Александр Кикнадзе - Обожаемый интриган. За футболом по пяти материкам. Страница 25

— Такого благоприятного расклада для нашей команды не былой не будет никогда. Выбыли аргентинцы, бразильцы, англичане… Сколько поколений мечтало о таком раскладе. Только выиграть у Польши, и — полуфинал. Понимают ли ребята, что могут увековечить имена? Они должны показать в матче с поляками свою лучшую игру.

Вздохнул. И высказал сожаление, что проводится чемпионат не в восемьдесят первом году, когда сборная СССР достигла высшей своей формы.

А теперь. Нет в команде Буряка, Кипиани и Хидиятуллина. Травмы обидны всегда, но в особенности перед чемпионатом.

Хидиятуллин ее получил на последней секунде (!) контрольного матча первой и второй сборных СССР в Лужниках перед вылетом в Испанию. Это значило, что у капитана Чивадзе не будет рядом в защите партнера, к которому он уже привык и, надеясь на которого, совершал дальние рейды к чужим воротам: теперь он вынужден будет делать это с оглядкой и с большим, чем раньше, риском.

Кто владеет серединой поля, тот владеет и игрой. В середине поля из тех, на кого привыкли полагаться, остался лишь Бессонов. Но и он выходит на игры после тяжелой травмы.

Пока все таймы, которые последовали за первым таймом с бразильцами, давались через силу. Разве что с новозеландцами сыграли более или менее уверенно. Но те ниже классом всех других команд. Матч с шотландцами в подгруппе был драматическим. В безобидной ситуации споткнулся и не попал по «принадлежавшему ему мячу» Чивадзе, такую ошибку, случается, прощают в «домашнем розыгрыше», но не в чемпионате мира. Шотландцы перехватили мяч, забили гол, нетрудно было догадаться, каким эхом отозвался он в сердце капитана. Но он же и показал, как должен вести себя настоящий спортсмен в трудной ситуации… Это он сумел забить в ворота соперников такой трудный, такой важный гол, который принес желанную ничью, а вместе с ней — продление испанской прописки.

На первой стадии, предшествовавшей играм на полях Испании, в «группе» отбирались две команды из пяти. Наша сборная прошла тот турнир с небольшими переживаниями… На каждом новом этапе отбор становился все более суровым. В Севилье и Малаге две команды отбирались из тех четырех, которые уже были закалены в горниле чемпионата. Прошли и этот этап. И теперь, когда отбиралась лишь одна команда из трех — Бельгии, Польши или СССР, вспоминались слова Константина Есенина: наши должны показать свою лучшую игру.

Поляки выиграли у бельгийцев со счетом 3:0. Свой Росси появился у победителей — Бонек, форвард не только быстрый умом, но и быстрый делом; хорошо взаимодействуя с ветераном Лятой, он пробивал в оборонительных порядках бельгийцев одну брешь задругой, и три из них высветились на электронном табло: после окончания матча на них в каждой из строчек стояла одна фамилия.

Нашим же в матче с бельгийцами надо было или не проиграть или выиграть со счетом 4:0. Ничья или выигрыш со скромным счетом заставляли стремиться в матче с поляками только к победе. Остановились на втором, так сказать, варианте: игра, в которой команда мечтала лишь об одном — не пропустить гола, завершилась со счетом 1:0. «Гол Оганесяна и больше — ничего!» — так откликнулась одна из местных газет на матч с бельгийцами. Отклик был лаконичным, обидным и справедливым.

В матче с поляками нужен был всего-навсего один лишний гол. Наши вышли на матч с пятью защитниками

Могу с чистым сердцем причислить к непогрешимым футбольным провидцам не только сына, но и правнука поэта Сергея Есенина двенадцатилетнего Диму Полякова. Это хороший парень, бесстрашный и искусный пловец, при мне он совершил по Черному морю несколько смелых и дальних проплывов. Когда же мы оказывались рядом на домашней футбольной трибуне, он удивлял точностью наблюдений и характеристик. У него был свой взгляд на то, кого следует и кого не следует (и почему) брать в сборную… Не зря говорят: на что, на что, а на футбол у каждого свой взгляд. Эти высказывания Димы мы оставим за пределами повествования. Но то, что я услышал от него накануне вылета нашей команды в Испанию, заслуживало внимания.

Привожу более или менее точный текст нашей беседы.

— Дима, я хотел бы знать твое мнение о том, как сыграют наши?

— Я много думал об этом. Понимаете, если они войдут в число двенадцати, это будет большой и неожиданный успех.

— Не мог бы ты выразиться точнее?

— Они войдут в число двенадцати, может быть, даже станут впритык с четверкой полуфиналистов, но на большее… Почему я так говорю? Посмотрите на составы клубных команд, выступающих в нашем внутреннем чемпионате. Сколько в каждой из них защитников? В два раза больше, чем нападающих. А то и в три раза, честное слово. И в команде, которая идет на первом месте, и в команде, которая на последнем. Это значит что?

— Гм… Гм…

— Вы хотите что-то спросить? Нет? Скажите, кто у нас в команде и кому отдаем… как это?

— Ты хочешь сказать предпочтение?

— Да. Тем, которые разбивают чужие комбинации и закрывают дорожки к собственным воротам. А это легче, чем находить пути к воротам чужим, комбинировать, атаковать…

— А двадцать голов, которая забила наша сборная на первой стадии розыгрыша?..

— Вы же знаете, что в Испании будет совсем другое дело. Это все равно как если ты плывешь. Предположим, ушел от берега на милю, тебе легко плывется и легко дышится. Но вот думаешь, пора назад, поворачиваешь и видишь, как далеко берег, и спрашиваешь себя — зачем так далеко уплыл? А потом течение сносит. И волны, которых ты раньше не замечал. А когда последние двести метров до берега, кажется, что у тебя совсем уже сил не осталось. Последние метры всегда самые трудные. И у наших будут такие метры там, у Апеннин… простите, у Пиренейских берегов.

— Но там будет плыть не один человек, а целая команда или целая эскадра, так называют свою команду итальянцы.

— У них, может быть, эскадра. А еще где-нибудь, может быть, дружина. Где все хорошо понимают друг друга. В нашей сборной игроки нескольких команд, каждая из которых играет в свой футбол. Например, моя фамилия Бессонов. Я получил мяч. И знаю, куда перебежит мой товарищ по динамовской команде в ту же секунду. Его еще там нет, но я знаю, что сейчас он там будет, и я посылаю мяч туда, а он уже как раз там. А если со мной будет играть мало знакомый Гаврилов или совсем незнакомый Шенгелия? И если они будут прикрыты… Вы знаете, как за ними будут там следить? Что делать? Куда пасовать? Назад? А те уже успели перестроиться, считай, что атака пропала. Бессонов и грает со своим много лет. А с Гавриловым и Шенгелия только… И потом все они такие молодые.

— Разве это плохо?

— На чемпионате мира? Конечно, плохо. Самая молодая команда. Не знаю, почему мы этим хвастаемся. К таким соревнованиям надо готовиться долго и везти тех, у кого наверняка знаем ничего не задрожит. Кого сделали капитаном итальянцы, знаете? И сколько ему лет, тоже знаете? А я вот за Дасаева боюсь. Только с «Нефтчи» четыре мяча пропустил, а там будут нападающие посильнее. Правильно говорю?

Ринат Дасаев был счастливым исключением. Он показал свою способность наращивать умение. Всем вместе взятым форвардам Бразилии, Новой Зеландии, Шотландии, Бельгии и Польши удалось провести в его ворота лишь столько мячей, сколько пропустил он в том печально памятном для «Спартака» бакинском матче.

Большинство других игроков команды показало малопривлекательную способность терять свое умение. В матче с бельгийцами наши полузащитники отдавали безошибочные пасы лишь назад (к месту вспомнить Димино предсказание). Как только следовал такой пас, в руке одного из наших тренеров срабатывал счетчик, похожий на тот, каким стюардессы в самолетах быстро-быстро пересчитывают пассажиров. Эта, так сказать, передача засчитывалась игроку в актив: как-никак, мяча не потерял. Тактико-техническое действие признавалось положительным. Невольно вспомнилось, как кто-то где-то написал, что по числу выполняемых тактико-технических действий на протяжении всех девяноста минут игроки нашей сборной сравнялись с бразильцами, что вселяет «определенные оптимистические предположения». Все зависит от того, что и как считать. И к какому общему показателю, к какому конечному результату в этих подсчетах стремиться. Желаемое принималось за действительное. Действительность оказалась суровым опровергателем.

Зададимся теперь вопросом, насколько мобилизованными вышли на матч со сборной Польши наши футболисты? Насколько были «подготовлены к голу», полны желания отдать себя такой нужной и не столь уж, казалось бы, трудной победе. Ведь могут же наши играть — вспомним тот же первый тайм с бразильцами. А если позволить себе более далекие воспоминания…

В 1945 году, едва-едва окончилась война, советская команда была приглашена на матчи с хорошими профессиональными английскими клубами. Не будет преувеличением сказать, страна «припаялась» к нехитрым по тем временам радиоустройствам: жадно ловила голос Вадима Синявского, мастера нелегкого жанра футбольного репортажа… Как там наши, не ударят ли лицом в грязь, ведь был большой военный перерыв. А радиоволны несли издалека счастливые вести и поднимали настроение. И хоть парадоксально звучало сравнение английского обозревателя: «Одиннадцати советским футболистам удалось сделать то, о чем мечтала многомиллионная армия вермахта, — захватить в плен всю Англию», разве не показали тогда наши и дух, и волю?