Анатолий Голубев - Живущие дважды Страница 15

— После того как сошёл Анкетиль, я понял, что, если ничего непредвиденного не произойдёт, я смогу выиграть тур; Джимонди являлся вторым кандидатом команды на место лидера. В позапрошлом году на «Тур Авенир» я пришёл вторым, после него. В этом году я иду сильнее, — рассказывал о своих переживаниях Люсьен Аймер. — Но многие не верили в мою победу. Считали, что жребий, который мне выпал, для меня слишком тяжёл. Журналисты поговаривали, что у меня не хватит самолюбия. Они ошиблись. Да, я не считал, что могу занять место Анкетиля, который действительно супергонщик. Но моё самолюбие подсказывало, что вполне могу стать лидером молодого поколения гонщиков, идущих следом за Анкетилем. Почему бы мне, думал я, не быть этим лидером?!

Аймер начал очень серьёзно готовиться к туру ещё зимой. Он привык к самым тяжёлым гонкам — менажер Люсьена заранее нацелил его на такую трудную подготовку. Преимущество Люсьена в том, что на старте никто не следил за ним, никто из ведущих не спешил записать его номер в свой кондуит. Аймер мог довольно свободно маневрировать на этапах гонки. Однажды в отрыв ушли двадцать семь человек. Они «привезли» семь минут только потому, что никого из фаворитов не было вместе с ними.

Люсьену в командной работе поручили роль контролирующего отрывы, и, начиная тур, он даже не думал, что сможет рассчитывать на большее. В один из счастливых для Люсьена дней он лез в гору довольно успешно, но прокололся, не добравшись пяти километров до вершины горы Галибье. Аймеру удалось быстро сменить колесо и снова уловить наиболее рациональный ритм подъёма, что обычно после проколов даётся с трудом. Испанцы и Янсен подхватили его и притащили в лидеры. И Аймер принял решение, которое должен был принять гонщик такого класса и без подсказки менажера. Он выиграл этап и надел жёлтую майку. И думал, засыпая в гостинице, как сделать, чтобы не снимать лидерскую майку хотя бы ещё один день.

Когда «поезд» пришёл на гору Колета, что всего в сорока километрах от Турина, Аймер принял участие в спурте. Обычно на вершине горы все стараются отдышаться, кто попить, кто поесть. Но если ты пришёл в хорошем состоянии, у тебя есть возможность отличиться. Аймер ушёл метров на двести. И оглянулся. Он увидел, что Пулидора не видно, а Янсен, основной претендент, болтается где-то в группе гонщиков. Аймер почувствовал, что наступил тот самый счастливый момент, и он заработал так, будто украл миллион и его вот-вот поймают с поличным.

В Турин он прибыл первым с разрывом почти в две минуты. И тут даже пессимистам стало ясно, что Аймер может выиграть тур. Но что думал об этом Анкетиль? Он, хотя и вышел из игры, продолжал оставаться капитаном. Его слово решало, осуществится мечта Люсьена или нет…

Потом гонка сложилась так, что к приходу в Шамони Аймер был уже почти уверен в победе. Только Пулидор внушал страх. Люсьен опасался, что он, человек неуравновешенный и вспыльчивый, выйдя из себя, начнёт безудержно атаковать. И в таком бедламе легко остаться без жёлтой майки лидера.

Надо отдать должное Пулидору — он не замедлил этого сделать. У подножия горы Форлаза он начал такой спурт, что Аймеру показалось, будто жёлтая майка уже сползает с его плеч.

И вот тогда догнавшие Аймера Анкетиль и Хименес сказали, что будут работать на него как на лидера. Они подтянули Аймера вперёд, и Люсьену удалось сохранить небольшой разрыв.

— Стал ли я лидером молодого поколения гонщиков? — спросил себя Аймер сразу же после финиша гонки. И ответил: — Конечно, нет. Лидером не становятся по воле случая. Для этого надо много и упорно работать. И я знаю одно — буду работать так, как потребуется. В прошлом туре я сошёл на девятом этапе, в этом взошёл на самую вершину…

Жак Анкетиль. Приветственные крики на стадионе перешли в проклятия и ругательства, обрушенные на голову лучшего гонщика Франции, когда диктор объявил, что Жак Анкетиль, не нарушая двухмиллионного контракта — это диктор подчеркнул особо, — всё же сошёл с трассы тура.

— Я бы не смог тогда проехать дальше и десяти метров, не смог бы заставить себя сделать и одного лишнего движения, — сказал вечером Жак журналистам, умолчав о том, что сошёл с трассы, когда отстал от лидеров больше чем на семь минут.

Можно себе представить ту степень усталости, которая охватывает спортсмена, если подобное признание делает человек, которого самые злые завистники называют супергонщиком.

С именем Анкетиля связаны две яркие и типичные страницы французского велосипедного спорта.

Прежде всего, он стал одним из первых гонщиков, который смело вторгся в велобизнес не только как гонщик, но и как предприниматель. На майках, которые носят он и его друзья по команде, внезапно появились слова «Форд — Анкетиль». То есть фирмы вступили в согласованное сотрудничество на равных началах.

И потом, Анкетиль — одна из сторон, участвующих в грандиозном, постоянно не затухающем скандале, который многие годы кормил прессу. Вернее, соперничестве, постоянно принимавшем форму скандала, соперничестве между Анкетилем и Пулидором.

В характере Анкетиля очень много от известного гонщика прошлого Джино Бартали. Внешне он не похож на тосканца со сломанным носом. Но по грубости, коварству, по этим качествам Анкетиль не уступит Бартали.

Однако слава, подобно слою тонкой массажной пудры, покрывает большинство тёмных пятен в поведении Анкетиля. В отелях многих городов, по которым проходят крупнейшие гонки, есть комнаты Анкетиля, стены Анкетиля, столы Анкетиля, любимые скамейки Анкетиля…

Чем дальше развивается блистательная карьера Жака, тем больше споров и полемических высказываний её сопровождает. Как ни велик Анкетиль, но и его не минует десница старости, которая заставляет ещё ниже пригибаться к рулю, чаще вставать на подъёмах. От зоркого глаза специалистов это не может укрыться, несмотря на все ухищрения Анкетиля.

Год 1966. Впервые о старости Анкетиля заговорили на склонах горы Орнон. Двенадцать километров опасной скользкой дороги. И Пулидор «бросил» своего постоянного соперника почти на минуту, «бросил» Анкетиля, которого называли «королём подъёмов». И сделал это Пулидор к тому же на мокрой дороге…

Хименес заявил тогда, и его слова подхватила вся пресса:

— Жаку уже 32 года. Он уже сыт гонками. И у него не такой, как у молодого Пулидора, аппетит. Уверен, что Анкетиль совершенно здоров. Но он приближается к концу фантастической карьеры. И он уже вольно или невольно не перестаёт думать об этом. Правда и то, что, став бизнесменом, Жак теперь больше любит спокойную жизнь, которой так мало, когда ты сидишь в седле. Даже жена сопровождает его в гонке под видом корреспондентки радио Люксембурга. В тот раз случилось так, что Анкетиль из-за своих проколов лишился малейшего шанса на победу. И Пулидор понял это. Он почувствовал запах удачи, о котором всё чаще и чаще стал забывать Анкетиль…

«Тур Ломбардии» — последний тур сезона. Его особенно страстно хочет выиграть каждый профессионал. И потому, что хочется поставить в завершение сезона жирную точку, уйти на зимний отдых с победой. И ещё потому, что каждую гонку профессионал никак не хочет считать своей последней. На финише «Тур Ломбардии» того года Анкетиль выглядел очень уставшим. Это было видно по его бледному лицу и красным воспалённым глазам. Победа в туре, как и всякая победа в последнее время, досталась ему с невероятным трудом.

И всё-таки многие по-прежнему продолжают бояться его броска на другую сторону дороги и выстрела вперёд от любой по силе группы. Приём почти непостижимый. И если бы Анкетиль уже сотни раз не демонстрировал в самые неожиданные моменты это удивительное мастерство — отрываться от своих коллег, тоже не лыком шитых, никто бы из знатоков не поверил в подобную способность Анкетиля.

Жак Анкетиль не только бизнесмен и гонщик. Он пытается быть и философом. Ему принадлежит такое сравнение: «человеческое тело подобно мотору морского судна — оно может работать на широком диапазоне силовых возможностей». И сам Анкетиль не раз доказывал правоту этих слов и не раз опровергал её.

Когда ему пришлось вслед за Рик ван Лоем и Томом Симпсоном покинуть гонку, перед ним встало немало проблем этического плана. Анкетиль простудился, он уже в начале этапа чувствовал себя не в своей тарелке — у него было очень тяжёлое дыхание.

Несмотря на такие типичные признаки заболевания, нашлось немало злопыхателей, которые обвинили Жака в том, что он симулирует. Увы, никто не хотел поверить, что Анкетиль просто был болен, как может заболеть любой смертный, даже не идущий семь часов кряду под проливным дождём навстречу ветру… И ему пришлось сделать то, что он сделал однажды ещё в 1958 году, — оставить гонку без боя.

Когда загорелся спор вокруг допинговых испытаний, Анкетиль смело вступил в борьбу с сильными велосипедного мира.