Эдуард Семенов - Бои без правил Страница 34

Андрей Чебыкин. 25 лет. 1 дан. Работает охранником в баре.

— В пригороде Екатеринбурга мы охраняем один бар. Там местные постоянно между собой разборки устраивают. Мы их разнимаем, и тогда они объединяются против нас. Однажды подбегаю я к парню, который сидел на стуле, и провоцировал всех на драку. Думаю, что делать. А парень — здоровенный такой бугай! Его одним ударом не достанешь, тем более, что он ждал именно того, что я ударю. И в этот момент я взял и схватил хулигана за нос. Ему стало так больно, что он начал сползать со стула. Я так и вывел его на улицу на четвереньках.

Четверых одним ударом

Александр Баранов. 3 кю. Инструктор в возрастной группе 8-14 лет.

— Этот случай был не со мной, а с моим учеником. Он тренировался в парке и отрабатывал резкость удара ногой. Бил по листочкам. Тут четыре парня с собакой. Один видимо боксером был и не мог пройти спокойно мимо каратиста. Подходят со спины и без предупреждения хрясь в челюсть. Фингал тут же выскочил. Мой ученик упал, но сознания не потерял и тут же вскочил и как начал всех окучивать руками. Самое интересное, что до этого он вообще не умел бить руками, и тут его как прорвало.

Всех четверых приложил. Собака хвост поджала и убежала, а хозяин собаки руками закрылся и кричал: «Я тут ни при чем!!!»

Герои нашего времени

Двадцать четыре здоровенных бугая и одна девушка, будто единый механизм, резко выбросили вперед руку и сделали стремительный шаг вперед и громко заорали:

— Ос-ссУ! Ос-ссУ!

Затем последовал каскад головокружительных ударов руками и ногами. В прыжках, в падении, блоки. И снова… удары, удары, удары.

В каратэ — киокусинкай есть одна интересная традиция. В канун нового года они на последней тренировке делают столько ударов руками за одну серию, сколько соответствует наступающему году. В последний раз — это было — 1997 ударов, в этом году их будет уже — 1998…

Когда тренировка закончилась, ребятки быстренько покидали свои шмотки в сумки, рассовали пистолеты по кобурам, предварительно проверив наличие патронов, как сказал один из инструкторов: «Кулаки — хорошо, но ПМ с семью патронами все же в наше время надежнее», — и разъехались по своим делам. До вечерней тренировочки. А меня повезли осматривать местные достопримечательности.

Это место во всем мире известно как дом инженера Ипатьева. Именно в этом домике расстреляли царскую семью. При Борисе Николаевиче этот дом снесли, и теперь на его месте стоит большой деревянный крест.

Все свадьбы и гости города считают своим долгом посмотреть на деревянный крест и купить какой-нибудь сувенирчик со «Святого» места. Пока еще все пожертвования, а они там текут постоянно, идут на облагораживание территории, но через год-два — это место станет довольно доходным. Так что наверняка, мы еще не раз услышим о нем в криминальных сводках МВД.

И уже есть все симптомы… Рядом построили небольшую часовенку, которую регулярно поджигают. Пробовали казачков к охране памятника привлечь, но как сказал смотритель: «Я их прогнал. Это одно название, а не казаки.» Что он имел под этим в виду, я так и не понял.

Когда вор в законе посоветовал моему спутнику свозить меня на кладбище, я честно говорят, пропустил это мимо своих ушей. Ну, мало ли что в голову взбредет, но когда я понял, что меня действительно привезли туда, меня стало немного не по себе. Вечер, сосновый лес, скрадывающий все звуки, тишина и никого народу. Тут было, о чем побеспокоится. Впрочем, на этот раз я волновался зря.

Просто, как оказалось, местное кладбище входит в разряд достопримечательностей, и сюда гости приезжают не реже чем к месту расстрела последнего царя. В свое время дважды Герои Советского Союза удостаивались почести — им при жизни на родине ставили бронзовые бюсты.

На екатеринбургском кладбище много бронзовых бюстов. Много мраморных плит. Надписи: «Любим, помним, скорбим». У одной могилы — аж, четыре бронзовые головы. И в своем роде это тоже герои. Герои нашего времени. Жертвы уличных битв. Пару лет назад бандит по фамилии Вагин попытался подчинить себе весь город. И когда он достиг своей цели, его расстреляли на главной улице города. Стреляли из трех АКМов и в общей сложности были выпущено 120 патронов. Вместе с Вагиным погибло еще три охранника.

После Вагина еще несколько братков попытались сделать то же самое, и все нашли себе последнее пристанище на местном кладбище. Я постоял и возле их надгробных памятников.

До мирового господства остался один удар…

Подмять под себя Екатеринбург задача конечно интересная и если можно так сказать, благородная, но сибирским каратистам — киокусинкай не до этого. У них есть задачи и по интереснее. Например, мировое господство на татами…

Появление простых сибирских парней на чемпионате Европы из, по европейским понятиям, «глухой деревни» было что-то вроде нокдауна. Я не оговорился. Нокаутом для всех было то, что наши сибирские хлопцы стали жестоко мочить англичан и испанцев, признанных фаворитов киокусинкай. Причем с такой скоростью, что организаторам пришлось пустить в ход запрещенные приемы. Они натравили на сибиряков судей и те в финале дисквалифицировали нашего парня Андрея Пашука, 1 кю, якобы за то, что он кулаком попал испанцу Руффо не по почке, как разрешено правилами, а по позвоночнику, что правилами запрещено.

Поединок был снят на видеопленку, и там было очень четко видно, что никаких нарушений не было. Итог — судье предложили выехать на «разборку», где ему популярно объяснили, чем отличается удар по почкам от удара по ребрам… Судья признал, что он был не прав, но решение на ринге обратной силы не имеет. И тогда было принято по истине соломоново решение — во избежание недоразумений в будущем провести чемпионат мира по киокусинкай в Москве. Причем, не откладывая дела в долгий ящик как можно быстрее. А именно — 17–18 мая в «Олимпийском». Наша федерация пообещала, что судить будут честно.

Обиженный каратист, выбивая пыль из кимоно своего спарринг-партнера, признался, он надеется на то, что испанец не испугается и приедет в Москву.

На грани…

Поздно вечером меня отвезли в гостиницу и вежливо намекнули, что было бы не плохо, если бы я никуда не выходил из номера. «Мало ли, что может случиться!» Но, тем не менее, один раз мне пришлось это сделать. Надо было хотя бы немного перекусить и собрав всю волю в кулак, я отправился в местный бар, который находился на соседнем этаже…

Еще на подступах к этому культурному заведению я понял, что неприятности будут. В коридорчике два мордоворота с бритыми затылками что-то на пальцах объясняли щупленькому парню, за спиной которого пряталась девушка с испуганным глазами. В баре оглушительно играла музыка. Пел Шуфутинский. В красном углу были сдвинуты столы, и над ним был раскрыт глухой купол из сигаретного дыма и забористого мата. Когда я вошел, все на секунду затихли, и потом вновь загалдели. Среди общего гомона я услышал фразу, брошенную явно в мою сторону. «Еще один фраерок пожаловал. Будем его щипать! — Посмотрим!..» И тонкий женский голосок — «А может не надо, он такой хорошенький!»

Меня не трогали до тех пор, пока я не расплатился за ужин. Увидев, что в кармане у меня немного, но шуршало, ко мне тут же подкатил мелкий хлыщ и предложил присоединиться к их теплой кампании. С намеком, что отказываться не удобно.

Но я проявил мужество и сказал, что мне некогда. Тогда за мой столик пересела дама. Ей было лет под сорок, но она утверждала, что только-только получила паспорт. «Может, угостишь меня коньячком!» Одна бутылка — 160 тысяч. Пришлось и ее обломать. Я старался быть как можно корректнее, но видимо мне это не совсем удалось, потому что у мадам тут же нашлись защитнички.

Никогда еще я так быстро не ел. И еще быстрее улепетывал в свой собственный номер. Придвинув тумбочку к двери, я принялся ждать нападения. Положение было аховое! На двери у горничной висела табличка: «Ушла к администратору». Конечно, можно было бы позвонить каратистам, благо телефон в номере был, но не очень хотелось выставляться в таком свете. Тем более, что вполне возможно мои случайные знакомые просто куражились! В коридоре было тихо. Ближе к полуночи мне показалось, что кто-то подошел к двери и, немного постояв, ушел.

Может быть, мне действительно это только показалось, но уснуть удалось только под утро. В результате чуть не опоздал на самолет. Стюардесса, пользуясь моей беспомощностью, нагло требовала штраф за опоздание на посадку в виде… бутылке шампанского, а милиционер, несмотря на то, что я предъявил удостоверение, потребовал вывернуть мою сумку наизнанку, интересуясь, что за бумаги у меня внутри.

Спокойно вздохнуть удалось только в салоне самолета, а в «Домодедово» меня ждали уже родные столичные «работники ножа и топора». Но это уже совсем другая история…