Максим Шатунов - Русский кулачный бой Страница 19

…Тревожный птичий крик, разорвав тишину утра, повис в воздухе. За первым непрерывно последовали другие. Ярким пятном выделяясь среди не расцвеченных еще солнцем кустарников, в иссохшую ветку вцепился дятел. Резкие, пугающие крики перемежались с волнами судорог, сотрясающих птичье тело. Поодаль от встревоженной птицы притаилась крупная змея, намертво приковав себя взглядом к потерявшей способность летать птице. Казалось, ярко горящие немигающие глаза змеи просто сверлят свою жертву. Крики смолкают также резко, как и появились. Неловко разбросав крылья, мертвая птица упала в выжженную, побуревшую траву, совершив свой последний полет. Вышедшая из оцепенения змея неторопливо двинулась к своей долгожданной добыче, тихим протяжным свистом возвещая округе о своей победе.

В животном мире каждый хищный вид пользуется для нападения тем оружием, которое дано ему от рождения. Так, почти все крупные змеи могут использовать свой взгляд Д^ парализации воли жертвы и даже для ее убийства. Наверняка все слышали выражение "смотрит, как удав на кролика". Возникло оно не на пустом месте. Среди людей встречаются такие, которые сознательно или неосознанно пользуются необычайной силой своего взгляда с не меньшим успехом, чем представители мира животных.

История сохранила для нас многочисленные описания сильнейшего действия человеческого взгляда. В частности, есть свидетельства, подтверждающие способности тибетских монахов убивать взглядом бешеных собак или останавливать нападающего противника. Однако не стоит считать, что этими способностями наделены только представители азиатских народностей. В Европе наиболее сильным взглядом обладают русские и немецкие гипнотизеры, способные демонстрировать аналогичные восточным феномены. Очень показательным в этом отношении является отрывок из книги А. К. Белова "Молот Радогоры".

"Помню, как в дискуссии с ученым-материалистом мне пришлось прибегнуть к демонстрации влияния символа на подкорковые структуры головного мозга.

В этой ситуации мне предстояло трансформировать символ посредством внушения, не прибегая к проводящим путям органов чувств…

Символ был выбран самый жесткий. На обывательском языке его можно было бы назвать "знак смерти"…

Моему оппоненту, согласно его убеждениям, ничто не могло угрожать. Это в какой-то мере оправдывало мои действия. Итак, его действия могли бы быть исключительно материалистическими, то есть построенными чисто механическим способом, а я мог попробовать, согласно моим взглядам, еще что-то сверх этого. Ровно полторы минуты, девяносто секунд. Он начал задыхаться."

Представители белой расы вообще склонны демонстрировать большие успехи в овладении и применении биоэнергетических ресурсов. Очевидно, подобная сенситивность явилась причиной того, что воины белой расы тяжелее переносят стрессовые нагрузки, так как реагируют на них сильнее, чем представители других рас. Во многом из-за этого у белых ограничен объем боевой выносливости. Однако, и для многих это является открытием, представителю белой расы гораздо легче научиться управлять своими резервными биоэнергетическими возможностями, чем всем остальным.

Посмотрите на примере. Для того чтобы азиату научиться управлять собой, он вынужден подвергать себя огромному количеству искусственных трудностей. Ему нужно ходить в горы, истязать себя аскезой и постами, проводить часы в психических упражнениях и к концу жизни, осознав свое истинное назначение, приехать в Россию, дабы принести свет знаний ее жителям, а затем в полном замешательстве давать интервью, где с восторгом признавать:

"Я даже не представлял, сколько в России просветленных!" И это отнюдь не единичный факт. Таких случаев множество. Те способности, которыми мы обладаем и даже пользуемся ими, сами того не замечая, составляют предмет вожделения заграничных адептов.

Кто из служивших в армии задумывался о том, что такое пресловутое второе дыхание, которое открывается после многочисленных кроссов, когда вы уже еле переставляете ноги, и откуда оно берется? Ведь никому даже в голову не приходит связать этот феномен с парапсихологическими проявлениями. Но ведь налицо включение энергетического резерва в кризисной ситуации, спонтанного, неконтролируемого, но действующего безотказно.

История войн последних столетий пестрит сообщениями о случаях из ряда вон выходящих. Взять хотя бы самые типичные. Несколько нападающих в момент рукопашной схватки были искалечены за несколько секунд самым обычным солдатом пехотного подразделения, имеющим самые средние показатели физического развития и навыков рукопашного боя. По признанию самого солдата, в момент схватки он настолько сильно разнервничался и разъярился, что все помнит очень плохо, а в себя пришел тогда, когда все было кончено.

Еще один похожий случай был описан двумя очевидцами, свидетельство которых очень ценно, так как содержит ряд очень важных деталей. Во время проведения разведывательной операции с заданием взять «языка» в тылу противника произошла непредвиденная встреча наших разведчиков с немецким патрулем. Трое немецких мотоциклистов заметили возле какой-то полуразрушенной стены оккупированного города замыкающего нашей разведгруппы и попытались отрезав, его автоматным огнем, взять живым. Подоспевшие на выручку боевые товарищи стали свидетелями рукопашной схватки, которая длилась всего несколько мгновений.

Первый нападавший был схвачен нашим разведчиком и заброшен на пики чугунной изгороди, высота которой была не меньше трех метров. Второй нападавший, по всей видимости, был убит ударом кулака в лицо, так как его поза была крайне неестественной для живого человека. Оставшийся в живых солдат немецкого патруля бросился спасаться бегством. По словам главного участника этого столкновения, в момент боя он сильно испугался и себя совершенно не контролировал.

И, наконец, последнее свидетельство. В первых двух случаях мы имели дело с профессиональными военными, физическая и психическая подготовка которых сильно превышает стандарты, принятые в мирной жизни в среде гражданского населения. Поэтому к их свидетельствам у большинства возникает довольно специфическое отношение, как будто так и должно быть. Совсем другое дело, когда речь идет о каком-то знакомом и вполне предсказуемом человеке. Например, об инженере, специалисте по заводскому оборудованию. Окончив свой трудовой день, он всегда возвращался домой на трамвае. В тот роковой вечер, ожидая транспорта, инженер стоял на остановке, рядом с которой горой лежали продукты деятельности путевой ремонтной бригады — обрезки шпал, рельсов и прочий утиль. Одиноко стоящая фигура интеллигентного, а стало быть, вполне безобидного вида человека, ввела в непреодолимое искупление проходящего мимо подвыпившего хулигана. Хулиган превосходил свою жертву в весе, в силе, в наглости и, конечно, нашел повод поглумиться над беззащитным человеком. Когда издевательства перешли грань, за которой начинается физическое насилие, произошло невероятное. Инженер убил хулигана несколькими ударами в голову. Орудием убийства послужил обрезок трамвайной рельсы. В этом преступлении, совершенном на бытовой почве в состоянии аффекта и справедливо признанном вынужденной самообороной, безусловно, нет ровным счетом ничего необычного, за исключением веса орудия преступления, превышающем сотню килограммов. На следственном эксперименте убийца не смог его даже приподнять.

Несмотря на всю очевидность действия психоэнергетического потенциала человека, механизм его возникновения точно не известен никому. Единственное, о чем можно сказать с уверенностью, так это о причине возникновения этих феноменов. Это всегда сильнейшее психическое потрясение. Возникающий при этом взрыв энергопотенциала может пойти на усиление функций физического тела, как в описанных выше случаях, или выразиться в проявлении бесконтактного дистанционного воздействия.

Стандартная ситуация. Начальник несправедливо и очень грубо набросился на своего подчиненного, прилюдно унижая его человеческое достоинство. Почти всегда это сходит с рук руководителям. За исключением некоторых случаев, когда подчиненный, по объективным причинам не смеющий поднять руку на начальника и понимающий невозможность образумить хама словесно, не входит в то самое загадочное состояние аффекта. Результатом чего всегда становится мгновенная смерть обидчика от разрыва сосудов мозга или от остановки сердца. При этом очевидцы отмечают, что виновник гибели ощутимо тяжело даже для окружающих смотрел в упор на свою жертву. Опять этот загадочный взгляд.

Глаза человека можно было бы уподобить орудию распределения внимания. Судите сами, ритм повседневности заставляет нас смотреть на огромное количество предметов и явлений. Смотрение — это стадия отражения нашим сознанием поступающей в анализаторы зрительной информации. Если что-то нас особо интересует на общем фоне, мы начинаем приглядываться, затем, если интерес не пропадает, мы вглядываемся. Степень концентрации нарастает, и мы уже не смотрим, а видим. Недаром видение — это устоявшийся синоним знания. При дальнейшем сосредоточении внимания видение превращается в провидение, то есть в знание об объекте или явлении, которое было получено уже без опоры на обычные способы получения информации. Но системы и органы человека могут работать минимум в двух режимах — в режиме приема информации и в режиме ее передачи.