Василий Панов - Капабланка Страница 22

Капабланка все же не терял надежды на организацию матч-реванша. Алехин, получив вызов на матч от победителя карлсбадского турнира Нимцовича, заявил, что считает себя формально обязанным в первую очередь сыграть матч-реванш с Капабланкой, если кубинец обеспечит необходимый денежный фонд до 1 января 1931 г. Капабланка немедленно внес залог в пятьсот долларов своему американскому другу Ледереру (который, очевидно, должен был играть роль теперешнего «секунданта»), но всю сумму собрать не смог и обратился к Алехину с просьбой об отсрочке матча до зимы 1931/1932 г., то есть еще на год. Алехин согласился ждать сбора фонда лишь до 15 февраля 1931 г., а после истечения срока потребовал от кубинца передачи внесенного залога какому-либо благотворительному учреждению. Это обидело Капабланку, и он в газетном интервью упрекнул Алехина, что тот срывает организацию матча, не соглашаясь играть в Гаване, где якобы могли бы найтись нужные средства, и при этом не преминул добавить, что «исход матча не вызывает у него сомнений». Все эти публичные перепалки озлобляли соперников и сводили к минимуму возможность договориться о матч-реванше.

Да и мировой экономический кризис был в разгаре, и добыть деньги на матч стало невозможно. К тому же летели вниз не только биржевые акции финансовых магнатов, но и «шахматные акции» Капабланки. Никто из американских друзей кубинца — бывших «меценатов» — не мог, да и не хотел раскошеливаться, может быть даже опасаясь худшего исхода матча для кубинца, чем первый. Сторонники Капабланки уже мало верили в возможность его победы над Алехиным. Несмотря на свои успехи последних лет, экс-чемпион мира не показал былого абсолютного превосходства над европейскими чемпионами.

Алехин же, выступив в 1930 г. на сильном турнире в Сан-Ремо, прямо ошеломил своей блестящей игрой шахматный мир и взял первый приз, оторвавшись от следовавшего за ним Нимцовича на 3½ очка! На очередном турнире в Бледе в 1931 г. Алехин оторвался от второго призера — Боголюбова уже на 5½ очков! Было ясно, что Алехин находится в зените силы, и Капабланке трудно было рассчитывать на успех в борьбе с ним, хотя экс-чемпион мира и выиграл в 1931 г. небольшой матч у Эйве со счетом +2, -0, =8.

Возникает естественный вопрос: почему Капабланка не участвовал в турнирах в Сан-Ремо и Бледе, затем в Лондоне, Берне и Пасадене (США!) в 1932 г., в Цюрихе в 1934 г., где Алехин завоевывал первые призы и Капабланка мог бы конкурировать со своим извечным соперником? Это внесло бы ясность в соотношение их сил и в случае успеха помогло бы Капабланке организовать матч-реванш.

Ларчик открывается без труда. Алехин сам не отстранял Капабланку от участия в этих турнирах. Применявшийся им метод был прост, удобен и не вызывал сомнений в его действенности (но не в моральной стороне!). Как подобает чемпиону мира, Алехин всегда требовал за участие помимо призов солидный экстра-гонорар, оговаривая при этом, что в случае участия Капабланки экстра-гонорар должен быть значительно большим. Да и сам Капабланка по старой памяти и по уязвленному самолюбию не соглашался играть без экстра-гонорара. Устроители турнира оказывались перед перспективой непомерного раздутия сметы, а так как в те кризисные времена средства на турниры добывались с особым трудом, то устроители предпочитали пожертвовать участием экс-чемпиона мира и приглашали Алехина, но не Капабланку.

Так, во время турнира в Сан-Ремо Капабланка заявил, что не участвует в нем только потому, что не получил приглашения! Не был экс-чемпион мира приглашен и через год на турнир в Бледе. Но особенно горько прозвучало сообщение в печати в 1932 г., что на турнир в Пасадене (на юге США) был приглашен Алехин и потом дал согласие участвовать и Капабланка... но почему-то не играл.

Такой метод «финансового устранения» нежелательных конкурентов возбуждал болезненную подозрительность шахматных профессионалов, которые в годы экономического кризиса дорожили каждой возможностью заработка. Поэтому в 1932 г. Шпильман после внезапного аннулирования его приглашения на турнир в Берне опубликовал по адресу Алехина открытое письмо под выразительным заголовком: «Я обвиняю!». Так в конце прошлого века было озаглавлено знаменитое письмо Золя французскому правительству по поводу несправедливого осуждения Дрейфуса. Шпильман обвинял Алехина, что тот препятствует описанным выше способом приглашению на турниры не только Капабланки, но и Нимцовича и его, Шпильмана. Однако оргкомитет турнира в Берне категорически отверг обвинение о причастности Алехина к неприглашению Шпильмана.

ПЕРИОД ДЕПРЕССИИ И РАЗОЧАРОВАНИЯ

Капабланка в 1931 г. покинул Европу и, сыграв в турнире американских мастеров, где легко занял первое место, на три года отошел от серьезной игры. После многократных попыток и тщетных унижений он уже не верил в возможность обеспечить финансирование матч-реванша и проводил время то на родном острове, то в Нью-Йорке и лишь в конце 1933 г. совершил большое турне по Мексике, где дал ряд сеансов со счетом +452, -10, =20.

Выступал Капабланка и в таких сеансах, которые действительно были «публичными представлениями», рассчитанными на то, чтобы с чисто американским размахом поразить воображение широкой публики. Но любопытно, что даже в таких явно рекламных предприятиях — погоне за «паблисити» — разгорелось своеобразное соревнование между Алехиным и Капабланкой — без всякой, конечно, договоренности об этом между ними. Судите сами!

12 февраля 1931 г. Капабланка дал в Нью-Йорке сеанс на 50 досках, причем за каждой сидело по четыре консультанта, всего 200 шахматистов. Сеанс вызвал большую сенсацию, был разрекламирован прессой и собрал две с половиной тысячи зрителей. Капабланка выиграл 28 партий, проиграл 6 и 16 свел вничью.

Полтора года спустя Алехин в том же Нью-Йорке на тех же условиях провел сеанс на 50 досках, с четырьмя консультантами за каждой, и достиг несколько лучшего результата, чем Капабланка: +30, -6, =14.

Зимой 1932 г. Алехин в Париже дал сеанс на 60 досках, за каждой сидело по пять «союзников» — всего 300 участников. Счет был +37, -6, =17.

Но теперь Капабланке удалось перещеголять своего исконного соперника. 15 мая 1932 г. он провел в Гаване сеанс уже не на 60, а на 66 досках, с пятью консультантами за каждой, и добился блестящего результата: +46, -4, =16.

Конечно, все это ничего не говорит о сравнительной силе сеансеров, поскольку уровень игры участников мог быть самым разным, но показывает, что дух соперничества искал новой и новой пищи.

Отмечу кстати, что в 1933 г. Капабланка в Лос-Анджелесе одержал красивую победу «живыми фигурами» над известным американским маэстро Стейнером (см. партию №59). Голливудские деятели кино обставили борьбу пышно и красиво.

В 1932 г. Капабланка выпустил в свет «Начальный шахматный учебник», который в первой части во многом дублировал «Основы шахмат». Во второй части были приведены двенадцать партий кубинца периода 1921 — 1931 гг. с комментариями, малодоступными для начинающего шахматиста. Любопытно, что Капабланка не привел ни одной своей партии против Алехина и вообще ни словом не обмолвился ни о матче с ним, ни о нем самом — так тяжело переживал кубинец утрату своего звания!

По-видимому, в период 1931–1934 гг. Капабланка не только отдыхал, но и усиленно изучал новейшие дебюты. Это видно из партий позднейшего периода, где Капабланка стал применять системы и варианты, которых раньше не было в его репертуаре. Однако длительный отрыв от турнирной практики отрицательно отразился на спортивной форме экс-чемпиона. К тому же теперь ему предстояло встретиться не только с детально изученными ровесниками, но и с целой плеядой молодых талантов, выступившей на международной арене в начале тридцатых годов.

В конце 1934 г. Капабланка приехал в Англию для участия в традиционном гастингском турнире. Там он встретился с Ботвинником, впервые выступавшим в международном турнире.

Результаты гастингского турнира оказались совершенно неожиданными. Первые три места поделили Томас, Флор и Эйве, и лишь четвертым был Капабланка, отставший от победителей на очко и, главное, проигравший в этом коротком соревновании две партии: Томасу и Лилиенталю, сделав ничьи с Ботвинником, Флором и Эйве.

В феврале 1935 г. Капабланка приехал в Москву для участия в крупном международном турнире. Кроме него участвовали еще семь иностранцев и двенадцать советских шахматистов, среди которых было немало талантливой молодежи.

Уже первый тур принес сенсацию. Капабланка, явно недооценив своего молодого противника — Рюмина, уклонился, играя черными, от рекомендуемого теорией в избранном им дебютном варианте размена ферзей и попал под решающую связку.

В безнадежном положении уже на 29-м ходу Капабланка просрочил время (впервые в жизни!). В дальнейшем экс-чемпион мира сделал еще много ничьих и потерпел второе поражение — от престарелого Ласкера. Старинные соперники встретились впервые после одиннадцати лет. И в турнирной таблице Ласкер снова — в четвертый раз! — стал выше Капабланки. Железный старик!