Алексей Маслов - Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу Страница 18

Именно «ученики внутренних покоев» сегодня живут в доме учителя, а в традиционном Китае они странствовали вместе с наставником, сопровождали его повсюду, куда бы он ни пошел.

Зачастую никто из учеников «внутренних покоев» до последнего момента не знал, кто станет преемником школы. Всех их обучали индивидуально, и никто не ведал, что объясняют другому. Могло быть и так, что каждому объясняли свое направление стиля. Так, например, поступал со своими учениками мастер по багуачжан Дун Хайчуань. По преданию, следуя теории восьми триграмм, он обучил восьмерых лучших учеников своей школе с небольшими вариациями, в результате чего возникли восемь различных школ багуачжан, каждая со своим патриархом.

Преемника называет сам учитель перед смертью, лишь он один чувствует, кто сумеет в полной мере понести его учение дальше. Благодаря этому между старшими учениками не должно быть разногласий, один становится лидером школы, другие либо остаются его ближайшими помощниками, либо сами набирают учеников.

Так сохраняется дух и форма школы, вечно возрождаясь в новом поколении учеников. По сути, это даже не возрождение, а вечное возвращение одного и того же Мастера в каждом новом ученике.

Во время тренировки

У каждой школы существует своя традиция тренировок, свои ритуалы, хотя во многом они совпадают. Нередко различия объясняются религиозной традицией. Например, ряд пробуддийских школ шаолиньцюань в провинции Хэнань совершают перед тренировкой молитву Будде у небольшой кумирни. В школах ушу стиля чацюань в провинции Юньнань, связанных с мусульманской общиной, принято совершать ритуальное омовение ног. В ряде классических школ самой тренировке предшествует особое приветствие, которое обычно представляет собой девятикратное коленопреклонение (цзюкоу), со временем сокращенное до глубокого поклона.

В традиционном Китае, как и сегодня в деревнях, занятия ушу проходили обычно во дворе перед домом учителя. Он обнесен оградой, что скрывает тренировки от глаз случайных прохожих. Оформление тренировочного двора разнится в зависимости от местных традиций. Обычно у стены дома стоит лишь стойка с оружием. Но в ряде школ дворы украшаются весьма разнообразно. Например, в школах синъицюань провинции Шаньси по стенам развешиваются изображения духов и богов, вооруженных мечами и топорами, каллиграфические надписи, вроде «Сочетай военное и гражданское», «Одухотворенное ци и священный удар», «Сконцентрировав дух, достигай совершенства». В школах ушу провинции Хэбэй надписи обычно указывают на особенности техники школы: «Руки летают как два веера, ноги бьют как молния, вращайся подобно змее, прыгай как тигр» (в шаолиньцюань), «Замахнись рукой, но ударь ногой. Покажи вверх, но ударь вниз» (в синъицюань).

Существует и тренировка вне двора учителя, что присуще небольшим деревням северной и центральной части Китая. Деревенский учитель в определенное время выходит на небольшую неогороженную площадку и начинает выполнять упражнения. Несколько человек пристраиваются за ним и без всякой команды, без малейших объяснений начинают повторять за ним движения. Здесь нет ни приветствий, ни поклонов, ни долгой литургики — жизнь плавно перетекает в священнодействие ушу. Тренирующимся может оказаться любой житель деревни — ушу открыто для всех, к тому же в китайской деревне живут обычно близкие родственники или две-три семьи.

Главный тренировочный двор Шаолиньсы, окруженный галереей, в которой находятся деревянные статуи монахов. Традиционный тип небольшой тренировочной площадки, характерной для «дворов боевых искусств»

В больших «дворах» (гуань) руководитель школы не всегда проводит тренировку сам. Считается, что технические аспекты «искусства» могут показать и старшие ученики — «старшие братья» (дагэ). Роль мастера — нести ушу именно как Учение, а не как технику.

Показательно также, что в ушу не существует степеней мастерства, подобных «поясам», «данам», «кю» в каратэ. Есть лишь мастер и ученик. Нельзя стать мастером на треть или на половину, при этом любой учитель остается лишь вечным учеником. Никаких формальных подтверждений истинности мастерства быть не может, ибо достижение гунфу в конечном счете есть обретение мистического опыта школы.

И тем не менее определенный документ все же иногда выдается. Обычно он представляет собой лист бумаги с каллиграфической надписью, выполненной тушью. В монашеских школах существует особое удостоверение красного цвета. В нем указывается имя ученика и говорится, что он действительно является учеником конкретного мастера. Документ не свидетельствует ни о «степени мастерства», ни о том, что предъявитель сего прошел курс обучения по какому-то стилю — все это показалось бы нелепым любому последователю традиционного ушу. Он свидетельствует о большем — о преемствовании «истинной традиции». В документ обязательно вписывается имя учителя, тем самым он берет на себя моральную ответственность за поступки ученика. Дурной поступок перечеркивает весь смысл обучения. Широко распространены рассказы о том, как мастер прекращал преподавание, узнав, что его ученик убил кого-то на турнире или начал демонстрировать приемы за пределами школы.

Многие традиционные «дворы боевых искусств» сегодня переросли в небольшие частные или государственные учебные заведения, по-прежнему именуемые «ушу гуань». Они представляют собой причудливое сочетание традиционного уклада жизни школы и современных нововведений. С одной стороны, например, может существовать расписание занятий (таково требование государственных властей), с другой стороны, в действительности ученики тренируются с утра до вечера, каждый выполняя свою собственную программу. Шире всего такая структура сегодня распространена в провинциях Хэнань, Сычуань, вокруг Пекина и Шанхая. Здесь в расписание занятий «ушу гуань» введены предметы, не связанные собственно с ушу, например, китайский и иностранный язык, история Китая, основы математики. В этом нет ничего удивительного, поскольку подобные организации уже выполняют роль средних школ, а нередко и специализированных учебных заведений. В таких гуанях существует всегда немногочисленный костяк старших учеников-туди, которые и выполняют роль инструкторов.

Комплексы в ушу — «форма бесформенного»

То, что выше формы, назовем Дао.

Все, что ниже формы, зовется вещами.

Символическое движение

Ключевым моментом тренировки во всякой школе ушу является изучение комплексов формальных упражнений — тао, или таолу. В школах разных стилей существует свой канонический набор таолу, например, в классическом шаолиньцюань их насчитывается несколько сот, в синъицюань — пять-шесть, в тайцзицюань и багуачжан — по одному.

В комплексах изучаются не только комбинации приемов, но определенные принципы (ли), лежащие в основе стиля, в том числе и принципы «энергетической» работы, умение наладить циркуляцию ци, использовать внутреннее усилие (цзинь). Комплексы в традиционных стилях ушу формировались веками, постепенно отыскивалось идеальное равновесие между внешним выполнением движения и внутренней регуляцией циркуляции ци. Практически невозможно самому создать «истинный» комплекс ушу — можно лишь механически сложить движения вместе, превратив отработку таолу в простое физическое упражнение.

Отработка таолу стала формальной основой для изучения практически всех стилей ушу. Она же задала и канон обучения боевым искусствам практически во всех странах Восточной и Юго—Восточной Азии — достаточно вспомнить наборы формальных упражнений ката в каратэ или тыль в таэквондо.

«Тао», или «таолу» означает «набор», или «набор связок» («дорог» — лу), в отличие от японского «ката» («форма»). В ушу изучению таолу испокон веков придавалось ключевое значение. Ведь в основе более позднего комплекса ушу лежали ритуальные боевые танцы. Таковы прообразы современных таолу, они могли быть чисто народными ритуально-праздничными действиями, армейскими боевыми комплексами или придворными и весьма изящными танцами с мечом и копьем. Все это в конечном счете и породило многообразие видов таолу в стилях ушу XV–XVII вв.

Некоторые стили целиком базируются лишь на изучении таолу. В частности, подражательные стили, в их основе — имитация движений и повадок животных. Поскольку такие стили в старом Китае никогда не считались боевыми и рассматривались как часть народного ритуала, то не было и особой необходимости вводить в арсенал этих школ боевые элементы, можно было ограничиться именно символикой действий. С другой стороны, целый ряд школ, располагая довольно большим арсеналом таолу, уделял их изучению не более четверти времени всей тренировки, в то время как остальное время посвящалось боевой практике, медитации, вспомогательным упражнениям, направленным на выработку особой мощи в ударе, незаметным передвижениям, гибкости, невосприимчивости к боли и другим внешним воздействиям. К этой категории стилей, в частности, относится шаолиньцань. Он содержит более 400 канонических таолу, в то время как в реальности его последователи изучают около 20 (монахи — около 40), а основное время посвящается классическим и во многом закрытым «72 методам тренировки».