Владимир Козлов - Фанаты. Прошлое и настоящее российского околофутбола Страница 13

У нас [в советские времена] была достаточно мирная и нейтральная «грядка». Трения были с ЦСКА. И с Вильнюсом. Но с Вильнюсом до той поры, пока там фан-движение не зародилось. Постоянно там на улице или даже на вокзале, у стадиона какие-то были траблы – толпа собирается, такие полугопники, и начинается: сначала словами, потом и камнями покидаются, бутылками, ну и до драк доходило. Потом там фанаты появились, стали сюда приезжать, здесь опиздюливались, а потом сами предложили: ребята, давайте жить дружно. Ну давайте. Пивка только принесите. Притащили пиво и зашлифовали это дело – и все. Их фанаты выездные большинство были русские, хотя литовцы тоже были.

Пожалуй, вторым по ожесточенности после противостояния «Спартак»—ЦСКА была в советское время вражда между фанатами московского «Спартака» и киевского «Динамо». 20сентября 1987-го в Киеве произошла массовая драка фанатов этих двух команд. Она приобрела большой общественный резонанс. Это было одно из крупнейших «околофутбольных побоищ» советских времен: в драке участвовало около пятисот фанатов. Говорят, что применялись даже самодельные бомбы. Позже, когда «спартаковские» фанаты уже сели в поезд, киевляне забрасывали его камнями. Об этой драке писали многие центральные газеты, едва ли не впервые о футбольном фантизме начался серьезный разговор в обществе.

Александр Шпрыгин («Каманча»), «Динамо» (Москва):

Противостояние, соперничество, выливающееся в драки с оппонентами – «Спартака» с «Динамо», с ЦСКА, а раньше с «Динамо» (Киев), – они многолетние, и они никуда не денутся, точно так же как союз «Динамо» с ЦСКА: он настолько прочный, что есть две группировки, которые себя называют «семья», настолько они уже слились.

Провинциальные движения только еще начинали развиваться, и вражды между ними и столичными фанатами – за исключением нескольких городов, например Вильнюса и Днепропетровска – не было. Наоборот, случались ситуации, когда приезжие фанаты оказывались на одной стороне с местными в драках против гопников, которые ненавидели всех вообще «неформалов».

Андрей Малосолов, ЦСКА:

В [восьмидесятые] годы у нас не было в провинции особых врагов, наоборот, все друзья были. Фанатизм был не только неким элементом футбола, но и элементом контркультуры. Это было прогрессивное движение – слушало рок-музыку, не было быдлом.

Однако во второй половине 1980-х годов вражда между «мясными» и «конями» постепенно начала терять остроту. К концу десятилетия в отношениях между фанатами ЦСКА и «Спартака» практически наступил нейтралитет. Произошло то, о чем еще несколько лет назад невозможно было подумать: фанаты этих вечно враждовавших клубов даже начали ездить вместе на выезды.

Сергей Андерсон, ЦСКА:

[К концу восьмидесятых] как-то стерлась уже неприязнь командная. Было уже как-то по барабану, за кого ты там болеешь. Уже столько друг с другом было выпито… Нет, ну были отмороженные… «Вельвет» постоянно дрался с «Маней» Владом – друг друга любили до обожания. Если драка происходит, постоянно «Вельвет» дерется с «Маней», я – с «Германией». Гера – в два раза больше меня. Потом, когда мы с Герой разговаривали, он все спрашивал: почему так получалось? Я ему: не бери в голову.

Игорь М., «Спартак» (Москва):

Как-то спокойно было [с ЦСКА в конце восьмидесятых]. Я помню, что и они на наши матчи приходили. Выходишь из метро – там стоят человек пятнадцать в стороне. Вот – «кони». Ну «кони» и «кони», ради бога. Не знаю, ездили наши на их матчи или нет. Ну на выезда, если у кого знакомый был, ездили совместно.

Сергей Андерсон, ЦСКА:

Все смикшировалось. С нами стали ездить и «мясные», и все. Это сейчас молодежь не может себе представить. Конечно, были какие-то амбиции: але, там, убери шарф! Раз ты сидишь в «конской» «куче», раз ты приехал с нами, будь добр, уважай наши законы на выезде. Хотя дело доходило – и я ругался: пускай болеют, хуй с ними. Мне тоже по этому поводу ребята много высказывали: едешь – не тащи никого. Ну если сами едут, что я могу сделать? Так же и мы с ними в Ригу ездили. И в Киев – в девяностом году, когда хохлы вообще охуели: среди «мясной» «кучи» нас двенадцать человек «коней». У вас что, уже мир? Да, мы помирились ради этого дня.

Впрочем, такое мирное сосуществование продержалось недолго и было скорее нехарактерным для фанатского движения. Недаром в сознании обывателя уже тогда футбольные фанаты ассоциировались исключительно с массовыми драками.

Силовое противостояние

Сколько существует фанатизм, столько существуют и драки – не важно, с враждебными фанатами или просто с местной гопотой на выезде. Первые годы советского фанатизма отличались только большей спонтанностью драк – тогда не было заранее забитых «стрелок» где-нибудь на пустыре, подальше от глаз милиции. Много «экшна» происходило на вокзалах и просто в городе – в тех районах, где жили фанаты разных команд. Особенной интенсивностью отличались дни, когда между собой играли команды враждующих группировок.

Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):

Драки происходили на «локалах» – на районах. На стадионах побоищ было немного – в силу присутствия милиции. В восьмидесятые годы драк таких [как сейчас] не было, никто практически не забивался где-нибудь в парке «Царицыно» пятьдесят на пятьдесят, сто на сто. Конфликты происходили локально – на почве портвейна. Могли на «Щелковской» той же собираться «спартаковцы» против «Динамо», их собиралось больше ста человек или, может, две сотни. Нас собиралось тридцать, и то у нас было разделение, что мы – на «Первомайской», они – на «Щелковской». Чтобы не мешали друг другу, чтобы не было конфликтов в «дни дерби». Или, допустим, мы – на «Семеновской», они – на «Щелковской».

Многие друг друга знали в лицо даже из группировок [других команд]. Так некоторые драки прекращались в те времена. Одни стоят на перроне, другие выходят из вагона, и половина толпы друг друга знает. А вы чего стоите? А вы чего приехали? И кончалось ничем. Хотя все знали, что на районе можно потом получить от этих людей один на один, и мало не покажется.

Андрей Малосолов, ЦСКА:

В фанатизме, если ты не умеешь драться, ты лишен многого. Если ты попадешь в трудную ситуацию и откажешься драться, а твои товарищи это будут делать, то ты лишишься авторитета, лишишься защиты, соответственно. Не обязательно, что тебе за это дадут пинка. Достаточно, что с тобой перестанут общаться. Я в школе практически не дрался, но, съездив на первые выезда и увидев весь этот ужас, от которого леденеет все в жилах…

Сергей Андерсон, ЦСКА:

В восемьдесят четвертом приехали в Донецк – шестнадцать человек. А команда не играла. И сидели шестнадцать человек. И помахались там с дончанами – они ж с «мясными» были друзья. Потом с нами подружились. Вроде отпор дали – им понравилось. Когда мало людей, ответственность больше. Уже не побежишь, мужиков не подставишь. Уже волей по неволе. Глупо говорить, что не страшно. Страшно. Всегда страшно, когда на тебя толпа несется и ты несешься. Но это – адреналин. Там уже направо-налево машешь. Это как в бою. Даже когда выходишь один на один и человек выше тебя на голову и шире в тебя плечах. Страшно. Но махаться надо.

Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):

Когда люди говорят – а зачем вы этим занимаетесь, ведь можно попасть в какую-нибудь историю, я им говорю: можно поехать на лыжах с горного склона и себе все переломать, или на мотоцикле. Есть куча видов спорта более экстремальных.

Андрей Малосолов, ЦСКА:

Когда нас одиннадцать человек против всего стадиона, когда в тебя все летит и даже нет никаких перспектив, что ты уедешь оттуда, – только присутствие духа, только твои крепкие кулаки и горячее сердце могут как-то позволить разрулить эту ситуацию. У нас была масса случаев, когда мы вдвадцатером могли разогнать сто, а то и двести человек.

Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):

Большинство жестких противостояний были на вокзалах. Люди приезжали с разных направлений, они друг друга не знали. Или с одного направления, но там десять станций, и на двух болеют за «Динамо», а на остальных – за «Спартак», или наоборот. От соперничества «деревня на деревню» они переходили на соперничество выездное. Это было и на Трех вокзалах, и на Савеловском направлении – там происходили большие, массовые драки. По двести, триста человек. Если возникала какая-то искра, все, кто ехал в этом направлении, все участвовали – мужики, не мужики, фанаты «правые», «левые», – начиналось просто массовое побоище. В метро драк много было – без мобильных, без Интернета, без договоренностей находили друг друга – те, кто хотел подраться. Старались «правые» нападать на «левых» – из-за силы, уверенности, чтобы побольше шарфов собрать.