Николай Старостин - Звезды большого футбола Страница 14

Обычно такая неразбериха бесплодна. Но в этом историческом матче сама судьба захотела быть объективной и справедливой. За ошибку Дорохова при пенальти она отплатила ошибкой кого-то из наших игроков. Несчастный неосмотрительно остановил мяч на вратарской площадке и мгновенно вместе с мячом оказался втиснутым в ворота. Гол забил Бережной (№ 10). К тому же получил повреждение Акимов, его уносят. И какое счастье, что в ворота встает не заурядный дублер, а сам Владислав Жмельков!

3:2 — и несколько минут до финального свистка. Мне кажется — ах, много; Бутусову — ох, мало. Прав был он — это оказалось мало. Во-первых, потому что наши противники изнемогли одинаково с нами, а в футбольном цейтноте всегда легче защищаться, чем объявить шах королю. Во-вторых, грузинских футболистов доконали психологические удары. Не так-то просто беспрерывно отыгрываться, да еще с разницей в два гола.

Последний свисток. Победа наша! Кое-кто даже плакал, уходя с поля. Спартаковцы старались ободрить, утешить проигравших. Но радость, откровенно сиявшая на лицах победителей, вряд ли способствовала успокоению побежденных.

Тридцать лет без малого прошло со дня этой неправомерной схватки, но подробности ее свежи и ярки в моей памяти. И если до нее мы в команде говорили о достойном футболисте: «Он играл с басками», то теперь высшей похвалой стало: «Он участвовал в переигровке с тбилисцами».

Что было бы, если бы «Спартак» тогда проиграл, мы так и не узнали...

Через месяц мы сравнительно легко взяли верх над тбилисским «Динамо» во втором круге первенства со счетом 3:0. Передряга с переигровкой тяжело отразилась на нервах южан. Помог нам и снежок, внезапно покрывший поле перед последним матчем.

А Владислав Жмельков тоже вскоре перенес много волнений и надолго выбыл из московского «Спартака».

Блеск его игры разжег зависть в сердцах конкурентов. Всем хотелось заполучить себе эту звезду. И вот в ЦДКА выискали, что Жмельков не дослужил двух месяцев в Белорусском военном округе. На этом основании он был снова призван, и ввиду категорического отказа выступать за ЦДКА, оказался в воинской части в Чите. Здесь весной 1940 года в соревнованиях он получил тяжелую травму колена.

После окончания войны 32-летний Жмельков, четыре года сражавшийся на фронте, попытался вернуться в большой футбол. Но это была только тень незабываемого вратаря. Тень и по мастерству и по отношению к футболу.

Случай со Жмельковым не типичен для нашего спорта, но он служит бесспорным подтверждением истины, что нарушение режима и жизненных норм даже самого одаренного спортсмена неизбежно приводит к потере мастерства.

Вынужденный отъезд Жмелькова в Читу переложил все бремя ответственности за спартаковские ворота на Анатолия Акимова. В нем подкупали техника и особая культура игры. Он был непробиваем с дальних дистанций, превосходно справлялся со всеми верховыми мячами. Высокий рост и длинные руки помогали ему, легко отражать и низовые удары. Но была и у него ахиллесова пята: не любил Анатолий выходов из ворот, чтобы броситься в ноги противнику. Это приносило ему довольно часто физические повреждения.

Начальный путь Акимова был похож на тот, что прошел когда-то Бабкин. Поехал он в Париж в январе 1936 года на игру с «Ресингом» в составе «Спартака» безвестным юношей, а вернулся знаменитым.

Наших вратарей в Париж приехало четверо — два со «Спартаком» и два с «Динамо» (после матча сборной с «Ресингом» «Спартак» уехал на юг, а «Динамо» — на север Франции).

Определить состав сборной предстояло мне, Федору Селину и Константину Квашнину.

Начинать полагается с вратаря. На это место все кандидаты как на подбор. Иван Рыжов — тридцатилетний, опытный и надежный игрок; Анатолий Акимов — еще зеленый, двадцатилетний юноша, но талантливый. Это спартаковцы. От «Динамо» оба вратаря более зрелого возраста — двадцатишестилетние Евгений Фокин и Александр Квасников.

Наш триумвират колеблется. Конечно, главный принцип — кто сильней. Но все-таки я — патентованный спартаковец, Федор — верный динамовец, а Константин — золотая середина: выступал мальчишкой вместе со мной на Пресне, а с 1928 года играет в «Динамо». Всем нам хочется быть объективными, да и ошибка в выборе вратаря — дело непоправимое.

Смотрим друг на друга, страдаем и ждем, кто первый рискнет назвать достойного. Прорывает экспансивного Селина:

— Предлагаю Акимова, — подчеркнуто веско произносит Федор. — Обоснований не требуется. Мы все знаем хорошо всех четверых.

Я поддерживаю его и облегченно вздыхаю. Ведь в душе я лелеял это имя, но молчал умышленно, опасаясь обвинения в квасном спартаковском патриотизме.

Квашнин долго думает, но нас уже двое, а он один.

— В конце концов риск благородное дело, — машет рукой Константин Павлович, и вопрос об игроке под №1 решен: Акимов.

Насчет остальных кандидатур расхождений почти нет. Налицо крепко сбитый, сыгранный ансамбль сборной Москвы, цвет советского футбола. Именно в этом составе команда не раз выступала в 1935 году. Правда, футболисты несколько утратили свою боевую форму. Ведь сезон у нас закончился два месяца назад, и двухнедельной тренировкой ее сразу не вернешь. Подготовка на опилках конно-спортивного манежа в Хамовниках кое-что, конечно, дала, но, прибыв в Париж, футболисты с трудом ходили по лестницам от боли в не окрепших еще мышцах.

Мы не ошиблись тогда в Акимове. Он сыграл вдохновенно, со всем пылом молодости. В парижских газетах ему посвящали целые страницы. Фото молодого вратаря, стоящего на голове с прижатым к груди мячом, а рядом — ошеломленный центр нападения «Ресинга» сенегалец Куар, обошло весь мир.

Несмотря на то что наша команда столкнулась с совершенно неизвестной ей системой дубль-ве, молодой Акимов с честью вышел из испытаний. Не знаю, как в космосе, а на футбольном небосклоне звезды загораются сразу. Вот почему от дебюта зависит очень многое.

Акимов около полутора десятков лет отменно защищал ворота московских команд, а сейчас плодотворно трудится на тренерской ниве.

Игра с «Ресингом» оказалась поучительной. В том же году было решено организовать первый чемпионат СССР по футболу.

Мы вернулись домой, ходили и объясняли, что противник хорош, однако и мы не хуже. Нас застала врасплох тактическая новинка. Нужен обмен опытом, и не только в гостях, но и дома.

А что мы знаем друг о друге? Полсотни игроков варятся в собственном соку. Встречаются раз в год сборные больших городов. Турниры подгоняются к спартакиадам, разыгрываются по олимпийской системе, где уж тут набраться мудрости. В европейских странах проводились межклубные чемпионаты, у нас же климатические и территориальные особенности страны наивно считались непреодолимыми.

Но всему свое время. Пришла пора и для всесоюзного первенства по футболу.

Помню, как, выслушав наши оправдания и выводы, первый секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Васильевич Косарев сказал: «Готовьте проект собственного чемпионата».

Подгонять нас не требовалось. Через неделю проект был вручен.

В чемпионате 1936 года участвовало по семь команд классов «А» и «Б» и 13 команд класса «В». Принцип был заложен сугубо спортивный: лучшие по силам четыре московских, два ленинградских и один киевский клубы боролись за почетнейшее звание чемпиона, остальные — за первенство в своей категории и за переход в высший класс.

Звание чемпиона разыгрывалось в год дважды — весной и осенью. Переводы команд в высший класс осуществлялись также дважды. Вот почему в августе тбилисское «Динамо», победив весной в классе «Б», уже сражалось за красное чемпионское знамя (медалей не было), и клубов в классе «А» стало восемь.

Вокруг чемпионата сразу закипели здоровые страсти. Всколыхнулись местные патриоты. Каждому не хотелось ударить лицом в грязь. Сильная Москва покровительствовала младшим братьям. Когда же эти младшие в следующие годы протянули руки к короне чемпиона, стало не до покровительства. Пришлось не только учить, но и учиться.

Играли в собственном, советском стиле и верили в его победоносные возможности. Не блистали сегодняшней техникой, но боюсь, что отцы в боевитости превосходили ныне играющих сыновей. И уже в первый год розыгрыша достать билет на «Динамо» было трудно. Всем сразу стало ясно, что всесоюзный чемпионат открыт вовремя и будущее ему обеспечено.

И правда, через тридцать лет младенец вырос в богатыря: 236 команд мастеров классов «А» и «Б» нынче привлекают на трибуны миллионы зрителей. А ведь закладывала основы этого большого спорта немногочисленная по теперешним понятиям футбольная рать. И в первых рядах ее шествовал отряд вратарей.

Были в предвоенные времена в Москве, кроме Жмелькова, Рыжова, Акимова, и другие кумиры — динамовец Евгений Фокин, армеец Владимир Никаноров, локомотивец Николай Разумовский.