Игорь Рабинер - Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера Страница 3

До Олимпиады в Нагано тогда оставалось два года. Вскоре отказы участвовать в ней от российских игроков посыпались один за другим.

Надо понимать, какие это были времена. Те «сборники», кто постарше, уезжали в HXЛ еще из Советского Союза с огромными проблемами и не могли о них забыть еще долго. Молодое поколение болельщиков, наверное, даже не ведает, что такое в жизни вообще бывает. Но вот только один пример.

Весной 1989 года в советском хоккее разразился крупнейший скандал: один из самых талантливых молодых хоккеистов ЦСКА и сборной СССР Александр Могильный сбежал с чемпионата мира в Стокгольме за океан, в «Баффало Сэйбрз». На родине, несмотря на перестройку, Могильного объявили предателем, причем в прямом смысле слова: военная прокуратура завела на хоккеиста, формально считавшегося военнослужащим, уголовное дело по обвинению в дезертирстве. Его родителям в Хабаровске отказывались отоваривать хлебные карточки — а по-другому хлеб купить тогда было невозможно.

Пять лет спустя, когда в 1994-м сборная звезд России, воспользовавшись локаутом (коллективной забастовкой) в HXЛ, летела в Москву на серию матчей против российских клубов, Могильный был почти уверен, что в Шереметьеве его сразу возьмут под белы рученьки и препроводят «куда надо». Перед посадкой он сидел белый как полотно, умоляя старших товарищей Сергея Макарова и Вячеслава Фетисова не оставлять его ни на секунду. Сергей Федоров, убежавший в HXЛ на год позже Могильного, находился в схожем состоянии. И только когда игроков провели через зал VIP и никто их не тронул, у Могильного с Федоровым, что называется, отлегло.

Могли ли они не помнить всех тех страхов, которые пережили годами ранее? За что им было испытывать нежную любовь и благодарность к своей стране и стремление отдавать ей неоплатный долг на ледовых аренах?

Дело, впрочем, было не только в этом. И даже не столько. В гораздо большей степени дело было в отношениях игроков с федерацией и, прямо говоря, бардаке, который царил на Кубке мира.

За пару месяцев до Игр в Нагано один из «отказников», ведущий защитник «Монреаль Канадиенс» Владимир Малахов (ныне — бизнесмен, живущий в Майами и занимающийся недвижимостью в России и Америке) говорил мне в интервью «Спорт-Экспрессу»:

— У меня остались очень тяжелые воспоминания об обстановке вокруг сборной на Кубке мира, после которого меня сделали одним из козлов отпущения за произошедшую неудачу. В прессе я тогда был назван предводителем недовольных, забывшим о хоккее и о чести Родины. А все потому, что я, привыкший за несколько лет в Америке к энхаэловским нормам взаимоотношений, в лицо говорил людям из федерации, какие вещи они с нами делают. Мне этого не простили. После окончания всего этого кошмара я несколько дней отлеживался в Майами на океане, отходил — потому что нервы были на пределе, думал даже заканчивать с хоккеем. Мне было очень больно, и я не хочу еще раз такое пережить.

— В чем заключались ваши претензии?

— Об этом можно очень долго говорить. О тех же костюмах для команды, за которые вроде заплатили 50 тысяч долларов, но которые было страшно надеть… Расскажу лишь одну историю. Когда надо было лететь в Москву на сбор, агент Серж Левин, работавший тогда со сборной, сказал мне, что я полечу из Нью-Йорка экономическим классом с пересадкой в Амстердаме. Полетишь, говорит, рейсом замечательной компании KLM, проведешь четыре часа в прекраснейшем аэропорту Европы и скоро будешь в Москве. На мои возражения, что лучше я куплю себе билет на родной «Аэрофлот», где бизнес-класс стоит 1200 долларов (вот времена-то были! — Прим. И. Р.), и через восемь часов буду в Москве, он нервно начал заявлять, что так не получится, потому что куплены билеты в два конца, которые поменять нельзя.

Я разозлился и все-таки сделал так, как считал нужным — но это в Москву, а в Америку, на сам Кубок мира, всем нам пришлось лететь маршрутом, сочиненным федерацией. Не бред ли, что, летая по Европе первым классом, в Америку сборная России полетела экономическим, да еще и в переполненном самолете и с пересадкой? Я из него выходил, согнутый, как буква Z. Неужели нельзя было наоборот сделать — два часа по Европе в экономическом как-нибудь бы перенесли, а лететь им в Штаты… Потом я говорил с президентом Ассоциации игроков HXЛ Бобом Гуденау, и он сказал мне, что по официальному договору между HXЛ и ФХР сборная должна была лететь в Америку первым классом беспосадочным рейсом. Спрашивается — кто-то нажился на билетах?

Когда такие вещи происходили, становилось противно мы от такого обращения в НХЛ несколько отвыкли. Я обо всем этом говорил в открытую. И получил. Хочется, конечно, верить, что все там со сменой руководства изменилось, но ведь и перед Кубком мира нам рассказывали, что все, дескать, по-новому. Но я уже, честно говоря, не очень в это верю. Вряд ли система могла измениться за такой короткий срок. Я понимаю, что это первая в истории подобная Олимпиада, но уж очень много впечатлений по-прежнему во мне сидят. И хочется, и колется — но я очень не хочу еще раз пережить то, что пережил в 96-м. Не могу я этого забыть, как бы себя ни заставлял.

— Но ведь болельщики нив чем не виноваты, и они вправе ждать, что сборная поедет на исторические Олимпийские игры в своем сильнейшем составе!

— Я прекрасно понимаю их чувства, но пусть они поймут и мои. Кандидатов в сборную у нас много, незаменимых людей нет. На Олимпиаду нужно ехать, будучи готовым и сконцентрированным на сто процентов и думая только о хоккее. Груз же моих воспоминаний вряд ли даст думать исключительно о нем.

Думаю, нетрудно было бы найти цитаты, где столь же убедительная критика прозвучала бы и в адрес самих хоккеистов. Но не вижу в этом смысла, поскольку не в междоусобицах, по большому счету, дело.

Рассказ Малахова, думаю, исчерпывающе дает понять, какая атмосфера в те годы царила в российском хоккее. Казалось бы, рассчитывать на что-либо серьезное в такой момент не приходится. Ситуация до боли напоминала печально знаменитое «письмо 14-ти» футболистов сборной России, отказавшихся сыграть за национальную команду на чемпионате мира 1994 года в США. Причины, в сущности, были те же. И спортсмены точно так же не смогли отделить для себя мух от котлет — выступление за свою страну на крупнейшем турнире планеты и обиду на отдельных людей и структуры, организовывавшие (точнее, дезорганизовывавшие) жизнь сборной. И в одном, и в другом случае большинство отказавшихся впоследствии крепко о том пожалели…

За пару недель до начала Игр в Нагано, в январе 1998 года, я поехал освещать Матч всех звезд HXЛ в Ванкувер. Да-да, в тот самый Ванкувер, где пройдет Олимпиада теперь, 12 лет спустя. А тогда интересно было узнать о реакции на массовый отказ россиян участвовать в Играх со стороны их товарищей по командам HXЛ. В других-то сборных все, наоборот, рвались в Японию!

Майк Модано, форвард сборной США, партнер Сергея Зубова по «Даллас Старз»:

— Я понимаю Зубова. Он уже был на Олимпиаде и выигрывал ее (в 92-м году во французском Альбервилле. — Прим. И. Р.). То, что будоражит кровь мне и моим партнерам, для него уже пройденный этап. Думаю, если бы для меня это были не первые Игры и тем более если бы я на них уже побеждал, то, наверное, тоже иначе бы смотрел на свое участие в них. Сергей заслужил моральное право немного отдохнуть и расслабиться.

Кейт Ткачук, форвард сборной США, партнер Николая Хабибулина по «Финикс Койоте»:

— Если честно, очень рад, что Ник не едет в Нагано, потому что наши шансы на победу благодаря этому растут. Естественно, я и не думал его переубеждать — мне-то как раз совсем не хочется видеть Хабибулина в Нагано. Русская федерация хоккея не дала ему золотую медаль в Альбервилле, где он был третьим вратарем и не сыграл ни одного матча, — и вот сейчас за это расплачивается. У меня ситуация иная. Я не выигрывал золотой медали, и меня ее не лишали. Ник — хороший парень, и я уважаю его решение.

Брендан Шэнахэн, форвард сборной Канады, партнер Вячеслава Фетисова и Игоря Ларионова по «Детройт Ред Уингз»:

— Для того чтобы принять решение, моим русским друзьям по «Детройту» потребовалась большая сила духа и убежденность в своей правоте. Ведь Россия им не безразлична, и судьба ее сборной на Олимпиаде их очень волнует. И привезя в Россию Кубок Стэнли после победы «Детройта», и многим другим они доказали, что не забыли страну, откуда приехали.

Как видим, во всех случаях сработала игроцкая солидарность — никто не бросил камня в партнеров, отказавшихся от участия в Играх. Не склонны были осуждать своих соотечественников и наши олимпийцы — Павел Буре, Дмитрий Миронов, Валерий Каменский, с которыми мне там же, в Ванкувере, довелось поговорить. Леймотив их высказываний был таким: «У каждого своя голова на плечах, и каждый принимал решение сам».