— Пришла, — засияла ей навстречу Светлана Михайловна. — У тебя, Лена, настоящий спортивный характер.