Александр Кулешов - Страницы олимпийского дневника Страница 13

Мы прошли по очень длинному, низкому и узкому коридору, одному из многих, через который проникают зрители на трибуны. Стадион наполовину врыт в землю. Скамейки покрыты стёршимися кожаными подушками. Кое-где сквозь дырки видна губка, которой набиты подушки. Над трибунами видна длинная галерея с кабинками для радиокомментаторов. Над одним из овалов возвышается башня, над которой горит олимпийский огонь. Это было странным: зачем здесь, на пустом и «неработающем» стадионе, ни с того ни с сего вьются по ветру эти огненные языки?

Несколько рабочих неторопливо возились на поле, копались в секторах, выравнивали бровку. На стадионе теперь проводятся главным образом соревнования по баскетболу, бейсболу и даже боксу. Недалеко от «Колизея» возвышается бассейн для плавания. Его очень крутые трибуны расположены только с одной стороны сооружения.

По дороге со стадиона наш водитель подвёз нас к новому Лос-Анджелесскому спортзалу, вмещающему 22 тысячи зрителей. Там проводятся соревнования по баскетболу, а также по хоккею. Зайти внутрь у нас уже не было времени.

Посмотрели мы и некоторые другие достопримечательности этого необъятного города, раскинувшегося на огромной площади в полторы тысячи квадратных миль.

Экскурсия продолжалась весь день, а на следующий — мы вылетели в Рено. Наш путь проходит вдоль океана, над маленькими городками, пляжами и курортными местечками. Уже в темноте садимся в Сан-Франциско, раскинувшем золотистую россыпь своих огней на полуострове, А ещё через два часа самолёт совершает посадку в конечном пункте нашего воздушного путешествия — городе Рено.

Позади долгий путь над материками и океаном, путь более чем в 15 тыс. км. Мы сменили климатические и временные пояса. Разница с Москвой — 11 часов, и когда мы поздним вечером спускались с трапа самолёта на аэродром Рено, в Москве уже начался следующий день.

Усталые после длительного перелёта, мы вышли на аэродром Рено с единственным желанием поскорее лечь спать.

Но мечты оказались напрасными. Сначала мы были окружены фотокорреспондентами, затем нас повели в аэродромный бар. Но и на этом испытания не кончились. Несмотря на позднее время, нас повезли в «Мейпс-отель», где разместился Международный олимпийский пресс-клуб. Отель находится на главной улице Рено, залитой огнями, наполненной сверкающей, беспрестанно струящейся световой рекламой. Лифт поднял на верхний этаж, где в большом зале толпились журналисты и работники пресс-центра. Нас встретили приветливыми улыбками, рукопожатиями и забросали вопросами. Тут же всем были вручены значки клуба в виде снежной бабы в цилиндре набекрень и удостоверения членов клуба. Кроме этого, мы получили символический сувенир на память о Рено — брелок в виде игрального автомата.

В пресс-клубе и развлекаются, и работают. Здесь — бойко функционирующий бар, а рядом телетайп, сообщающий последние сведения с Игр, пачки протоколов, программ. На одной из стен дюжина часовых циферблатов, показывающих время — местное, Москвы, Мельбурна, Токио, Рио-де-Жанейро, Осло, Калькутты, Афин, Лондона, Никосии, Шанхая и Нью-Йорка.

Мы взглянули на циферблаты: местный показывал половину двенадцатого ночи, московский — десять тридцать утра.

Всем нам дали в руки листок, на котором было напечатано: «Учреждение Международного олимпийского пресс-клуба состоялось здесь вчера под председательством Чарльза Мейпса, владельца и главного распорядителя „Мейпс-отеля“, где будет в дальнейшем размещаться клуб.

Международный олимпийский пресс-клуб будет объединять журналистов, аккредитованных на VIII зимних Олимпийских играх в Скво-Вэлли.

Расположенный на последнем этаже „Мейпс-отеля“ в „Зале Невада“ пресс-клуб имеет в своём распоряжении прямую телетайпную связь со Скво-Вэлли, телевизоры, закрытую телесистему, телеграфные и телефонные линии, справочные бюро, портативные машинки, бары, рестораны и то, чем так славится Рено, — игральные автоматы.

Президентом клуба будет Чарльз Стоут, издатель „Газеты Рено“, секретарём — Ли Хешлэнд, главный директор телевизионной станции КОЛО-ТВ в Рено».

Личный представитель Мейпса Вальтер Рэмейдж заявил, что идея создания Международного олимпийского клуба прессы была вызвана желанием дать журналистам возможность собираться где-то вместе, а также иметь рабочее место в самом сердце района Рено.

«Мы будем делать всё возможное, чтобы отель предоставил максимум удобств для репортёров», — сказал Рэмейдж.

Официальной эмблемой клуба является весёлый снеговик с корреспондентским билетом, лихо воткнутым в его заломленную шляпу.

Надо сказать, что позже мы не раз с благодарностью вспоминали о деятельности пресс-клуба, много помогавшего журналистам в их работе.

Наконец, кое-как распрощавшись с окружившими нас коллегами и сфотографировавшись с ними бессчётное множество раз, мы вырвались из цепких объятий и отправились в дальнейший путь. Он продолжался часа полтора по ночным дорогам и наконец окончился на ярко освещённой небольшой площади в местечке Кристалл-Бэй на берегу озера Тахо. Со всех сторон мы видели огни, за стеклянными дверями игорных клубов царило оживление. В стороне, в небольшом мотеле, носившем название «Кристалл-Бэй», нас ожидали номера, удобные и тихие, в которых мы тут же заснули мёртвым сном.

На следующее утро, бодрые и отдохнувшие, отправились в Скво-Вэлли. В этот день в час дня должно было состояться открытие Игр. Из Кристалл-Бэя в Скво-Вэлли каждые полчаса уходили автобусы. Автобусы компании «Серая гончая» колесят по всем дорогам страны. 600 из них обслуживали Игры, в том числе половина — специально работников Оргкомитета и аккредитованных журналистов.

Огромные автобусы с большой скоростью мчались по дорогам, но километра за три-четыре от Скво-Вэлли натыкались на длинный хвост других автобусов и машин и черепахой тащились весь остаток пути. Путь, в нормальных условиях занимавший около 30 минут, длился полтора часа.

Так было и на этот раз. К тому же утром 18 февраля валил снег — мягкий, пушистый, вообще приятный, но в день открытия Игр вовсе не нужный. Медленно двигался наш автобус в Скво-Вэлли. Водитель останавливал машину на всех промежуточных пунктах, а если попадался кто-нибудь из прохожих и просил подвезти, то шофёр тормозил и долго, терпеливо разъяснял, что автобус для «аккредитованных» и подвезти он не может. Получив за пятиминутное объяснение короткое «сенкью» (спасибо), шофёр захлопывал дверь и ехал дальше.

Дорога, ведущая в Скво-Вэлли вдоль берегов озера Тахо, великолепна. С одной стороны её окаймляют высокие массивные горы, с другой — простирается озеро — свинцово-серое под низкими набухшими тучами в непогоду и ярко-синее под голубым небом в ясные, солнечные дни. Вдоль шоссе сплошь идут пансионаты, мотели, виллы. Неоновые вывески на мотелях сообщают о наличии свободных мест, горящие и днём световые рекламы расхваливают прелести того или иного местечка: Кинг-Бич, Эмеральд-Бэй, Тахо-Виста, Тахо-Сити…

Озеро Тахо. Мы спросили у американцев, что значит это название. Уверенного ответа мы, правда, не получили. Говорят, что на языке индейского племени уошо Тахо значит «око неба», «небесный глаз». Озеро находится на высоте 1896 м над уровнем моря. Летом здесь прекрасные пляжи (общая протяжённость берега — свыше 122 км). Немало достопримечательностей имеет Тахо, но больше всего понравился нам Изумрудный залив (Эмеральд-Бэй), в котором тёмно-голубая вода постепенно переходит в изумрудно-зелёную. В ясные дни вода просматривается на десятки метров. По берегам озера, то опускаясь поближе к водной глади, то забираясь в горы, проходит шоссе, и путешественники видят из окна машины, как красиво отражаются, сменяя друг друга, то белоснежные вершины гор, то покрытые хвойным лесом склоны. Вдали белые вершины, похожие на папахи горных наездников, сливаются с облаками. При закате сквозь облака светит солнце, вода приобретает причудливую окраску, тёмно-оранжевые, зелёные и фиолетовые полосы медленно сливаются, словно какой-то невидимый художник решил перемешать краски. Постепенно вода становится тёмно-сиреневой, и лишь вершины гор да облака сохраняют на какие-то мгновения ярко-оранжевый цвет. Заходит солнце, и замирают люди, которым посчастливилось увидеть это великолепное зрелище. Да, прав был Марк Твен, когда писал, что Тахо является «самой прекрасной картиной, которую позволила создать себе наша старушка планета».

Наконец автобус сворачивает в сторону от озера и, проехав по широкому шоссе ещё несколько километров, подъезжает к Скво-Вэлли.

Покинув автобус и получив в маленьком походном вагончике наши корреспондентские удостоверения, мы минуем контроль и попадаем наконец в Олимпийский комплекс.

18 февраля 1960 г. — исторический для Скво-Вэлли день. Вот теперь должно было выясниться, не напрасно ли потрачены огромные усилия организаторов, огромные деньги, не зря ли выбрано именно это место для проведения зимних Олимпийских игр, не совершил ли ошибку Международный олимпийский комитет, назначив именно здесь очередную встречу олимпийцев.