Вячеслав Колосков - «В игре и вне игры» Страница 24

Сравнительно недавно я узнал от Александра Бородюка, что к нему и Сергею Горлуковичу, двум олимпийским чемпионам, тоже подходили с этим письмом. «Мы их просто послали», – сказал Бородюк. Кто был инициатором и действительным автором данного сочинения, сейчас трудно сказать. Но я знаю, что отношение к этому имели и Ш. Тарпищев, и А. Бышовец, никуда, кстати, за границу на тренерскую работу не уехавший.

Много позже, когда сборной руководил О. Романцев, политики снова попытались использовать сборную, и опять не без участия Ш. Тарпищева. Мы играли отборочную игру перед чемпионатом мира в США с Болгарией. Если кто помнит, игра складывалась довольно странно. Судивший ее чех Кронкл не назначил в ворота хозяев как минимум пять пенальти, не засчитали чисто забитый гол. Когда видеозапись игры просмотрели представители УЕФА, Кронкла тут же лишили права судейства. Так вот, непосредственно перед игрой Шамиль Тарпищев обратился ко мне, чтобы команда подписала письмо в поддержку Президента Б.Н. Ельцина (тогда как раз шла предвыборная гонка). Я отказался:

– От имени команды ничего подписывать не будем.

Вообще мне иногда трудно понять политиков! Ну неужели же не очевидно для них, что сборная страны по футболу не может поддерживать какую-то одну партию или определенного государственного деятеля любого масштаба? Пусть для кого-то эти слова и покажутся высокими, но команда принадлежит обществу в целом. Иначе ведь что получается? Завтра эта партия потерпит фиаско, завтра этот деятель уйдет с арены, и что делать дальше? Клясться в любви и преданности другим авторитетам? Нужно ли это команде с гордым именем «Сборная России»?

Нельзя сказать, чтобы власть часто вмешивалась вдела сборной. Но случаи, когда пытались диктовать нам и тренерам свои условия, все же были. Когда в ходе подготовки к чемпионату мира во Франции стало ясно, что Б. Игнатьев не справился с поставленной задачей и надо искать другого тренера сборной, мы планировали рекомендовать на эту должность М. Гершковича. Я находился на игре на стадионе «Динамо», когда зазвонил сотовый:

– Вячеслав Иванович, Сысуев звонит. Приезжайте, я вас жду.

Олег Николаевич Сысуев был в то время заместителем Председателя Правительства России.

Еду. В его кабинете – министр экономики Я. Уринсон, председатель Государственного таможенного комитета В. Драганов и президент Издательского дома «Московские новости» А. Вайнштейн. Сысуев сказал:

– Мы тут посоветовались и рекомендуем вам поставить на пост главного тренера Анатолия Бышовца.

Я возразил:

– Он же в течение пяти лет ничем себя не зарекомендовал, немного поработал в Корее, но без особого успеха.

М не в ответ:

– У него есть прошлые заслуги. И потом, именно под Бышовца мы обеспечим сборную новым транспортом, окажем информационную поддержку, откроем дополнительные льготы.

– Хорошо, будем выбирать главного тренера сборной на альтернативной основе. Пусть Анатолий Федорович готовит свою программу.

Готовился к выборам и Михаил Данилович Гершкович. Еще за день до Исполкома, на котором должен был решаться этот кадровый вопрос, я спросил Гершковича, не передумал ли он участвовать в выборах? «Естественно нет!» – услышал в ответ.

А на следующий день после игры в футбол с правительством Москвы (такие встречи мы проводили регулярно) Гершкович заявляет:

– Меня попросили... В общем, я снимаю свою кандидатуру.

Кто и как просил и уговаривал, пусть останется за кадром, но факт есть факт: на должность главного тренера страны остался один претендент, и Исполкому надо было лишь утвердить А. Бышовца.

Что произошло дальше? За полгода сборная сыграла шесть игр и все шесть проиграла. Бышовец покинул свой пост. После этого мне позвонил Сысуев:

– Простите, мы пытались надавить. Это и нам урок. Прошу об одном: не применяйте к Анатолию Федоровичу жестких мер. Не мешайте ему найти нормальную работу.

– Он уже что-то нашел?

– Насколько я знаю, нет.

В это время как раз освобождалась должность главного тренера «Алании». Я переговорил с руководителем Северной Осетии А. Дзасоховым, он был не против кандидатуры Бышовца, но на мой звонок сам Анатолий Федорович ответил отказом, «Алания» была мелка для него.

Тогда, в 1998 году, О.Н. Сысуев понял свою ошибку и извинился за нее. Но в 1994-м нас пытались вовлечь в политические игры.

– Вы не хотите подписывать письмо? – переспросил Тарпищев. – Но почему?

– Наше дело играть на полях футбольных, а не политических.

На том и расстались. После истории с «Письмом четырнадцати» на чемпионат мира в США команда поехала, конечно, разбалансированная, обеспокоенная внутренними неурядицами. Достойной игры мы не показали, хотя с тем составом исполнителей могли бы выступить более успешно. Утешало только то, что лучшим бомбардиром и обладателем «Золотой бутсы» чемпионата мира стал наш нападающий Олег Саленко.

Реакция на поражение сборной была ожидаемой. Те же обвинения, что и в «Письме четырнадцати», посыпались на головы Колоскова и Садырина. Ну, с Колосковым ладно. Я уже к тому времени стал привыкать к огульной критике, к ударам в спину и под дых. Павел Федорович, воспитатель чемпионов страны, открыватель многих молодых талантов, обвинений в ретроградстве и непрофессионализме, публиковавшихся в прессе с издевкой или ерничеством, не вынес. Ушел из сборной и вскоре ушел из жизни. Как знать, не спровоцировали ли вспышку болезни хамство и некомпетентность тех, кто говорил гадости в его адрес. Ведь уважающему себя человеку очень трудно привыкнуть к несправедливым обвинениям и оскорблениям. И противостоять им, особенно если они исходили из кругов, близких к власти, было непросто.

Глава 24

В то время в отношении ко мне это становилось нормой. В 1994 году в Москву прибыл президент Международного олимпийского комитета Антонио Самаранч. Его принимал Б.Н. Ельцин. На следующее утро пресс-секретарь Президента России С. Ястржембский озвучил в эфире свой комментарий: якобы Самаранч спросил у Президента, почему у вас, в великой стране, никак не заиграет на должном уровне главная футбольная команда? И Борис Николаевич ответил следующее: «У нас есть отличные игроки, но футбольные руководители устарели, и их будем менять». Таким образом, почти открытым текстом прошла информация о том, что готовится моя отставка.

На встрече с Самаранчем присутствовал и президент НОК России Виталий Смирнов. Естественно, я обратился за разъяснением к нему, но он только плечами пожал:

– Я запись всей беседы вел, Ястржембский выдал, видно, свое мнение за действительность. О футбольном руководстве никакой речи не шло.

Виталий Георгиевич, самый многоопытный и авторитетный в России руководитель спортивного движения, конечно же понимал, какие игры вокруг меня затеваются. Много лет проработав в руководстве Госкомспорта СССР, возглавляя Олимпийский комитет России, он знал на практике, что поднимать футбол сродни сизифову труду. Поэтому советовал мне не ломать копья.

Тогда я подумал, что вряд ли «рупор» Ельцина господин Ястржембский по своей инициативе мог сочинить такую дезинформацию. Значит, в верхах принято соответствующее решение. И оно приурочено к предстоящей конференции Российского футбольного союза, которой предстояло выбирать руководителя РФС. Как ни странно, но то ли в верхах что-то не сработало, то ли делегаты конференции проявили твердость и независимость, но подавляющим большинством голосов я был избран президентом РФС.

После ухода П. Садырина надо было срочно искать главного тренера для сборной команды страны. Критерий для выбора наставника во всем мире один – кто лучше других работает с клубом, тому, так сказать, и карты в руки. В начале 1990-х годов в России таким был тренер московского «Спартака» Олег Иванович Романцев. До прихода в столичный клуб О. Романцев играл в красноярском «Автомобилисте». В «Спартак» пришел в двадцать два года, играл на позиции левого защитника, через три года стал его капитаном, а потом и капитаном олимпийской сборной. Когда закончил играть, стал тренировать «Красную Пресню», и та вышла победителем зонального турнира второй лиги. Его пригласили в орджоникидзевский «Спартак», а в следующем, 1989 году он уже тренировал красно-белых в Москве. В том же сезоне спартаковцы стали чемпионами страны, потом завоевали «золото» в 1992, 1993 годах, и к августу 1994 года, то есть ко времени, когда Олегу Ивановичу предложили возглавить сборную, было ясно, что «Спартак» вновь станет чемпионом.

Романцев принял сборную без лишних уговоров и стал готовить ее к чемпионату Европы в Англии в 1996 году. Нам повезло с отборочной группой. Туда вошли Шотландия, Греция, Финляндия, Фарерские острова и Сан-Марино. Подгруппа же на самом чемпионате оказалась не из легких. Здесь пришлось выяснить отношения с Италией, ФРГ и Чехией. Достаточно сказать, что в борьбе за европейское «золото» сошлись в финале как раз немцы и чехи. Мы не одержали ни одной победы и бесславно завершили очередной свой турнир.