Батист Бланше - Зидан. Бог, который просто хотел быть человеком Страница 34

Сидевший на скамье запасных Эмме Жаке почти никак на это не отреагировал. Было видно, что он едва сдерживал свой гнев и даже не глядел в сторону своего плеймейкера, с которым он нянчился и которого поддерживал в течение трех лет. Жаке беспокоила не эта встреча. Даже играя десять на десять, саудовцы, проигрывавшие со счетом 0–2, уже никак не могли повлиять на исход этого матча. Нет, его беспокоили дальнейшие выступления сборной. Что было делать без такого важного для его игровой схемы игрока? И надо же было совершить такой поступок в уже выигранном матче…

Зидан отправился в раздевалку. Один. Шел медленно, вздыхал, переживал. Исход игры его уже не интересовал. Он знал, что будет дисквалифицирован, по меньшей мере на две игры. Дисквалификация на один матч была бы чудом. Кроме того, он уже получил один «горчичник» в игре против сборной Южной Африки за то, что откинул мяч, когда игрок команды соперников готовился пробить штрафной удар. «Быть дисквалифицированным на два матча за такой поступок в чемпионате, где надо сыграть всего семь игр, это много, очень много», — сказал он позже (L' Équipe, 21 июня 1998 года).

Чувство огромной несправедливости охватило Зидана. Он должен был платить за то, что против него грубо играли на протяжении всего матча. Он прекрасно понимал, что не стоило пытаться отомстить за себя на поле: в его молодые годы в «Канне» Ги Лакомб постоянно твердил ему об этом. Ролан Курбис и Марчелло Липпи тоже всегда настаивали на необходимости уметь не поддаваться на провокации. И Эмме Жаке повторил это в перерыве. Он все это знал. Знал, что был одновременно невиновен и виновен.

Зизу не принял участия в праздновании победы «синих» со счетом 4–0 (еще два гола забили Анри и Лизаразю). Он остался в одиночестве. И не мог запретить себе думать о том, что его удаление с поля было слишком суровым наказанием. Тот вечер был омрачен для него еще и тем, что Дидье Дешам, его партнер по клубу «Ювентус», перед камерами произнес слова, которые его ранили: «Непростительно! Он вредит себе, он вредит нам» (L' Humanité, 20 июня 1998 года). Десайи высказался почти так же жестко: «Своим поступком он наказал всю команду. Он это знает, и первый же от этого страдает». Последний гвоздь забил Жаке: «Это непростительно. Удаление было заслуженным. Так поступать было нельзя» (L' Équipe, 20 июня 1998 года).

Вечер был омрачен. Зинедин пришел в комнату вместе с Дюгарри, который был огорчен еще больше. Они испытывали общую боль. Чтобы поднять себе настроение, решили посмотреть еще раз репортаж о семье Дюгарри, который передавали во время игры Франция — Южная Африка. Эти мгновения радости слегка их утешили. Друзья разговорились, посмеялись, а потом заснули под утро в наушниках под пение Паваротти.

Наутро Зидан расстраивался недолго. После выяснения отношений с товарищами по команде напряжение прошло. Он несколько раз вместе с Эмме Жаке просмотрел видеозапись своей выходки. Дидье Дешам пояснил прессе свои слова, произнесенные накануне, и сказал, что немного погорячился: «Зизу сильно угнетен этим, — заявил он. — Мы, игроки, ждем от него очень многого. Вы даже себе не представляете, что он сейчас чувствует» (France Football, 22 декабря 1998 года). Жаке тоже вступился за своего игрока. Когда пришло решение о дисквалификации на две игры, настроение Зидана было все таким же мрачным. Он, с хмурым выражением лица, присутствовал в качестве зрителя на тренировке игроков, которые накануне не выходили на поле. Кристоф Дюгарри уехал лечиться. 23 июня, в день его рождения, настроение оставалось пессимистичным. В Клерфонтене все же это событие было отмечено праздничным тортом — одновременно с днем рождения Патрика Виейра, родившегося в один день с Зизу и отметившего свое двадцатидвухлетие. Вечером Зидан позвонил Смаилу, потом Вероник, которая уехала в Родес.

Через два дня в Лионе сборная Франции закончила первый тур соревнований на Кубок мира, выиграв у датчан со счетом 2–1. Зидан наблюдал за игрой со скамейки запасных, откуда мог только подбадривать своих партнеров. Эта победа позволила французам занять первое место в подгруппе и выйти в одной восьмой финала на парагвайцев, занявших второе место в группе D, где играли Нигерия, Испания и Болгария.

На протяжении нескольких дней, которые предшествовали этой встрече, Зидан так извелся, что врачу «синих» пришлось выписать ему успокоительное. Номер 10 принял участие в нескольких специальных тренировках, чтобы быть готовым к следующей игре. Но улыбался он редко, а смеялся еще реже. Несмотря на то что он старался быть среди товарищей по команде, его тревога была очень заметной. Он всеми силами старался их ободрить, поскольку чувствовал, что его команда была в опасности: неужели французская сборная будет выбита из соревнований сборной Парагвая, так достойно отыгравшей в первом туре? Это была сильная команда с прекрасными защитниками — Карлосом Гамара и Сельсо Луисом. В воротах стоял Хосе Луис Чилаверт, прекрасный вожак, ловкий и мощный. Он мог доставить головную боль французским игрокам. 28 июня 1998 года он почти два часа отбивал все попытки забить ему гол. Одиннадцатью игроками и сорока двумя тысячами болельщиков на стадионе «Феликс — Болаерт» в Лансе овладело чувство растерянности и тревоги.

Для Зинедина Зидана чувство беспомощности граничило с пыткой. Сидя рядом с Кристофом Дюгарри, он хватался за голову, когда Чилаверт отбил удар Диомеда, тяжело вздыхал, когда удар Анри пришелся в стойку ворот парагвайцев. Зидан ругался, вздыхал, клялся, стонал, молился. «Во время игры, когда Зинедин сидел на скамейке, можно было подумать, что тренер — он, — пошутил позже Эмме Жаке. — В конце игры он был самым счастливым человеком». Все потому, что в конце дополнительного времени Лоран Блан забил золотой гол и вывел французов в четвертьфинал. Новое правило ФИФА предусматривало, что победа в матче присуждается той команде, которая в дополнительное время первой забьет гол. Игра сразу же прекратилась, а Зизу вскочил со скамейки словно сумасшедший: он закричал, взял горсть земли и разбросал ее по кругу. «После победы Зидан был словно в трансе», — пошутил Бартез (L' Équipe, 30 июня 1998 года).

Настроение в Клерфонтене изменилось. Франция вышла в четвертьфинал, а ее плеймейкер готовился снова выйти на поле. Все изменилось: наступила хорошая погода, забастовка пилотов авиалиний, угрожавшая срывом началу чемпионата, была забыта как кошмарный сон, английские хулиганы вернулись домой, в Кубке мира все шло хорошо. Короче, все было в порядке.

На синем небе было только одно облако: перспектива игры страны-организатора против сборной Италии в четвертьфинале. Команда Чезаре Мальдини была достойным последователем традиционных сборных Италии (Скуадра Адзурра) предыдущих лет: сильная защита и действенное нападение. Этой сборной Италии французские игроки сильно опасались — особенно «итальянцы», те, кто играл в Кальчо: Десайи, Дешам, Тюрам, Джоркаев… и Зидан. Все комментаторы были едины в своем мнении: чтобы обыграть Италию, нужен был великий Зидан. «Я тоже многого жду от этой игры, — сообщил перед матчем номер 10 французов. — Но это меня не смущает. Я никакой не мессия, просто игрок, роль которого очень важна. Я должен привнести в команду что-то большее, вернуть им то, что они дали мне. Это самый важный матч в моей карьере» (L' Équipe, 2 июля 1998 года).

3 июля, когда команды вышли на зеленую лужайку, трибуны стадиона «Стад де Франс» были забиты до отказа. Вся страна прекратила работать после обеда. Сидевший на трибуне для почетных гостей президент Ширак спросил у Мишеля Платини: «У нас есть шанс выиграть?» — «Да», — заверил его предшественник Зидана.

После двух недель вынужденного простоя Зизу так истосковался по игре, что решил испытать удачу сразу же, как только дотронулся до мяча. За восемь минут, несмотря на противодействие своего товарища по «Ювентусу» Джанлуки Пессотто, он нанес три удара по воротам. Но вскоре игра выровнялась. Пошла упорная тактическая борьба за обладание центром поля.

Хотя забить гол Зидану никак не удавалось, он проявил себя на поле очень ценным игроком: держал мяч, заработал несколько штрафных ударов и без конца атаковал защиту итальянцев. Но время шло, а напряжение нарастало. Даже в дополнительное время ни одна из команд не расслаблялась. Как и в 1982 году в Севилье, французов ждала серия послематчевых пенальти. Итальянцы к этому тоже уже привыкли. В ходе двух последних чемпионатов мира они выбывали из соревнований именно после этого последнего испытания: в 1990 году в полуфинале в Неаполе в игре с Аргентиной и в 1994 году в финале в Лос-Анджелесе в игре с Бразилией.

Зидан был предельно сосредоточен, когда остался один на один с Джанлукой Пальюка. Он как обычно ударил правой с подрезкой в правый от вратаря угол. Взять такой мяч было невозможно, тем более что Пальюка бросился в другой угол. Зидан вернулся в центральный круг и, стоя на коленях, продолжил наблюдать за развитием событий. Пришел черед пробивать пенальти Роберто Баджио, Лизаразю, который не забил, Альбертини, который тоже упустил свой шанс, Трезеге, Костакурты, Анри, Вьери, Блана.