Эдди Ирвайн - Зеленый на красном Страница 17

Мне удалось немного оторваться от технических деталей, приняв участие в том, что я бы назвал показом мод от Чарутти, спонсора Феррари, где юные актеры и актрисы дефилировали в нарядах этого модельера. Туда меня пригласила сама Шантал Чарутти; это очень, очень милая женщина. До этого я участвовал в рекламной фотосъемке для нее и журнала Class, проходившей на пляже в Каннах; я одевал различные наряды и позировал перед камерой. У них прекрасный фотограф, и мне все очень понравилось.

Предполагаю, что это прекрасно вписывалось в тот гламурный образ, складывающийся у людей по отношению к пилотам Формулы 1, тем более в Монако. Люди верят в то, что эта гонка представляет из себя одну большую тусовку. Может быть, для большинства народа это и так, но не для гонщиков. Во вторник вечером мне удалось отужинать с Яном Филлипсом. С ним всегда приятно поболтать, у него прекрасный характер, и он просто кладезь информации. Не важно, насколько его истории правдоподобны; рассказывает их он с таким энтузиазмом, что все слушают его с большим удовольствием.

В четверг вечером в Монако с друзьями приехала Николя. Я пообещал встретиться с ними в «Звездах и Полосах», популярной забегаловке на набережной, расположенной прямо за паддоком. Но пришло время, а я так устал, что в итоге все веселились до упаду, а я отправился в постель, Спать. Никакой романтики.

Может быть, выступай я до сих пор за Джордан, я бы еще и подумал о том, не присоединиться ли мне к друзьям, поскольку Эдди Джордана мало интересовало, чем я занимаюсь в свое свободное время, если это не вредило моим выступлениям. Но сейчас в своей новой роли в Феррари, мне казалось, будет лучше там не появляться. Я должен был принять то, что сейчас я больше нахожусь на виду. Про это забывать не стоило.

Такова жизнь пилота Феррари. Я определенно ограничивал себя в действиях. Всегда найдется кто-то, кто наблюдает за тобой; ждет, когда ты совершишь ошибку. Я чувствовал себя обезьянкой. Не очень приятно. На самом деле, это даже вызывало боль, правда, совсем иного рода, нежели та, в Имоле. Я просто должен был играть в эти игры с осторожностью, пока не придут результаты. И только тогда я смог бы вздохнуть свободно. Но, когда я выезжал на стартовую решетку Гран При Монако, все это казалось слишком далекими мечтами.

Глава 9. Лодка, как дом

Я начал гонку, искренне веря в то, что проведу ее, фигурально выражаясь, как на собственном корабле… К несчастью, после того, как мне пришлось оставить свой поврежденный болид на дальней стороне трассы, именно так я и завершил ее, на катере пересекая залив в направлении паддока. С кем не бывает… Это был день постоянно меняющейся фортуны. Как говорится, типичное Гран При Монако…

Прогревочная сессия в воскресение с утра выдалась сухой, и болид вел себя хорошо. Никто не обращал на меня никакого внимания, поскольку я показал десятый результат и не мог никому угрожать. Но я-то чувствовал скрытый потенциал.

В начале сессии, до того, как мы сделали ряд изменений в настройках, я шел наравне с Михаэлем. Новые настройки оказались ошибочными, но, до того, как мы смогли вернуться к первоначальным, мотор напрочь отказался запускаться. Тем не менее, после проделанной работы я почувствовал, что поведение болида стало намного лучше. Благодаря тому, что нам удалось избавиться от избыточной поворачиваемости, он слушался руля, а этого мне так не хватало на протяжении всей квалификации.

В субботу на утренней практике я был достаточно быстр, поскольку мне удалось показать 1.22.6 на старых покрышках, в то время как лучшее время Михаэля равнялось 1.22.0 на новых, а Деймон Хилл установил ориентир на 1.21.5, и я чувствовал, что мне по силам с ним сравняться. Я искренне надеялся, что у меня есть шанс.

Я приберег свои новые покрышки до квалификации, но мы совсем упустили из виду погодный фактор. Обычно на Гран При между утренними практиками в субботу и квалификацией после полудня температура поднимается. В Монако она осталась на той же отметке, и мы не смогли быстро перестроиться. Из-за этого болид стал испытывать ужасную недоворачиваемость. Мы внесли небольшие изменения в настройки, но этого было недостаточно, и проблема с поворачиваемостью осталась. В результате на стартовой решетке мне пришлось довольствоваться седьмым местом. И теперь, в начале утренней прогревочной сессии в воскресение, болид вновь вел себя прекрасно, и это внушало оптимизм. К несчастью, в автоспорте не все так просто, и маятник уже готовился совершить обратный скачок.

После окончания воскресной практики, ближе к началу гонки, на трассу обрушился сильный ливень. Поскольку это произошло впервые за уикенд, перед стартом гонки правилами положена пятнадцатиминутная акклиматизационная сессия, которая по сути своей очень важна, поскольку таким образом гонщикам предоставляется возможность перед началом дождевой гонки опробовать мокрую трассу. К несчастью, в это время команда меняла на моем болиде мотор, и я в отведенный отрезок выехать на трассу не смог.

Это был гигантский шаг назад. На треке было полно воды, а нам приходилось стартовать с чистого листа, и только в гонке осознавать, насколько быстро можно идти, не вылетая при этом с трассы. Ты уже не можешь давить на газ, уча границы сцепления, и надеяться вернуться на трассу, проделав полуразворот. Другой альтернативы, кроме как выстрадать свой путь — нет.

Планируя нашу тактику, мы немного загнали себя в угол. Когда состояние погоды в течение гонки столь неопределено, мы решили пойти на один пит-стоп, залив при этом больше топлива, чем обычно. Предполагалось, что если дождь в течение гонки будет продолжаться, то я смогу пройти ее без остановок, поскольку в дождь мотор работает не столь напряженно, и поэтому расходует меньше топлива. Нас так увлекла эта идея, что мы даже не подумали о том, что если дождь будет идти всю дорогу, то лучше было бы все же один раз остановиться. Но мы настолько сильно пытались быть умными и рассчитать то количество топлива, что хватило бы до финиша, что мы совершенно забыли, сколько я буду проигрывать, везя этот лишний вес.

Я выехал на старт с большим количеством топлива на борту, хорошо стартовал и обнаружил себя на четвертом месте, отрываясь при этом от Баррикелло на Джордане. Тогда я был даже способен держаться за Бергеровским Бенеттоном, шедшим третьим. Неплохая позиция, учитывая, что обгоны на этой узкой трассе практически невозможны. Помню, я тогда еще думал «ха, это легко». Знал бы я тогда, что случится дальше…

Внезапно сцепление с дорогой исчезло, может быть из-за того, что упала температура в покрышках, поскольку я не был способен поддерживать достаточно высокую скорость. Удерживать идущих позади не составляло большого труда. Но парни, шедшие впереди, буквально испарились из виду. Пусть так, на этой стадии я был рад своему четвертому месту, считая, что пит-стоп мне не потребуется. Я выглядел достаточно хорошо. Подумалось даже, что Алези, шедший вторым, может в кого-нибудь врезаться, кто-то может сойти с дистанции; может быть случится так, что Вильямс лидировавшего Хилла сломается; и, конечно, Михаэль сам вычеркнул себя из гонки, врезавшись на первом круге в барьер ограждения. Мое чувство оптимизма возросло тогда еще сильнее. Я, помнится, думал «а здесь можно победить».

Сзади меня шел Хайнц-Харальд Френтцен, и я знал, что это не станет большой проблемой. Френтцен — быстрый гонщик, но, вместо того, чтобы оставаться спокойным и разрабатывать планы того, как бы меня обогнать, он вел себя, словно клоун. Постоянно болтался в моих зеркалах, настолько часто, что я начал подозревать, что в конце концов он либо врежется в отбойник, либо в меня. Теперь, тормозя перед поворотами, я начинал заходить в них пошире, чтобы у меня, после того, как он неизбежно попадет в аварию, была по крайней мере возможность попытаться вернуться на трассу. Однако, несмотря на все мои предосторожности, Френтцен таки в меня врезался, предприняв свою «все-или-ничегошную» атаку, не принесшую никаких дивидендов с того самого момента, когда он сунул свой Заубер на пространство в половину размера болида.

Он вынудил меня пойти широко, но я умудрился разминуться с отбойником и продолжить движение. Мелькнула мысль: «Это радует. Теперь он мне не помеха.» Как только я был избавлен от Заубера, то смог сконцентрироваться на лучшем прохождении поворотов. Перед стартом Михаэль посоветовал мне уходить с траектории, потому что именно так можно было добиться лучшего сцепления с мокрой дорогой. На самой траектории было слишком много резины, и там могло быть слишком скользко, так что, по крайней мере в начале гонки, я мог смещаться в сторону, к тому же это приносило дополнительные плоды в борьбе с Френтценом, пока он еще пытался меня обойти.

Однако, по ходу Гран При болиды постепенно высушивали траекторию, и это стало работать против меня, поскольку, Френтцен сразу же сел мне на хвост. Я больше не мог позволить себе продолжать эксперименты с внешними траекториями, и был вынужден тормозить намного раньше, чтобы понять, где точно находится сцепление, и Френтцен, получив половинку шанса, мог бы попытаться сунуться внутрь и пройти меня. Я знаю, это может звучать слишком по-ирландски, но на самом деле Хайнц-Харальд, даже находясь позади, очень сильно сдерживал меня!