Л Замятин - Эверест, юго-западная стена Страница 20

29 апреля. Этот день запомнился всем. Он принёс нам огромную радость. Мы очень долго ждали эту почту. Каждому из нас пришло письмо. Особый восторг вызвали плёнки с записью голосов родных и друзей. И конечно, каждая семья записала любимую песню. Мои тоже развернулись на полпленки. А кассета у нас была одна на всех ленинградцев. Сначала звучал голос моей жены Галины. Она обижалась на то, что мало и редко пишу. Затем моя дочь, второклассница Юлька, читала стихи о весне и об Октябре. Для меня записали песню “Приезжай” в исполнении Аллы Пугачёвой.

На вечерней связи передавали сообщения ребятам, находящимся на маршруте. Им тоже дали прослушать голоса близких. Вечерняя связь затянулась на два часа.

В этот же день поднялись после отдыха в Тьянгбоче алмаатинцы. Из Катманду пришёл Валя Венделовский.

30 апреля. Из Тьянгбоче пришла отдохнувшая четвёрка Хомутова. Перед ужином состоялось общее собрание. Здесь нам с Колей сообщили, что до 6 мая мы свободны. 6 мая предполагается наш выход на штурм! Мы решили идти на прогулку до монастыря Тьянгбоче. С нами уходит и Хута Хергиани.

В связи с тем, что на 1 мая назначен выход на маршрут группы Валиева, все праздничные торжества, кроме демонстрации, перенесены на сегодня. Шумная подготовка к праздничному ужину. Мы приводим в порядок свои палатки и “кают-компанию”. Благо день выдался отличный.

Как всегда, на высоте оказался наш шеф-повар Володя Воскобойников. Поразительное обилие и затейливость салатов и горячих блюд.

На вечерней связи (в 18.00) мы узнали о том, что Бэл с Эдиком находятся на десятой верёвке выше ла-геря-3. Наступает темнота, а им ещё предстоит подняться на восемь верёвок до лагеря-4 (8250). Мы забеспокоились. Все рации работают на приём. Но штурмовая двойка на связь больше не выходит.

1 мая. В 8.00 Балыбердин передал, что в лагерь-4 они пришли вчера в 23.00. Дополнительно мы узнали, что, для того чтобы успеть до палаток засветло, они разгрузились, оставив часть вещей закреплёнными на верёвках. Сегодня они предполагают их собрать.

В базовом лагере в 9.00 — общее построение. Всем розданы красные маркировочные флажки. С криком “ура!” мы прошли по лагерю в праздничном строю. Руководство наше принимало парад у тренерской палатки. Праздничную демонстрацию запечатлели на плёнку прибывшие накануне представители телевидения. И — в столовую.

После завтрака мы втроём (Коля, Хута и я) собрались и двинулись вниз к монастырю Тьянгбоче. Перед выходом Евгений Игоревич отобрал у нас радиостанцию (чтобы лучше отдыхалось). Через полтора часа ходьбы мы были уже в Горак-Чепе. Там встретили Юрия Александровича Сенкевича, который завтра должен был подняться в базовый лагерь. С помощью сопровождающего шерпа мы наняли носильщика и уже налегке двинулись вниз. Как мы и планировали, в сумерках спустились до леса в районе монастыря. Сразу же завалились спать, так как шли восемь часов подряд.

2 мая. В 6.00 Коля вышел на тропу, чтобы перехватить нашего носильщика, и сделал это вовремя: весь день мы готовили пищу и загорали. Солнце здесь тёплое, не то что в базовом лагере. Зеленеет трава, цветут цветы, очень похожие на наши незабудки. Гораздо теплее, чем в прошлое наше посещение Тьянгбоче.

Носим дрова, собираем по каплям берёзовый сок. Его ещё очень мало. Снова, как и в прошлый выход, к нам прилетела большая ворона. На груди у неё что-то привязано. Её внимание привлекла серебристая упаковка стограммовой пачки чая, и она тут же её утащила. Так мы остались без чая в первый же день. Но мы отомстили разбойнице, подсунув ей на следующий день точно в такой же упаковке горчицу. Ворона радостно набросилась на неё, долбанула несколько раз клювом и загрустила.

Никто из нас не страдал отсутствием аппетита. Снова прогулялись до монастыря Тьянгбоче. Заметно было приближение весны. Поражали нас цветущие деревья рододендронов всех цветов — от белого до красного.

Всё, что можно, прячем от нашей вороны в палатку и мешки. Тем не менее умудрилась утащить мыло.

Мы затосковали без чая и во второй раз отправились в монастырь, чтобы купить его. На обратном пути ждала удивительная встреча. Нас окликнул молодой американец, лицо которого показалось мне знакомым. Когда он начал расспрашивать о Ефимове, Бершове и Онищенко, я понял, что он был в нашей стране в составе американской альпинистской делегации в 1976 году. Звали его Майкл Варбуртон. Сейчас он с мамой путешествовал по Непалу и собирался подняться в наш базовый лагерь, чтобы познакомить маму со своими советскими друзьями. Вот уж действительно мир тесен.

Мы пригласили Майкла в гости. За чаем он вспоминал многих наших ребят, с которыми ему приходилось встречаться в горах. Большую радость вызвало у него наше сообщение о том, что маршрут Варбуртона (пройденный им с Валентином Граковичем в 1976 г.) на кавказскую вершину Далар до сих пор ещё не повторён. Конечно, он расспрашивал нас о нашем восхождении. Рассказывал о только что закончившейся успешно женской экспедиции США на вершину Амадаблам. Её руководительница сообщила Майклу новости об американском восхождении на Эверест с севера, которое очень нас интересовало. Месяц назад американцы достигли высоты 7200 метров и здесь столкнулись с проблемой переноски грузов. Оказалось, что в Тибете нет профессиональных носильщиков, как в Непале. Об англичанах, идущих на Эверест с востока, у Майкла никаких сведений не было.

Завтра мы выходим наверх. Нам предстоит путь длиною в восемь дней — до вершины Эвереста.

5 мая. Мы ночуем в Лобуче. Поднимаемся медленно, чтобы не растерять “набранного” здоровья. В Лобуче Коля поспешил расспросить туристов о новостях из базового лагеря. Но оказалось, что погода наверху стояла пасмурная и никто из туристов не поднимался в наш базовый лагерь.

После ужина увидели в окно, как из тумана вынырнула фигура с рюкзаком. Кто-то спускался сверху; Коля выскочил навстречу путнику. Мы с Хутой с нетерпением ожидали его возвращения. Коля вошёл, и по выражению его лица мы поняли, что на Эвересте у нас победа. Так и оказалось. Двое взошли на вершину, из них один без кислорода. Имён восходителей мы пока не знали.

Сразу стало спокойней на душе. Теперь дело за остальными, в том числе и за нами. Спать расхотелось. Тихонько переговариваясь, мы лежали в спальных мешках и обсуждали событие, стараясь не мешать спящим.

В темноте пришёл наш “скороход” Падам. Его обязанностью была пешая связь с Луклой на случай отсутствия радиосвязи с Катманду. В Луклу Падам должен был спускаться раз в неделю. Падам показал нам на пальцах, что на вершину взошло ещё четыре наших парня и что кто-то из наших упал на леднике в трещину. Нам стало совсем не до сна. С трудом дождались утра.

6 мая. Как только начало сереть в окне, мы рванули наверх. Уходили в темноте, никто из туристов ещё не проснулся. За ночь выпал снег, но шлось легко. Летели мы, как на крыльях. Лишь единственный раз присели — чтобы раздеться, когда вышло солнце.

Через три часа были в базовом лагере. Здесь праздничное настроение. Все поздравляют друг друга с победой. Первым делом заходим в палатку Лёши Москальцова. Это он свалился в трещину с длинной горизонтальной лестницы. Непонятно, как выдержали позвоночник и ноги.

Лёша рассказывает нам о случившемся, а сам плачет. Из-за какой-то глупости (не пристегнулся вовремя к перилам) рушатся все планы, все надежды. Как можем пытаемся успокоить его и уходим. Лёше нужен покой.

На нас обрушился поток информации о том, как это всё было. Стараемся не углубляться в подробности. Нас волнует сейчас свой выход. Заходим к Евгению Игоревичу. Он подтверждает, что завтра мы с Колей выходим на штурм. Вместе с нами идут Хута и Наванг. В отличном настроении готовимся к выходу, получаем продукты.

Во второй половине дня, когда уже начали паковать продукты, нас неожиданно вызвал Тамм. В его палатке находился и Овчинников. Евгений Игоревич сообщил о том, что получена телеграмма: “Все выходы прекратить”. Мы стояли растерянные. До нас всё ещё не доходил смысл услышанного. Потом, когда осмыслили, поняли, что касается это только нашей группы. Все остальные уже были на выходе.

7 мая. Ещё не было шести, когда Коля зашёл в мою палатку. Погоревали вместе — ведь из графика мы практически не выбивались. Сделав четыре выхода наверх, мы остались “без горы”. Ведь у всех остальных четвёртый выход был на вершину. А нам “дали замахнуться, но не дали ударить”. Разговаривать ни с кем не хотелось: все жалели нас, выражали сочувствие, пытались как-то сгладить неприятный осадок. Поэтому, как только пригрело солнышко, мы ушли за камни и загорали там до обеда.

Во второй половине дня лагерь начал готовиться к встрече первовосходителей. Около 17.00 первая четвёрка в сопровождении встречающих показалась в нижней части ледопада. Все обитатели базового лагеря построились на торжественную линейку. Мы ждали, когда восходители преодолеют последний взлёт перед лагерем.