Максим Шатунов - Русский кулачный бой Страница 14

Вы спросите, что же тогда погубило самураев? Отвечу. Они почти уничтожили себя физически, выбив свой собственный генофонд. А к чему еще, по-вашему, может привести идея смерти? Каждый самурай хотел не победить, а умереть, в результате вымерло все сословие.

Что же может выступать гарантом сохранности самого воинского сообщества? В первую очередь, строгие нравственные нормы, которые, кроме всего прочего, должны соответствовать идее ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВЫЖИВАНИЯ, а уж никак не идеям религиозного фанатизма или смерти. При этом, обеспечивая выживание рода, воин совершенно необязательно должен выжить сам, но также необязательно должен воин умирать при выполнении своего долга.

"ВОЕВАТЬ ЗА РОД И ОТЕЧЕСТВО" — ВОТ в чем состоит суть воинского долга. Это наиболее общее нравственное требование органически близко любой воинской личности. Таким образом, задача личности полностью совпадает с потребностями общества и государства. На этом фундаментальном качественном соотношении личной потребности и общественной необходимости строится любая здоровая, сбалансированная нравственная система.

Нравственная система является результатом работы морального сознания. Именно моральное сознание продуцирует специфические моральные нормы. Любой кодекс чести воспринимается сознанием воина не иначе, как нравственный закон, и сознание воспроизводит нормы подобных кодексов как нормы поведения. Нравственная культура личности воина — не что иное, как степень восприятия норм нравственного сознания и общей культуры воинского общества.

Общая культура нужна воину именно для того, чтобы не становиться чьим бы то ни было бездушным и бесчувственным орудием.

Воинское воспитание в самых разных культурах всегда подразумевало следующие обязательные составляющие: культура поведения; нравственная культура; культура мышления; культура движения; культура владения оружием; обрядовая или религиозная культура; политическая культура; культура самовыражения (поэзия, живопись, музыка).

Возьмем хотя бы культуру поведения воина, которая по сути является внешним выражением его внутренней нравственной культуры. Создается впечатление, что такое элементарное качество поведения, как вежливость, в последнее время стало восприниматься как мягкотелость. А ведь быть вежливым — это всего-навсего привычный способ общения с окружающими, так сказать, повседневная норма общения с демонстрацией своего уважения к окружающим. Издревле на Руси существовали воины, которые, кроме боевого умения, отличались умением себя вести — вежеством. Этот факт даже нашел свое отражение в былинах.

Если человек ведет себя вежливо, это совсем не означает, что он должен терять свое достоинство. Лично я глубоко убежден, что, если в ответ на хамство вы будете продолжать себя вежливо вести, вы потеряете свое достоинство. Культура поведения в том и заключается, чтобы вести себя сообразно требованиям конкретной ситуации и действовать адекватно обстоятельствам.

Как правило, воин, попадая в конфликтную ситуацию, встает перед выбором той или иной системной ценности. Именно конкретная ситуация заставляет человека предпочесть ту или иную линию поведения либо совершить единичный поступок, обеспечив реализацию самостоятельно принятого морального решения. В умении правильно сделать выбор и проявляется культура личности и ее нравственная свобода.

Для того чтобы не ограничивать свою нравственную свободу, человеку, с одной стороны, необходимо действовать в рамках какой-нибудь одной системы ценностей, так как принимать решение, опираясь на различные системы морали, невозможно из-за их несовместимости, но, с другой стороны, сама система ценностей должна быть внутренне непротиворечива и отбалансирована. То есть нравственный идеал при сопоставлении с нормами поведения ни в коем случае не должен противоречить здравому смыслу и элементарной целесообразности. При нарушении этого правила невозможно добиться от человека единства слова и дела. В случае нарушения вышеуказанного требования возникает эффект несоответствия намерений и результатов поступка; последние, фактически, являются противоположными намерениям.

В результате страдает доверие со стороны окружающих — и к такой системе нравственных ценностей, и, разумеется, к людям, носителям этих ценностей. Ведь впечатление о человеке складывается на основе оценки его деятельности. Если поступки человека продиктованы чистыми намерениями и приносят ожидаемые результаты, окружающие начинают убеждаться в его правоте, его верности моральным установкам, добросовестности и чести.

Только вот вопрос о намерениях — вопрос очень тонкий и непростой. В чистом виде намерение представляет собой эмоционально-волевой акт; проще говоря, это решение человека совершить действие или ряд действий и достигнуть результата. Вот здесь начинается проблема чистоты намерений. Ведь ловкому человеку можно просто проимитировать выполнение ряда нравственных норм, на деле не только их не придерживаясь, но и заведомо зная, что усилия приведут к противоположному результату.

Таким образом, человек осуществляет ряд эгоистических целей, прикрываясь при этом иллюзией собственного великодушия и добродетели. Например, совмещая смиренные молитвы с преступной деятельностью или возвещая о единстве слова и дела, постоянно нарушает самим же провозглашенный моральный девиз.

Так получается, что моральная деятельность может породить явления целиком и полностью аморальные, открывая двери худшим проявлениям человеческой натуры. Таким, как вероломство. Ради своей выгоды человек способен идти на сознательный обман чужого доверия гораздо чаще, чем принято считать.

К этому же ряду относится нарушение принятых на себя обязательств, точнее предательство, если рассуждать в привычных для воина понятиях. По существу, преступления, совершенные в нравственной сфере, неизменно приносят свои горькие плоды и в других видах человеческой деятельности. Измена стала привычной во всех человеческих отношениях прежде всего потому, что человек привык изменять самому себе и обманывать себя.

Многие люди утратили самые здоровые моральные чувства — такие, как гордость, честолюбие, мужество. Самые естественные формы самосознания были объявлены порочными качествами. Разумной потребностью человеческой души была объявлена необходимость культивирования смирения, терпения и миролюбия. Подменить гордость смирением оказалось несложно, гордость отождествили с высокомерием, придав первому понятию отрицательный смысл. Средством спасения от гордости был провозглашен антипод высокомерия — смирение. Таким образом, чувство гордости, являющееся абсолютно нормальной чертой здоровой психики, было принесено в жертву идее принижения своего достоинства в угоду рабской системе ценностей.

Рядом со смирением прочно обосновалось терпение и, разумеется, миролюбие. Но ведь система моральных ценностей смиренных крестьян совершенно соответствует системе нравственных ориентиров воинского сословия — независимо от страны бытования и тех и других. То, что осуждается одними, приветствуется другими.

С точки зрения уверенных в непогрешимости своего учения смиренных псевдомиротворцев, поведение воина должно подчиняться их идеологическим критериям, в противном случае оно аморально. И хотя это всего лишь демагогический пропагандистский трюк, общественность уже не замечает обмана. Объективно, морально критерий — это не более чем способ сопоставления нравственных требований с конкретными явлениями бытия, который призван устанавливать соответствие событий только определенной системе нравов.

Поэтому один и тот же поступок может и должен восприниматься людьми по-разному. И то, что у одного вызывает чувство вины, у другого — чувство глубокой уверенности в правоте своих действий. Во многом благодаря фундаментальным различиям людского восприятия существует проблема справедливого или несправедливого воздаяния за поступки. Проблему эту нельзя решить, признав правой только одну точку зрения, всегда необходимо искать оценку, которая уравновесит радикально противоположные взгляды. Удачным примером достижения равновесия можно считать норму поведения, отраженную в русской пословице: "Чего в другом не любишь, того и сам не делай!" В пословице отражено древнейшее нормативное требование, выражающее общечеловеческое содержание нравственности, которое было известно во всех древнейших культурах мира, и его смысл можно свести к следующей заповеди: не поступай по отношению к другим так, как ты не хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе. Впоследствии в несколько перефразированном виде эту заповедь заложил в основу своего категорического императива И. Кант.

При всей простоте и незатейливости главного нравственного идеала человечества само человечество так никогда им и не воспользовалось. И если незначительная часть людей пытается его соблюдать на практике, то рано или поздно у этого меньшинства возникает потребность защищать свой идеал с оружием в руках. Ведь часто человек считает именно себя вправе воспользоваться благорасположением окружающих, нарушая при этом главные принципы человеческого общежития в одностороннем порядке, при этом будучи полностью уверенным в собственной безнаказанности. Из-за этого возникает нужда в том, чтобы положить конец беззаконию. И можете поверить или проверить, с этой задачей не в состоянии справиться ни инфантильные науковеды, ни ограниченные производители, ни тем более сытые финансисты. С задачей восстановления справедливости могут справиться только воины, то есть те, кто от рождения способны стать жрецами культа СПРАВЕДЛИВОСТИ.