Игорь Бойко - Бей-беги: Наше время. История английского футбола: публицистические очерки Страница 22

В случае с Эриком приходится иметь дело еще и с рыцарем Печального Образа — отчужденный, погруженный в свои раздумья, мрачный и величественный. По словам Роя Кина, Кантона отлично вписывался в образ Одинокого Воина, который всегда сам и всегда против всех, — образ, столь любимый кинематографом. Не удивительно, что Эрик пришел в конце концов в кино. В боевиках замечен не был — слишком он аристократичен, чтобы одним патроном укладывать целые батальоны. Кантона все больше специализируется по сентиментальным фильмам да комедиям, но и на экране он предстает таким же, каким был на футбольном поле — Одиноким и Несгибаемым Воином.

А тогда, в том самом матче, вратарь «Манчестер Юнайтед» Петер Шмайхель броском в ноги соперника сорвал выход один на один. Нападающий, хоть и видел, что мяч он уступил, не стал избегать контакта и врезался в громадного датчанина. Вспыхнула потасовка, которую быстро предотвратил судья. Еще мгновение назад враги, а теперь — снова люди, делающие одну и ту же работу, они пожали друг другу руки и виновато улыбнулись. Но как раз в этот момент от чужих ворот к месту событий добежал, наконец, Кантона и великолепным правым боковым вырубил форварда! После чего величаво развернулся и ушел с поля с гордо поднятой головой и, как всегда, поднятым воротником футболки, который «скрывал ярмо на его шее», хотя там, на самом деле, была золотая цепь.

Не имеет смысла идеализировать Эрика, он не может быть расхожим примером для подражания в силу своей особенной исключительности. И все-таки, чего в этом поступке больше — безрассудного благородства или едва прикрытого варварства?

Ясно только одно — Кантона не боится совершать поступки и не отлынивает от ответа за них. Он не боится быть настоящим! Каждый из нас имеет в себе частички Добра и Зла и каждый стремится выпятить в себе первое, но поглубже спрятать второе, сделав вид, что его вообще нет. Так трудно быть настоящим, как Рембо, как Моррисон, как «Король Эрик».

25 января 1995 года

Эта дата навсегда вошла в историю английского футбола, подняв со дна вопросы гораздо более глубокие, чем задает игра. То был едва ли не самый грязный и скандальный сезон, аналогов которому найти непросто: пьяная драка Денниса Уайза, наркотические и алкогольные проблемы Пола Мерсона и Криса Армстронга, сорванный Национальным Фронтом (фашистская организация, часто действовавшая руками английских фанов) матч Ирландия — Англия, Джордж Грэм и его левые заработки на трансферах.

Но 25 января 1995 года громыхнуло по-настоящему. «Докатились!» — вопили газеты, и они были недалеки от истины. Грубость на поле, попойки за его пределами, драки в ночных клубах — этим английскую футбольную общественность давно не удивишь. Но то, что позволил себе Кантона, не лезло ни в какие рамки.

В тот день «МЮ» приехал на лондонский «Селхертс Парк» в гости к «Кристал Пэлас». Можно много говорить о традиционном и принципиальном для Англии противостоянии Севера и Юга, об огромном желании средненьких команд вроде «Орлов» сыграть против «Дьяволов» свои лучшие матчи в сезоне, но факт остается фактом — на поле с первых же минут завязалась суровая и жесткая борьба. Кантона открыл счет, «Пэлас» отыгрался. Страсть и желание против класса. Тяжелый матч, который поначалу казался проходным. Рой Кин признается, что в тот момент единственно надеялся на Кантона. Футбола на поле как такового уже не было, и только Эрик в такой ситуации из ничего мог создать гол или голевую ситуацию. Но он создал нечто другое.

Француза опекал защитник Ричард Шоу. Опекал так, как уже привыкли делать английские защитники в борьбе с Кантона. Ничего вычурного и заумного — тривиальные дергания за майку, удары по ногам, оскорбления и угрозы. Для Эрика, который может быть излишне впечатлительным, этого достаточно. К примеру, в сезоне 1993/94 он в течение четырех дней удалялся в поединках с «Суиндоном» и «Арсеналом», за что получил пять матчей дисквалификации. Сейчас же Эрик ответил Шоу грязным фолом и получил заслуженную красную карточку. По дороге в раздевалку он услышал ругательства в свой адрес, которые неслись с первых рядов трибун. Кричавший едва из штанов не выпрыгивал: «Катись домой, грязная французская свинья!» И Кантона ринулся в бой. Перепрыгнул рекламные щиты и в прыжке ногой ударил болельщика в грудь, а потом кулаком проверил его челюсть.

Такое как-то выкинул Винни Джонс. Но то было в матче любительских команд и никакого резонанса в обществе не имело. Более того, никто бы не знал о той драке, если бы Винни не написал книжку. А тут — Премьер-лига, за матчами которой уже тогда следил весь мир!

Стоит ли говорить, что началось. Как метко заметил тот же Рой Кин, пресса наслаждалась. Журналисты любят лепить образы, порой прямо противоположные. И с таким же рвением, с каким в 1995-м они называли Кантона зверем, требовали пожизненной дисквалификации и депортации из страны, позже они стали на сторону футболиста. Уже весной 1996 года журналисты признали Эрика «Игроком года», а в газетах стали появляться прочувствованные рассказы о том, как бесправны футболисты по сравнению с болельщиками и что терпеть такое издевательство недостойно. Некоторые пошли дальше, увидев в Кантона героя-антифашиста, в одиночку бросившегося защищать свою честь против толпы.

Резонный аргумент сторонников этой идеи — а вы бы стерпели, если бы вас, здорового мужика, отца семейства, обливал помоями сопливый юнец? Ваша нормальная реакция вряд ли отличалась бы от реакции Кантона. И кто бы сказал, что вы не правы? А почему футболистам тогда нельзя? Налицо нарушение прав человека, защитой которых сейчас так любят потрясать по делу и без. Но разве виноват этот самый болельщик, Мэттью Симмонс? Разве он зверь и расист? Ну что вы! Этак легко можно заклеймить и нас с вами. Мы ведь тоже в обыденной жизни вполне респектабельные и приличные люди, но на стадионе случается всякое. А чего не брякнешь в запале игры? Так что, если мы прощаем болельщика, то бишь и нас с вами, почему нельзя простить Кантона?

Однако к тому времени Эрик уже понес наказание. По заслугам. Потому что таковы правила игры. Кантона их нарушил. Это признавали все даже в «Манчестере» (втихую оправдывая поступок Эрика). Клуб вынужден был дисквалифицировать игрока до конца сезона и оштрафовать на 20 тысяч фунтов (столько Кантона, один из самых высокооплачиваемых игроков Премьер-лиги, получал за две недели). Однако спустя пару недель «МЮ» подписал с игроком новый трехлетний контракт, что лучше всего свидетельствует об истинной позиции клуба: игрока наказали, но и поддержали в трудной ситуации.

Футбольная Ассоциация отстранила Кантона от матчей до начала октября 1995 года, удержав еще 10 тысяч фунтов. ФИФА распространила дисквалификацию на все международные турниры. Французская федерация лишила Эрика повязки капитана сборной. В марте суд приговорил гражданина Кантона к двум месяцам тюрьмы. Однако адвокаты подсуетились. Тюрьма была заменена 120 часами общественных работ, которые француз добросовестно посвятил урокам футбола для детишек.

А Мэттью Симмонс, получив небольшой срок, отмотал его от звонка до звонка.

Эрик направляется на слушание дела по факту нападения на болельщика «Кристал Пэласа» Мэттью Симмонса. Потом «Король» скажет собравшимся журналистам: «Чайки преследуют траулер, потому что ждут, когда сардины выбросят в море».

Спустя пару месяцев «МЮ» и «Кристал Пэлас» встретились в полуфинале Кубка Англии. В массовой драке фанатов обеих команд, которая вспыхнула на улицах Бирмингема, где проходил матч, был убит болельщик лондонской команды. Говорят, до драки фаны этих клубов попивали пиво и мирно беседовали друг с другом. Пока кто-то из них не вспомнил Кантона…

Пещерный человек

Наверное, уже в 1990-е никому не приходило в голову пытаться найти во французской сборной чистокровных французов. С сенегальцем Виейра, антильцами Анри и Трезором, каледонцем Карамбе и прочими «черными братьями» все понятно — приятное наследие колониального прошлого. Но и среди белых «галльских петухов» французами не пахнет: поляки Копа и Вишневски, итальянец Платини, алжирец Зидан, Пирес, у которого мама испанка, баск Лизаразю, аргентинец Трезеге. Этот ряд можно продолжать до бесконечности, включив в него и Кантона.

Его дед по отцовской линии Жозеф — итальянец с острова Сардиния. Дед и бабка по материнской Педро и Пакито Раурих — испанцы. Если Жозеф перебрался в Марсель вместе с родителями в поисках более сытой и счастливой жизни, то Педро появился в надежде спасти собственную жизнь. Он был красавцем офицером, который во время гражданской войны в Испании примкнул к республиканцам. Был тяжело ранен и вместе с семнадцатилетней невестой бежал во Францию — Франко крушил Республику железной рукой.