Стив Фридман - Ешь правильно, беги быстро. Правила жизни сверхмарафонца Страница 12

Дэну Проктору было сорок пять лет, когда мы познакомились в 1992 году. Мы работали в «Позитивной булочной на Третьей улице» – кооперативе Дэна, в котором он и сам работал. Он был под метр восемьдесят, сплошные ноги и руки. Дэн носил футболку «Велосипеды вместо бомб», наполовину прикрытую бородой, которая больше подошла бы какому-нибудь хасиду. Он двигался, будто танцевал на концерте группы Greatfull Dead. Волосы у него были заплетены в две косички по бокам. Он говорил быстро и обо всем на свете: о проблемах окружающей среды, о соке из пророщенной пшеницы, цельнозерновых крупах и осознанной жизни. Он говорил со скандинавским акцентом, а его смех был похож на крик кречета на закате дня.

Хиппи Дэн выпекал печенье «Гром», по сути – шоколадное печенье с овсяными хлопьями из цельнозерновой муки и арахисового масла с добавлением огромного количества сливочного масла. Это было лучшее печенье в мире. (Говорят, что на заднем дворе магазина сначала была пекарня, а потом ее убрали, потому что Дасти со своими дружками постоянно тырили у них печеньки.)

А еще Дэн был местной легендой среди бегунов. Говорят, что, когда он был моложе, то приезжал на местные забеги на велосипеде. Затем прямо в джинсах он легко «делал» всех бегунов в шортах. Даже Дасти, кажется, восхищался Хиппи Дэном. Дэн бегал уже двадцать лет. У него не было машины и телефона. И он в конце концов каким-то образом избавился даже от холодильника. Дэн постоянно разговаривал о солнечных батареях, натуральном хозяйстве и минимизации отходов. У него за целый год набирался один маленький пакетик мусора. Он рассуждал о нефти и человеческой глупости. То есть пытался вести экологически грамотный образ жизни задолго до того, как это стало модным. Некоторые называли его «Уно-пекарем».

Однажды Хиппи Дэн пригласил меня на пробежку. С нами бежали его золотистые лабрадоры Зут и Отис, и Дэн сказал, чтобы я примечал, как легко они бегут. Он постоянно твердил, чтобы я запоминал, как они реагируют на все, что их окружает.

– Простота, – говорил он, – простота и взаимосвязь с землей – это все, что нам нужно для счастья и свободы. А в качестве бонуса – то, что благодаря этому мы лучше бегаем.

Я тогда этого не знал, но это был именно тот урок, который много лет спустя я усвоил в потайном каньоне в Мексике.

Мне очень нужны были счастье и свобода, так же как парню, бегущему со мной, может, даже больше, учитывая, что на мне была и учеба, и работа, и ситуация дома. Я понимал мудрость подхода «Чем проще, тем лучше». Но дело в том, что у меня-то все как раз было непросто. Я всегда решал поставленные задачи за счет досконального изучения материала и фокусирования внимания. Так что когда начал тренироваться с Дасти к предстоящему «Вояджеру», я предложил ему для начала что-нибудь почитать о стратегии и технике тренировок.

– Может, – предложил я, – нам надо интервалы бегать? Или спринты с трусцой попеременно. Может надо шаги считать.

Я даже, кажется, упомянул о мониторах ритма и уровне выработки молочной кислоты. А Дасти сказал, что это все фигня. Сказал, что я слишком много думаю. Сказал, чтобы я бегал на гигантские расстояния, пока задняя часть не отвалится, и вот только тогда эта часть будет чего-то стоить. Он передразнил голос Рикера, выкрикнув: «Если хочешь выиграть, иди и тренируйся, а потом потренируйся еще!»

В итоге той весной мы бегали на дикие расстояния, по 2, 3, 4 часа по всему Дулуту. Дасти приходил, стучался в дверь моей комнаты в общаге, я отрывался от «Братьев Карамазовых», или «Войны и мира», или высших курсов физики, анатомии или психологии, и мы убегали. Мы бегали по тропам, настолько узким, что временами они просто сходили на нет. Мы бегали там, где бродили олени и рыскали койоты. Мы бегали по колено в снегу, через глубокие весенние ручьи, настолько холодные, что я ног не чуял после забегов. В какой-то момент между моими школьными пробежками до магазина Адольфа, когда я задыхался на бегу, и днем настоящим бег стал для меня не просто тренировкой. Он превратился в некий способ медитации, способ освобождения разума, обычно занятого учебой, размышлениями о будущем или волнениями о маме. Тело бежало само по себе, мне уже не нужно было его подгонять. Я больше не бегал туда-сюда по улице на окраине. И никакие подростки из школы не плевали мне в лицо. Я чувствовал, будто лечу. Дасти знал все тропы в местных лесах, и после той весны их узнал и я. Мы бегали абсолютно свободно, иногда болтали, иногда бежали молча, всегда в одном и том же порядке: Дасти впереди, я за ним. Я знал свое место и не возражал. И вообще все было здорово.

Один писатель сказал, что самый счастливый период в его жизни был, когда он работал над первой книгой, хотя она получилась настолько ужасной, что рукопись писатель никому не показывал. Он сказал, что счастье тогда было в том, как время останавливало свой бег, и в том, что он узнавал о самом себе и своем мастерстве, пока писал. Когда я бегал с Дасти той весной, не на соревнованиях, а просто так, я понял, что этот писатель имел в виду.

Я также понял, что, может быть, у меня не так уж плохо получится выступить и на соревнованиях. Я записался на Grandma’s Marathon в Дулуте в июле. И на нем понял, что мне дали тренировки с Дасти. Я финишировал со временем 2 часа 54 минуты. Это было совсем неплохо. Я подумал, что при должном внимании и тренировках я могу пробежать классический марафон и быстрее.

Но вместо этого по совету Дасти я решил бегать больше и дальше. И записался на свой первый сверхмарафон.

В тот день, на старте «Вояджера» в 1994-м, мы оба были в полной боевой готовности. Дасти – чемпион, подтверждавший свой титул, рванул со старта, я за ним. Дасти больше не обзывал меня Джуркой и не дразнился по поводу моей учебы. Мы бежали, и не просто бежали свободно. Мы рвались вперед. В Миннесоте в конце июля иногда бывает под сорок градусов с влажностью, и в тот день именно так и было, но мы продолжали бежать. Где-то на 25-й миле, в одной особенно вязкой луже, у Дасти слетела с ноги левая кроссовка. Он остановился, чтобы вытащить ее из лужи, замешкался и я. Как, бежать впереди Дасти? Он был настоящей легендой. А я – так себе, дополнение. Он был бегуном. А я просто упрямым поляком. Я не знал, что делать, и сделал то, что делал обычно в таких случаях: продолжил бежать дальше Я пробежал несколько секунд, потом минут, потом посмотрел назад и не увидел Дасти. И продолжил бег.

Да, может, моя карьера лыжника и подходила к концу. Да, может, мой отец был вечно несчастным. Может, маме никогда не станет лучше. И, может, я так и дальше буду жить где-то между «правильным» миром и диким миром Дасти. Но в момент, когда я пересек финишную черту, это не имело никакого значения. Я завершил один из самых сложных своих проектов и сказал себе: «Больше никогда в жизни». Счастливый, задыхаясь, я упал лицом в траву. Меня сильно мутило, я был никакой. У меня больше ни на что не осталось сил. И что, в этом и есть смысл – быть бегуном? Отдать одному-единственному забегу всё без остатка? Я и до этого знал, что у меня получается набирать скорость в ситуации, когда другие просто преодолевают расстояние, и пытался осознать, помогло ли мне это умение на сей раз. На каменистых холмах неподалеку от Дулута на трясущемся убийственном зеленом велосипеде Bianchi я понял, что неважно, насколько мне было больно, – я все мог преодолеть за счет выносливости. Я пытался понять, чем мне может помочь это умение. Я был вторым в моем первом сверхмарафоне и впервые в жизни «сделал» Дасти (он прибежал третьим).

Хиппи Дэн мне как-то сказал, что у каждого свой путь и задача состоит в том, чтобы его найти.

Кажется, я нашел свой путь.

Я жил на равнинах, бегать по холмам мне пришлось учиться. И оттачивание этого умения сделало меня лучшим бегуном. Вы тоже можете этого добиться, на горках или без них. В следующий раз на пробежке посчитайте, сколько раз вы наступаете правой ногой на землю за 20 секунд. Умножьте это на три и узнаете свой каденс (число шагов в минуту одной ногой).

Теперь самое интересное: продолжайте ускоряться до тех пор, пока у вас не получится каденс 85 или 90. Основная ошибка бегунов – это слишком сильный вынос ноги при прыжке, у них получаются медленные, огромные шаги вперед с приземлением на пятку. Это означает, что они больше времени проводят в соприкосновении с землей, что пятка, ничем не защищенная, приземляется на землю с большим ударом, травмируя таким образом связки. Тренировки при каденсе 85–90 – самый простой способ устранить эту проблему. Короткие, легкие, быстрые шаги минимизируют удар о землю и помогут вам бежать дольше и избежать травм. А еще это поможет более эффективно использовать энергию. Ученые доказали, что почти все элитные бегуны мира, соревнующиеся на дистанциях от 3000 метров до марафонской, бегают в таком ритме.

Я даже тренировался с метрономом. Сейчас в интернете много сайтов, которые помогают подобрать музыку по ударам в минуту (BPM). Попробуйте, например, зайти на http://cycle.jog.fm. Композиции с ритмом в 85–90 BPM – это то, что вам нужно.