Андрей Букин - Пара, в которой трое Страница 17

…Спустя пять лет мы решили вновь попросить Брянцева поработать с нами. Теперь он уже был москвичом, главным режиссером театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, что, наверное, и помешало ему заняться нами. Нет, он не отказался, но найти время для новой работы не смог. А может быть, и мы не были достаточно настойчивыми?..

Летом в Ворохте тренер по ОФП показывал нам приемы карате – модной тогда борьбы. Приехал Андрюша, познакомился и с тренером, и с карате. Потом обратила внимание на наши ужимки и прыжки Тарасова, ей показалось интересным использовать элементы карате в произвольной программе.

Перед новым сезоном мы подготовили еще и показательный танец на музыку Бетховена «Эгмонт». Он вызвал много споров, кто-то даже написал в газете: «…грех разрешать использовать фигуристам такую музыку».

3 октября 1981 года умерла мама… Так горько, что она была со мной все то время, когда мне приходилось трудно, а когда пришли радость и успех, ее не стало… Уход мамы произошел так неожиданно, удар оказался так ужасен! Если бы не Татьяна Анатольевна, не знаю, что бы со мной случилось. Выводила меня из страшного состояния она одна.

А я должна улыбаться, когда выступаю! Через некоторое время после похорон мы поехали на показательные выступления и взяли с собой папу, чтобы он не оставался один.

В декабре мы выиграли турнир Les Nouvelles de Moscou. В январе в Риге победили Моисееву и Миненкова и впервые стали чемпионами СССР. Ира и Андрей считали, что их засудили. Не знаю, но мы выступали хорошо. Разговоров пошло много, я к ним не прислушивалась. Я уже полностью уверовала в собственные силы. Игорь Александрович Кабанов, посмотрев нашу новую программу, сказал, что он доволен появлением у нас солидных одинаковых прокатов. Это означало важный этап в нашей работе – появился уровень, ниже которого мы опуститься уже не могли. И это рождало уверенность в себе.

Наверное, Ира и Андрей надеялись, что вернут себе лидерство на чемпионате Европы, но и там мы их победили, и, по-моему, без особых сложностей. Кроме одной – перед чемпионатом я потеряла платье.

Большую часть недели я жила в гостинице «Советская», рядом с СЮПом, так как на дорогу из Чертаново у меня уходило полтора часа. Начала я собираться на чемпионат Европы. В гостиницу за мной приехал папа, мы сложили вещи, и он отправился ловить такси. Я держу в руках пакет, куда все подряд покидала, сверху пакета – платье для произвольного танца, которое брала на тренировку, где нас снимал фотокорреспондент.

Улетали мы днем, и я решила до утра отложить возню с чемоданом. А утром смотрю – платья у меня нет! Я оставила его в такси. Папа обзвонил все таксомоторные парки, но платье не нашлось.

Я позвонила Татьяне Анатольевне: «Вы только очень не пугайтесь…» Но ей уже стало плохо, она решила, что случилось какое-то несчастье. В тот год после смерти мамы она на все, что касалось меня, реагировала совсем не так, как прежде. Татьяна Анатольевна сказала: «Что поделаешь, в разминочном придется кататься». Ситуация, конечно, ужасная. Я так и выступала на чемпионате Европы в разминочном костюме. К чемпионату мира сшили новое платье, но оно не выглядело так нарядно, как первое, потерянное, – на том была очень красивая вышивка. Зато оно осталось на фотографиях.

Перед чемпионатом Европы со мной обязательно что-то случается. На следующий год я обварила ноги кипятком, еще через год, выходя из машины, сунулась поправлять ремень, а Игорь в это время хлопнул дверцей прямо мне по руке.

Чемпионат мира 1982 года. Год Торвилл и Дина, их звездное время. Тогда они показали, на мой взгляд, лучшую свою программу, поставленную на музыку известного на Западе шоу «Мак и Мейбл». Она состояла не только из оригинальных, но и из очень гармоничных шагов и элементов. Одетые в золотые костюмы Джейн и Крис – они в полном смысле слова блистали на льду. Их последующие программы – «Цирк», «Болеро» – более популярны и известны, но мне кажется, англичане в них выглядели тяжелее.

В то, что мы можем выиграть этот чемпионат, я совершенно не верила, несмотря на то что Татьяна Анатольевна всюду объявляла о наших притязаниях на лидерство. Она обязана была это делать – такой у нас вид спорта. Не скажешь ты – тут же найдутся в сборной другие, кто объявит, что первое место должно принадлежать им. Не заметишь, как тебя оттеснят на вторые роли.

Торвилл и Дин получили множество шестерок, я же вполне довольствовалась своей серебряной медалью. Но одно омрачало цепочку бесконечных моих радостей – Игорь занял восьмое место. Мы с ним ходили по Копенгагену, прощались. Я уезжала в турне – он возвращался в Ленинград. И вдруг, придя в гостиницу, узнаем, что за отличные показательные номера его тоже приглашают в турне – и получается, что мы опять вместе!

Игорь привез на чемпионат замечательную программу. С Юрой Овчинниковым, который его тогда тренировал, они прекрасно работали, хотя отношения у них уже начали портиться. Игоря раздражало, что Юра может опоздать на тренировку, может прийти на нее после ночной гульбы. Тем не менее Юра старался, изобретал, они подготовили необычную и интересную произвольную программу, но нашему руководству она категорически не понравилась. Тогда ребята начали судорожно восстанавливать с добавлениями прошлогоднюю. Кто займет первое место на чемпионате Европы – Бобрин, француз Симон или немец Шрамм, – решалось в последний день. Игорь вышел на лед первым, и в этот момент началась демонстрация польских эмигрантов. Они перелезли через бортик, окружили Игоря и стали грозить ему, обвиняя во всех грехах советского строя. Демонстрантов долго не могли вывести с катка. Наконец, лед опустел… и тут начали выяснять: нужно ли заново заливать лед. Незапланированный перерыв продолжался минут двадцать. Игорь, как и любой другой на его месте, перегорел, не успев начать кататься. Хорошо, хоть третье место занял. И ни один корреспондент, ни один комментатор не имел права сказать или написать, что же происходило и отчего Бобрин так выступал. Как же так, протестовали против советской власти! Ее всем полагалось любить и уважать!

На чемпионате мира Игорь стоял вторым после «школы», третьим – после короткой программы… Я никак не могла понять – за что его поставили в третий день седьмым, если он безошибочно выступил в произвольной программе? Кстати, Овчинникова не посылали на соревнования, а без тренера выступать намного труднее.

Начали поговаривать, точнее, приговаривать, мол, Бобрину пора оставить спорт. Игорю тогда шел двадцать восьмой год. Не слушая никого, он продолжал тренироваться, отлично начал сезон, подготовив интересную программу. На чемпионате страны Игорь хорошо выступил в короткой программе, сделав ошибки в произвольной, – стал вторым после Фадеева. Но Игорь не восемнадцатилетний спортсмен, он умеет подводить пик своей формы к главным событиям, и не имело смысла делать этого раньше, чем начнутся международные старты. Не сомневаюсь, что на чемпионате Европы Игорь обошел бы и Котина, и Фадеева. Но, может быть, именно поэтому тренерский совет решил исключить его из сборной, хотя он в стране второй?

Страшный удар. Мы узнали об этом, убирая елку после Нового года. Я выметала иголки, и мне казалось, что Игоря точно так же вымели из спорта.

В начале лета 1983 года мы поженились.

На свадьбе все говорили только о том, как я должна выступить на предстоящей Олимпиаде! Наконец встал Игорь и сказал: «Давайте наконец поднимем бокалы за мою жену».

Андрей. В 1982 году, когда мы с Наташей впервые стали вторыми в мире, с англичанами мы, конечно, еще и не соревновались. Мы отстаивали право быть лидерами в собственной сборной.

Вот на следующий год, когда англичане пропустили чемпионат Европы, мы уже ехали с ними бороться. Готовились. Много работали над обязательными танцами. Выучили тяжелейший рок-н-ролл – его определили в тот год в оригинальный танец. Спустя лет десять я посмотрел видеозапись и подивился, как мы сумели такой танец подготовить. А произвольный – буги-вуги, в медленной части популярная цыганская мелодия и какая-то беготня в последней. Компот. Но вполне в традициях того времени.

Наше лидерство в стране теперь уже ни у кого сомнения не вызывало. Моисеева и Миненков простились со спортом еще в декабре 1982-го на традиционном зимнем московском турнире. В апреле 1983 года Ира родила дочку.

Во всяком случае, если не побеждать, то хотя бы соревноваться с Динами я уже настроился, но Джейн не поправилась после травмы, и мы победили на чемпионате Европы в Дортмунде. Когда мы там появились, нас все поздравляли заранее. Подошел с поздравлениями и англичанин Слейтр. Я ему говорю: «Ники, не мешало бы еще и прокататься». А он: «Зачем? И так все ясно».