Рич Ролл - Ультра. Как в 40 лет изменить свою жизнь и стать одним из лучших атлетов планеты Страница 27

До встречи с Крисом я чаще всего бегал, ездил и плавал в так называемой «серой» зоне – зловещей «сумеречной» зоне, где не развиваются ни аэробные, ни анаэробные способности. После такой тренировки вы прекрасно себя чувствуете, вам по-новому дышится, однако она мало что дает для повышения результативности. По сути, такие тренировки – барьер на пути к реальному развитию. Приятная усталость? Да. Рост выносливости или скорости? Нет. Они выводят вас на пологий участок кривой прогресса, где прогресса-то и нет. Часто именно в этой зоне можно причинить себе серьезный вред. И тренировки в «сумеречной» зоне – вне всяких сомнений, самая распространенная ошибка начинающих спортсменов на выносливость. Я не исключение.

Типичный начинающий перенапрягается во время аэробных тренировок и в дни активного восстановления. И недонапрягается во время интенсивных тренировок. Да, кое-чего подобным образом достичь можно, но реализовать свой потенциал полностью – никогда.

Продираясь сквозь дебри научной терминологии, я к тому же сражался с собственными предрассудками – ведь новый подход шел вразрез с тем, что подсказывала мне бытовая логика. Все, что я усвоил до сей поры: «Без пота и боли не жди лучшей доли. Рви жилы или проваливай». И вот теперь мне втолковывали нечто совершенно противоположное.

– Просто верь мне, – говорил Крис. – И надень пульсометр. Теперь это твой новый лучший друг.

Итак, с новоприобретенным прибором Garmin GPS на запястье и поясом пульсометра (который надевается прямо под грудь, что смотрится довольно нелепо) я направлялся на свою первую тренировку под руководством Криса. Это была короткая (45 минут) Z2-пробежка на ранчо Амансон – открытый заповедник площадью более 1200 гектаров в самом сердце долины Сан-Фернандо.

«Сорок пять минут? И все? Что, Крис забыл, что я целый год бегаю по два-три часа?» Казалось, что он держит меня за малое дитя. Я никак не мог уяснить: в спорте на выносливость я малое дитя и есть.

Для разогрева я начал с неспешной трусцы, а минут через пять проверил сердцебиение, дабы убедиться, что пульс в нужной зоне – не более 140 ударов в минуту. «150!» Должно быть, прибор глючит, решил я: ведь я еще и не размялся толком. Невидимый спутник в небесах передавал сигнал GPS на мой приборчик, определяя мою скорость как 10 километров в час. Нет, здесь все точно. Похоже, моя аэробная система была разработана так слабо, что даже легкая пробежка разогнала сердечный ритм выше аэробного порога, прямиком в запретную «серую зону». Я глазам своим не верил. Мне приходилось в буквальном смысле волочить ноги, чтобы удерживаться в пределах 140 ударов. А одолев крошечный холмик, я был вынужден и вовсе перейти на шаг. Я уж молчу о том, сколь унизительно было, когда другие бегуны (прямо скажем, не эталоны стройности) обходили меня как стоячего. Крис много раз говорил, что понадобится дисциплина. Но только теперь я начал понимать, что он имел в виду.

До звания «Железного человека» – даже до соревнований на это звание – да нет, даже о мысли о соревнованиях – мне, казалось, было как до Луны. Но я доверял Крису. И придерживался плана.

Я открываю для себя Ultraman

Однако что за план без главной цели? Дорога в никуда. До уровня Ironman мне было еще далеко. Но мой энтузиазм только рос, и не хотелось, чтобы весь пар ушел в гудок. Не наметив себе конкретную гонку, я чувствовал, что теряю фокус.

И вот, проведя месяц под крылом у Криса, в начале июня 2008 года я зарегистрировался на официальном сайте Ironman, наивно полагая, что смогу что-нибудь выбрать для себя из 25 соревнований, которые ежегодно проводятся под эгидой Ironman в разных частях света. Я по неопытности не знал, что гонки объявляются за целый год до начала. Регистрация на следующую гонку начинается через день после предыдущей, и, как правило, места заканчиваются в течение суток, а часто – за несколько часов. Стоит ли говорить, что все состязания с мая 2008-го по май 2009-го были укомплектованы.

«Вот черт».

Я знал, что Ironman пользуется популярностью. Я много раз смотрел по телевизору мировые чемпионаты Ironman на Гавайях, видел тысячи людей в заливе Кайлуа-Бэй и на знаменитых лавовых полях. Но я и понятия не имел, сколь велика эта популярность.

И что теперь?

Следующие пару недель я пребывал в унынии. Проделан длинный путь. Я жаждал испытать свою выносливость, дабы отметить крутой вираж на жизненном пути. Но дверь, ведущая к мечте, внезапно захлопнулась прямо перед носом. Конечно, были и другие гонки, великое множество. Соревнования по триатлону на более короткие дистанции. Велогонки на 100 миль, соревнования по трейлраннингу[50], заплывы в открытой воде. Но ничто из этого не обладало волшебным ореолом Ironman.

– Почему бы в этом году не начать с местной «половинки»? Мы всегда успеем на Ironman в будущем году, – сказал Крис.

Но его доводы меня не удовлетворили. Нет, «половинка» – совсем не то. И я вовсе не хотел дожидаться целый год. Однако выбора у меня не было.

Сейчас можно лишь диву даваться, сколь самонадеянно я рассуждал тогда о вершине, к которой даже не успел подступиться. Моя единственная попытка поучаствовать в Half-Ironman закончилась позорным клеймом «Сошел с дистанции». А тест на лактатный порог показал, что моя готовность к спорту на выносливость (если тут вообще употребимо слово «готовность») находится в лучшем случае на зачаточном уровне. В общем, я был не в том положении, чтобы привередничать.

И все же, как и тогда, когда я отказался от гарантированной карьеры в крупной компании или когда положил глаз на Джули, я просто знал, что достигну истинной цели. И, сами понимаете, именно так в конце концов и произошло.

Неделю спустя я после утренней пробежки ждал в закусочной Jamba Juice, когда мне подадут большую порцию морковно-апельсинового коктейля, и краем глаза заметил на стойке журнал Competitor. Competitor – одно из бесплатных спортивных изданий с расписаниями соревнований и непременной рекламой кроссовок. Вы можете встретить его в большинстве крупных городов. Так вот, в этом номере я увидел фото крупного, невероятно мускулистого афроамериканца с обнаженным торсом на гавайской беговой трассе. Завороженный картинкой, я начал читать увлекательную статью о «морском котике» по имени Дэвид Джоггинс[51].

Бывший футболист и тяжелоатлет, однажды взявший вес в 290 фунтов (131,5 кг), Джоггинс решил почтить трагическую гибель нескольких своих товарищей – «морских котиков» и заработать средства для Фонда в поддержку участников спецопераций, участвуя в одном из труднейших состязаний в мире. «Когда я завербовался в армию, то и до почтового ящика добежать не мог», – говорил он в интервью. В 2006 году он дошел до финиша в состязании, о котором я раньше не слыхал. Оно называлось Badwater – эдакая увеселительная прогулка в 217 километров по Долине Смерти, где от жары плавятся подошвы на кроссовках.

А через три месяца после Badwater он стал участником сакрального действа – мировой чемпионат Ultraman. Трехдневная гонка вокруг острова Гавайи, он же Большой остров, который по размерам примерно равен штату Коннектикут. Заплыв на 10 километров, велогонка на 418 километров, а на третий день – бег 84,4 километра. Вдвое больше, чем Ironman! И несмотря на то что он никогда раньше не участвовал даже в велогонках, не то что в триатлоне, и выехал на дистанцию в обычных кроссовках на одолженном велосипеде, Джоггинс финишировал в общем зачете вторым. Уму непостижимо.

«Я самый обычный парень», – любит повторять он. И эта мантра лишена ложного самоуничижения – он действительно в это верит. История Джоггинса задела во мне некую важную струну. Я увидел, что этот парень вовсе не родился бегуном или триатлетом.

Но что особенно поразило мое воображение – то, как Джоггинс описывал Ultraman. Никаких призов. Никаких перекрытых шоссе, рассчитывать можно только на себя (и свою команду). Никаких репортеров, не говоря уже о телетрансляции. Скорее духовное ристалище, чем спортивное выступление.

Все стало ясно как день – я нашел свою цель.

«Наверное, я спятил», – подумалось мне в следующую секунду, и буря сомнений в собственных силах едва не задула только разгоревшийся огонек энтузиазма. Идея участвовать в Ironman – уже безумие, если принять во внимание мою форму. А уж Ultraman… Даже помыслить об этом было слишком. Однако всю следующую неделю я не мог думать ни о чем другом. Более всего меня заботил тот факт, что при полном отсутствии каких-либо рекомендаций получить «добро» на участие переходит в категорию невероятных событий. В Ultraman каждый год участвуют всего 35 тщательно отобранных по всему миру спортсменов, так что это мероприятие было и остается по сей день мероприятием из разряда «только для приглашенных».

И все же, против всякой логики, я был твердо убежден, что как-нибудь, каким-то путем я таки попаду в состав участников состязания, которое, надо сказать, должно было состояться в ноябре – всего через шесть коротких месяцев.