Вячеслав Колосков - «В игре и вне игры» Страница 31

– Власти настроены нас убрать. Кому и какой прок нас поддерживать? В общем, надо быть реалистами, Георгий Александрович.

Я убедился в своей правоте, когда в один из тех дней зашел по делам в кабинет В. Фетисова. Там стоял пулемет «максим», а рядом с ним лежала буденовка. Вячеслав, улыбаясь, пояснил:

– Вот, подарили, с намеком на то, чтобы решительнее порядок в наших рядах наводил.

– Меня к стенке в числе первых ставить будут?

Фетисов после некоторой паузы ответил вопросом на вопрос:

– Слышал, что конкретно о тебе Владимир Владимирович Путин сказал на встрече с активом «Единой России»?

Конечно же я об этом знал. Президент России выразился примерно так: Вячеслав Иванович Колосков хороший человек, но за долгое время работы высоких результатов так и не добился, а нам надо проводить кардинальные изменения в российском футболе.

В общем, все было сказано предельно ясно. Масло в огонь подлила пресс-конференция, на которой мы решили выступить против попыток нового руководства Госкомспорта подчинить спортивные федерации, действовавшие как самостоятельные общественные объединения, государству. Вместе со мной в этой акции решили участвовать и другие спортивные руководители: Г. Алешин, В. Писеев, М. Мамиашвили, А. Стеблин, Л. Аркаев. Я договорился проводить пресс-конференцию в РИА «Новости», но в назначенный день там «совершенно неожиданно» затеяли ремонт, и пресс-конференцию отменили. Тогда мы всей компанией отправились в «АиФ» и дали расширенное интервью для популярной и массовой газеты. Прочитав этот материал, В. Фетисов невесело пошутил: «Это похоже на ГКЧП». Вскоре после этого он позвонил мне:

– Есть разговор, предлагаю встретиться на нейтральной территории. К примеру, в «Национале», в кафе на первом этаже.

Поводом для нашей встречи, как оказалось, была записка, которую я подготовил и послал в адрес Президента России В.В. Путина. История ее написания была такой. В день, когда наша сборная провела один из худших матчей в своей истории (имею в виду все ту же игру с португальцами, счет 1:7), я познакомился с присутствовавшим на игре Романом Абрамовичем. Он не задавал вопросов, почему мы уступили, почему убежал в ходе игры Ярцев, кто из игроков недостоин играть за сборную. Разговор у нас с ним получился непродолжительный, но интересный.

– Вячеслав Иванович, что надо сделать, чтобы в России появилась хорошая сборная, пусть не сейчас, а в отдаленной перспективе?

– Изменить отношение к работе с детьми, Роман Аркадьевич.

– Почему же не меняете?

– Только федерации это не по силам. Менять надо на государственном уровне. Сколько мы ни говорим об этом, нас никто не слышит.

– А четко, по пунктам можете изложить, что конкретно для этого требуется?

– Да, пожалуйста. Надо обязательно строить поля с искусственным покрытием для детских спортивных школ, приучать с малых лет играть на нормальных газонах. Надо повысить должностные оклады тренерам, работающим в этих школах. Надо, наконец, решить проблему подготовки тренерских кадров, в частности, восстановить деятельность Высшей школы тренеров. Все это, конечно, требует расходов.

Абрамович кивнул, он понимал, о каких деньгах идет речь. И все же посоветовал:

– Вот что, вы все-таки напишите записку на имя Путина, изложите то, о чем рассказали сейчас.

– Думаете, она попадет адресату?

Роман Аркадьевич чуть пожал плечами, потом сказал:

– Напишите два письма. Одно передайте по официальным каналам через Администрацию, другое дайте мне.

Я так и сделал.

И вот теперь В. Фетисов интересовался, что это было за письмо. Я кратко изложил его содержание, спросил, чем вызван вопрос.

– На днях иду к Главному Начальнику, может спросить, и нехорошо будет, если я скажу, что не в курсе.

Мы пили кофе, начали говорить о чем-то постороннем, но я все же чувствовал, что Фетисова мучит еще какая-то проблема.

– Играем с открытыми картами. У тебя ведь еще есть вопрос ко мне?

– Есть, Вячеслав Иванович. Если Путин спросит о том, не надумал ли ты уходить на заслуженный отдых?

Я только усмехнулся:

– Не надумали ли меня уходить, так будет точнее. Ну что ж, я, наверное, уже выработал свой ресурс. Если Путин посоветует заменить президента РФС, приму этот совет как должное. После этого мы с гобой сядем и подробно распишем сценарий перехода власти в РФС к другому человеку. С кондачка этою делать не стоит, иначе могут последовать санкции со стороны ФИФА и УЕФА. В их уставах четко записано, каким образом избираются руководители национальных ассоциаций.

Фетисов кивнул. На том расстались. Через день я уехал в одно из медицинских учреждений Германии на обследование, до этого перенес операцию. Фетисов позвонил туда:

– Был у Главного Начальника. Принято решение провести внеочередную конференцию РФС и избрать нового руководителя. Извини, конечно, Вячеслав Иванович, с такими вестями в больницы не звонят.

– Все нормально. Во всяком случае, честно и открыто.

– Что будем предпринимать дальше?

– Как и договаривались, через четыре дня я возвращаюсь, садимся и расписываем сценарий дальнейших действий. Горячку пороть ни в коем случае нельзя!

Неожиданно для меня на следующий день глава Федерального агентства по физической культуре и спорту России собирает пресс-конференцию и на всю страну объявляет: «Я имел разговор с Колосковым, он объявил, что готов покинуть свой пост».

Слава, Вячеслав Александрович, господин Фетисов, ну что же вы так? Неужели власть и вправду ломает человека сильнее, чем когда-то сломал подающего огромные надежды хоккеиста нечаянный толчок на тренировочной площадке? Но тогда тот хоккеист, тот Славик Фетисов преодолел боль и вернулся на площадку. А сейчас? Неужели причиной всему тщеславие? Мол, кто только не пытался убрать Колоскова, а убрал именно я! Мне давно не было так хреново, и мой врач заметил это: «Постарайтесь быть спокойнее, абстрагируйтесь от неприятностей, думайте о чем-нибудь приятном, веселом! У вас же были в жизни веселые и приятные минуты?»

А как же. Были. Конечно же были.

Глава 30

1984 год. Я тогда был самым молодым вице-президентом ФИФА. Почтенный сэр Стенли Роуз, почетный президент этой международной организации, праздновал свое девяностолетие, устроив прием на семьсот человек. Вел его герцог Кентский, председатель Федерации футбола Великобритании. На приеме присутствовали члены королевской семьи, члены Исполкома ФИФА: адмирал Карлос Лакост из Аргентины, телемагнат Гулермо Каньедо из Мексики, египетский генерал Мустафа, один из самых богатых людей мира Генри Фок из Гонконга. А я в первый раз в жизни надел смокинг, мне недавно минуло сорок. Вчера еще решал, как сбежать с неофициального ужина в дешевую закусочную, чтобы выпить пива с сэндвичами (на большее нам не хватало суточных). И вдруг для московского шалопая, сына шофера из Измайловского барака сразу – такое! Ко мне подошел Жоао Авеланж, сменивший на посту президента ФИФА Стенли Роуза, и представил меня двум мужчинам:

Вы самый молодой член Исполкома ФИФА, и вижу, пока нуждаетесь в опеке. Я попросил своих друзей взять шефство над вами. Это президент УЕФА Артемио Франки.

Я обменялся с господином Франки рукопожатием.

– И господин Нойбергер, вице-президент ФИФА.

Я уже пожимал руку господину Нойбергеру, когда Авеланж счел нужным добавить:

– Он, между прочим, был самым молодым полковником абвера во время Второй мировой войны. Это в прошлом, сегодня футбол вне политики.

Принцип ФИФА – футбол вне политики – был для меня тогда абстракцией. А тут я попал в конкретную ситуацию, когда человек, с рождения воспитывавшийся в ненависти к фашизму, должен был пожать руку бывшему полковнику абвера. Представьте, что я тогда чувствовал!

По прошествии десятилетий я тем не менее с благодарностью вспоминаю и Франки, и Нойнбергера, которые действительно стали для меня наставниками в международных футбольных делах. Естественно, они не проводили со мной специальных методических занятий. Но когда, думаю неслучайно, оказывался с ними за одним столом во время официальных обедов и ужинов, я исподволь учился пользоваться многочисленными приборами, следовать правилам официального протокола. В неформальных беседах они учили меня ориентироваться в подводных течениях мирового футбола.

Решающую роль в моей международной карьере сыграл Жоао Авеланж. Он был президентом ФИФА двадцать один год, до сих пор остался одним из самых влиятельных членов Международного олимпийского комитета. В его доме в Рио-де-Жанейро мы видели высшие государственные награды почти всех стран мира.

По меркам Исполкома ФИФА я был очень молодым человеком. Средний возраст здесь был далеко за шестьдесят. К тому же я был советским человеком, со всеми вытекающими из этого последствиями. И все же Авеланж решил доверить мне, кроме обязанностей вице-президента и члена Исполкома ФИФА, руководство комитетом по проведению футбольных турниров Олимпийских игр, сделал заместителем председателя Комитета по юношескому футболу, членом оргкомитета по проведению чемпионата мира.