Алексей Зинин - Наше всё! Страница 28

Если я по окончании карьеры выберу профессию тренера, то непременно учту этот нюанс. Уже сейчас, основываясь на приобретенном опыте, я имею четкое представление о том, как не должен вести себя коуч.

Никогда нельзя критиковать футболиста прилюдно, да еще вдобавок и огульно. Ни в коем случае нельзя унижать подопечных и показывать им свое превосходство. Сильный человек никогда не станет кричать, что он сильный. Окружающие это и так почувствуют. Очень важно доверять своим игрокам, и не только на поле, но и за его пределами. Мы в XXI веке. Все! Сейчас иная жизнь. Выросло поколение людей с новым менталитетом. Ну нет сегодня у футболиста потребности напиться накануне важной игры. Теперь представители нашей профессии имеют миллионные контракты, им есть что терять. И дураков, которые готовы из–за минутной слабости пустить свою карьеру под откос, фактически не осталось.

Я вот сижу и уже не представляю, как это — заезжать на сборы за двое суток? Это же удавиться легче! Кому это нужно? А ведь раньше и по три, и по пять дней, а предыдущие поколения неделями сидели в этих четырех стенах. Весь советско–российский спорт существовал по казарменным законам. Люди зверели в тех условиях. И все прегрешения игроков, как правило, случались именно из–за этого. Тяжело же пребывать в изоляции. Некоторые спешили наверстать упущенное за тот единственный день, который можно было провести дома, что и оборачивалось срывами.

Подло и глупо пасти игроков. Да, наставник должен иметь общее представление о том, что с кем происходит. Олег Иванович, кстати, знал про нас абсолютно все. Порой нам в ресторане только счет приносили, а он уже располагал полной информацией, кто с кем и как провел время. Москва — маленький город. Здесь не скроешься. И ощущение того, что ты постоянно пребываешь «под колпаком», не из приятных. Но мы воспринимали все это нормально. Единственное, опасались, что сведения дойдут до Романцева в искаженном виде. Можно прийти с женой, выпить по бокалу красного вина, станцевать с ней медленный танец, а Иванычу доложат, что ты был в компании десяти человек, вы жрали водку ведрами, плясали на столах и уснули мордами в салат. Романцев же попрекать не будет. Он просто сделает выводы, и все. Вот этих выводов мы и боялись. Для нас с ребятами так и осталось загадкой, как Олегу Ивановичу удавалось быть в курсе всего. Мы никогда не замечали «шпиков», никто вроде бы ничего не вынюхивал. Пожалуй, можно сказать, что с нами поступали по–человечески.

После Романцева все было гораздо хуже. За нами банально следили. Мне известны случаи, когда главный тренер просил кого–то из своих помощников: разузнай, выведай, подслушай. Коллектив не обманешь. Футболисты все прекрасно видят и улавливают. И они презирают стукачей, да и тех, кто услугами этих стукачей пользуется, воспринимают не лучшим образом. Впрочем, бывает так, что инициатива исходит от низов. Так, помощник Старкова Клесов — человек, не имеющий представления о том, что команда — это живой организм, с которым необходимо обращаться бережно, вел себя как самый натуральный доносчик. Этот специалист был единственным за всю российскую историю «Спартака», кто породил у всех раздражение с первого же дня своего появления в Тарасовке. «Спартак» — это очень демократичное, терпимое общество. Здесь всем всегда давали шанс ощутить себя человеком. Клесову не дали.

По негласному правилу, тренер вообще не может заходить к игрокам в номер. Тем более без предупреждения. За всю мою карьеру лишь Олег Иванович переступал порог моей комнаты. Было это пару раз. В команде что–то не ладилось, и Романцев в неформальной обстановке ненавязчивыми вопросами пытался нащупать «болевую точку». Все было сделано по–людски. Клесов же чуть ли не каждый день старался найти любой предлог, чтобы «заглянуть в замочную скважину». У него была навязчивая идея, что все игроки нарушают режим и готовят «политический» переворот. Стучался в дверь и тут же, чтобы мы не успели спрятать гипотетическую тару, врывался внутрь. Подсовывал какой–нибудь плакатик: «Ребята, не распишетесь?» Не зря говорят, что человек ко всему привыкает. Вот и я со временем привык к неприятному явлению под названием «Клесов». Впоследствии, когда собирались компанией, кто–то садился или вставал около двери, чтобы бравый «сыщик» не вломился.

Расскажу две истории. Для сравнения. Как–то при Романцеве нас после игры загнали на базу. Мы с пацанами, человек десять нас было, собрались у кого–то в номере. Все равно после неудачного поединка уснуть нереально, вот мы и сидели пили пиво да семечки грызли. Матч анализировали. Общались, как и принято в подобной ситуации. В два часа ночи Сергеич Самохин зашел: «Ребят, уже поздно, давайте укладываться. А то Иваныч услышит — проблемы возникнут». На следующий день никто о наших ночных посиделках не вспомнил. И Самохин был нормальным мужиком, и Романцев — мудрым тренером. Полагаю, Иваныч все равно узнал о том, что мы нарушили режим, но сделал вид, что ничего не произошло. Вот если бы последующий матч мы проиграли, тогда бы нам все это аукнулось. Но мы, разумеется, победили.

И вот другой случай. Периода Старкова. В Испании на сборах сразу у двоих был день рождения. На мой взгляд, это серьезный повод, чтобы всей командой собраться и пообщаться в тесном кругу. Именно после таких праздников, совместных застолий и крепнет дух коллектива. Клесов разнюхал, в каком номере мы собрались, и побежал докладывать главному тренеру. Произошла неприятная история, от которой у всех остался осадок. После Клесов неоднократно напоминал Александру Петровичу тот эпизод и всячески подливал масла в огонь.

Благо Старков умел делать выводы. И с тем же Клесовым он в итоге все же расстался, потому что наконец–то осознал, что им не по пути.

Умение делать выводы было далеко не единственным достоинством латвийского специалиста. Еще он активно общался с футболистами. И это качество у него непременно нужно будет перенять, естественно, внеся необходимые коррективы.

Александр Петрович мог по пять раз на дню задать тебе свой коронный вопрос: «Как дела?» Поначалу такое внимание, конечно же, подкупало, потом многих стало тяготить. На мой взгляд, беда Старкова в том, что он боялся быть искренним. Он даже свою линию выдерживал как–то застенчиво и всегда очень опасался, что авторитетный футболист в случае непопадания в состав будет на него обижаться. Петрович пытался объяснить игроку свою позицию, но порой не находил нужных слов, отчего возникало недопонимание. И вряд ли это можно поставить Старкову в вину, просто такой уж у тренера был характер.

Признаться, подопечным легче работается с наставниками, которые или вообще ничего тебе не объясняют (да и не обязаны они это делать), или говорят все начистоту, и при этом конструктивно. Романцев ничего не объяснял. Нам нужно было на тренировках лезть из кожи вон и доказывать свою состоятельность. Зато никаких интриг и пустых разговоров! Федотов предпочитал с футболистами быть в тесном контакте. Откровенно говорил, что не так и что нужно подтянуть. Когда я буду тренером, скорее всего, изберу именно такую модель общения.

И еще один существенный момент. Если тренер вызывает игрока посоветоваться, то ему следует делать это только в том случае, если тот действительно нуждается в совете. Беседа ради заискивания только вызовет раздражение. В 2005 году на первом сборе в Испании у нас беда была со стандартными положениями. Пропускали с них во всех контрольных матчах, а все потому, что перешли на зонную оборону. Мы же всю жизнь в подобной ситуации использовали персоналку. Вот мы Александру Петровичу и попытались объяснить, что «зона» для нас губительна. Старков согласно кивал. Правда, периодически встревал его ретивый помощник Клесов, двигал стаканы на столе и принимался доказывать: если этот уходит сюда, а ты идешь за ним, то на освободившееся место врывается соперник. На все наши аргументы Клесов отвечал: если ты сыграешь плотно, то заработаешь пенальти в наши ворота. В итоге получилось, что Петрович, изначально солидарный с Клесовым, наше мнение проигнорировал. Закончилось тем, что со стандартов мы пропустили чуть ли не половину всех голов. Лучше бы того разговора не было!

Чернышева и Старкова объединяло одно, на мой взгляд, сильное и одновременно опасное качество — стремление быть прогрессивными. Они старательно отслеживали все тенденции современного футбола. Разумеется, являлись сторонниками зонного метода построения обороны, но, к сожалению, не до конца разбирались в нюансах. Алексеич выстраивал нас на поле и кричал: «Вот здесь мяч!» (бросал вправо) — мы бежали в ту сторону; «Вот здесь мяч!» (бросал влево) — мы неслись в другую сторону. Мы элементарно не успели загореться этой линией. Важно было вначале заразить нас идеей. Да. Чернышов проводил теоретические занятия, но ему не хватало опыта. Или, если быть уж совсем точным, то под те разъяснения ему недоставало качественного материала, способного схватывать все на лету. Андрей же этот фактор не учитывал.