Федор Раззаков - Легенды отечественного хоккея Страница 31

Скорее всего, они бы выжили. Но, видимо, судьба — грузовик, как назло, был до отказа набит запчастями. Дополнительный груз усилил и без того мощный удар. Да и асфальт в этом месте, словно нарочно, не оставил шансов на спасение. Новое покрытие, на которое попала «Волга», во время жары было скользким как лед…»

Вспоминает друг Харламова Борис Полукаров: «Последний раз я видел Харламова с женой накануне трагедии вечером. Мы встретились в центре Солнечногорска, и Валера попросил посмотреть «Волгу», у него барахлил бензонасос, топливо подтекало. Я быстро исправил поломку. Валера угостил меня пивом, но оно было теплым, я его только пригубил. Они уехали к себе на дачу. Утром мы договорились встретиться в полдевятого, но Харламов вовремя не приехал, и я отправился по рабочим делам в Москву. По дороге заехал к Константину Бескову, позвонил знакомым, а те говорят, что Харламов погиб. Звоню в милицию, а мне дежурный говорит: «Да напились». Но это глупость. В восемь утра он водку никогда не пил. Гнать по трассе они тоже не могли. После первой аварии Ирина боялась скорости. Быстрее, чем 60–80 километров, они не ездили…»

Уже через час после трагедии весть о ней разнеслась по Москве. А вечером того же дня мировые агентства сообщили: «Как сообщил корреспондент ТАСС, в автокатастрофе под Москвой сегодня утром погиб знаменитый хоккеист Валерий Харламов, тридцати трех лет, и его жена. У них осталось двое маленьких детей — сын и дочь…»

Хоккеисты сборной СССР узнали об этой трагедии в Виннипеге, где готовились к Кубку Канады.

Вспоминает Вячеслав Фетисов: «Утром включили телевизоры, а там Валеркины портреты. Но тогда никто из нас толком по-английски не понимал. Так и не сообразили, что к чему. Уже потом, когда вышли на улицу и к нам стали подходить незнакомые люди и что-то говорить о Харламове, мы поняли: с Валерой случилась беда. Вечером прилетел наш хоккейный начальник Валентин Сыч и сказал, что Харламов погиб. Мы были в шоке. Все собрались и сначала хотели бросить к черту этот турнир и ехать на похороны. Но потом как-то так получилось, что решили остаться, во что бы то ни стало выиграть Кубок и посвятить победу Харламову. Так в итоге и получилось…»

Похороны погибших в автомобильной катастрофе состоялись 31 августа на Кунцевском кладбище. Проститься с великим хоккеистом пришли тысячи людей. Спустя пять лет после этого ушла из жизни мама Харламова, так и не сумевшая перенести смерть любимого сына.

Что касается невестки, то к ней отношение было однозначным — ее назвали… главной виновницей трагедии. Говорят, еще на поминках мама Ирины почувствовала вокруг себя определенный вакуум. Ее сторонились все: и родственники Харламова, и цээсковские начальники. Да и в поминальных речах ощущалась отчужденность. Единственными, кто поддержал тогда Нину Васильевну, были Иосиф Кобзон и адмирал Шашков. Они и потом ей помогут, когда родственники Харламова захотят отлучить ее от внуков и оформить опекунство на себя. В заключение этой темы добавлю, что в течение некоторого времени какие-то вандалы целенаправленно оскверняли могилу Ирины.

Уже несколько позже люди, знавшие Харламова, стали вспоминать некоторые эпизоды, когда он предчувствовал собственную смерть именно подобным образом. Например, своему отцу он однажды сказал: «Странно, что еще никто из наших хоккеистов не бывал в автокатастрофах». А в июне 1979 года, когда хоронили прославленного спортсмена Боброва, Валерий, стоя у его могилы, вдруг произнес: «Как хорошо здесь, на кладбище, тихо, ни забот, ни тревог». И ровно через два года после этого произошла трагедия.

Вспоминает сын Харламова — Александр: «Мы с сестрой жили у бабушки по материнской линии. Почему не у родителей отца? Между семьями существуют сложные отношения. У нас противостояние почище итальянских кланов. После смерти родителей развернулась целая война. Кто-то подумал, что у отца остались миллионы. А миллионов-то и не было… В общем, с дедом мы общались редко…

Отцовских партнеров я тоже не видел и не слышал лет десять. Все пропали. Когда-то многолюдный дом вмиг опустел. Помогали только ребята из новой волны ЦСКА, которые были моложе отца и для которых он был кумиром: Фетисов, Касатонов, Крутов. Они в чем-то и заменили мне отца. Приезжали по первому звонку. Приносили деньги в складчину, привозили из-за границы одежду. Отец многим из молодежи успел помочь. Некоторые игроки даже жили у нас дома. Тот же Касатонов, который из Питера приехал и не имел жилья в Москве…»

Спустя 10 лет после гибели хоккеиста — 26 августа 1991 года — на месте трагедии появился памятный знак — огромная шайба с надписью: «На этом месте закатилась звезда русского хоккея». Этот памятник установили солнечногорские друзья Харламова. Так вышло, но памятник обошелся бесплатно: ни в гранитной мастерской, ни в строительном управлении, где выделяли автокран, денег за работу не взяли. Сказали: «Что ж мы, не люди? Или хоккей не смотрели?» Правда, сначала с установкой вышла промашка — его поставили на противоположной стороне дороги. Но один из гаишников, кто был на месте происшествия, — Виктор Останин — заметил это и попросил переставить. Было холодно, на дворе стоял ноябрь, но справились с этим быстро: первые же водители, которых остановили для помощи, узнав, кому ставится памятник, немедленно согласились помочь. Первое время водители, проезжая мимо этого места, обязательно сигналили. Говорят, теперь это делать перестали. Может быть, теперь, после выхода в свет фильма «Легенда № 17», эта добрая традиция опять возобновится?

Дети Харламова пошли по его стопам — стали спортсменами. Александр играл в хоккейном клубе ЦСКА под отцовским номером 17. Затем уехал в США. Наездами бывал на родине. В один из таких приездов он познакомился со студенткой финансового института Викой. Причем произошло это знакомство почти так же, как и знакомство его родителей, — на чьем-то дне рождения. 16 августа 1997 года Александр и Вика поженились. Вскоре у них родился сын, которого назвали Валерием.

Дочь Харламова — Бегонита — долгие годы занималась художественной гимнастикой, стала мастером спорта. Она замужем, растит двух дочерей — Дарью и Анну. 

Неудержимый «ЯК-15». (Александр Якушев) Двукратный чемпион зимних Олимпийских игр (1972, Саппоро; 1976, Инсбрук)

Александр Якушев родился 2 января 1947 года в городе Балашиха Московской области (хотя его семья жила в Реутове, но там не было роддома). Его родители — отец Сергей Васильевич и мать Надежда Павловна — не имели отношения к спорту: мама была домохозяйкой, а отец работал в Москве, на заводе «Серп и Молот», что сыграло в судьбе Александра решающую роль. Вот что он споминает:

«Моя история не отличается от историй миллионов мальчишек. Жили мы совсем рядом со стадионом «Серп и Молот». Отец работал на заводе, а я пропадал на спортивных площадках. Летом — футбол, зимой — хоккей. Сначала играли на льду вообще без коньков, потом, когда возраст подошел, записался в заводскую команду. Принимали, правда, только 44-й год рождения, не младше. Но я набрался смелости и накинул себе три года, чтоб взяли. Так что был в команде самым младшим, но сразу понял, что у меня неплохо получается. До сих пор помню первые коньки — форму тогда нам выдавали, и родителям платить не приходилось. Будь иначе — тяжело бы пришлось. Зарабатывал один отец — мама сидела дома с детьми, у меня было еще два брата… Параллельно я играл в футбольной школе «Спартака». Я же с самого раннего детства болел за эту команду. Моими кумирами были Никита Симонян и Игорь Нетто, Анатолий Ильин и Анатолий Исаев. Великая была команда, всех и не перечислишь!..»

Отметим, что поначалу Якушев отдавал предпочтение футболу, а с хоккеем у него случилась неувязка. Когда старшие товарищи-футболисты посоветовали ему уходить из хоккейной команды «Серпа и Молота» и записаться в юношескую хоккейную секцию «Спартака», которую возглавлял прославленный в прошлом игрок Александр Игумнов, Якушев так и сделал. Однако Игумнов поставил условие: «Чтобы соблюсти все формальности, тебе надо принести из команды «Серп и Молот» открепительный талон. Тогда и решим вопрос о переводе». Но юноше это показалось вежливой формой отказа, поэтому он решил остаться в прежней команде. А тренер, в свою очередь, надеялся, что новобранец проявит самостоятельность, и терпеливо ждал его прихода. Но юноша все никак не появлялся. Так могло продолжаться долго, если бы не случайность.

Однажды Якушев выступал в полуфинале соревнований детских команд на Кубок Москвы, где наряду с «Динамо» и «Локомотивом» играли «Серп и Молот» и «Спартак». Именно там Игумнов снова увидел Якушева, да еще в игре, где юноша был в ударе — творил на льду чудеса. Умудренный тренер сразу оценил талант юного хоккеиста и его прекрасные перспективы на будущее. И сразу после турнира лично взялся за перевод Якушева в «Спартак». Причем против этого горой стояли тренеры «Серпа и Молота», которым Якушев самим был нужен как воздух. Однако победил в этом споре Игумнов. И весной 1961 года 14-летний Саша Якушев приступил к тренировкам в молодежной команде «Спартак» вместе с ребятами, которые были на 3–4 года старше, а уже с осени закрепился в основном составе. И два сезона подряд вместе с юношеским «Спартаком» становился чемпионом страны. Более того, Якушев был в команде одним из лучших бомбардиров, что не могло не остаться незамеченным для тренеров взрослого «Спартака».