Олег Макаров - Вратарь Страница 36

Спят ребята, а мне не спится. Все время стоит в горле тугой комок. У ребят на губах улыбка. Вдруг вижу, Голубев осторожно встает с койки. Стараясь никого не разбудить, тихонько поднимает крышку ящика и вынимает хрустального красавца. Ставит на столик и садится рядом. В тусклом свете ночника Кубок отливает спокойным голубым сиянием. Голубев подпирает щеку ладонью и долго-долго не отрывает взгляда от хрусталя. Вздыхает и снова восторженно смотрит на него. Я понимал его и старался ничем не выдать, что наблюдаю за ним и восхищаюсь.

ПЛАТА ЗА ЭГОИЗМ

Еще в Москве нас предупредили, что сразу же за финальным матчем последует поездка за границу – в Польшу, куда нас приглашают на три товарищеских матча. Вызвав к себе и поздравив с победой в Кубке, председатель Всесоюзного комитета по физкультуре и спорту сказал:

– Раз вы обладатели Кубка, теперь для вас поездка будет вдвое труднее. Сами понимаете, какова ответственность. Прошу отнестись со всей серьезностью к новому спортивному испытанию. Ну, да теперь вы, вероятно, думаете, – улыбнулся он, – что ни один противник не устоит против вас? Так ведь?

Мы заверили, что все будет хорошо. Ведь все международные игры киевляне проводили удачно. Но, по совести говоря, играть не хотелось. Уж слишком устали мы от первенства страны и розыгрыша Кубка. К усталости физической в большой дозе добавилась и нервная. Особенно последние игры измотали наши нервы. Теперь же наступила реакция – пришло безразличие. Мне казалось, что команде будет трудно мобилизоваться.

И вот мы в братской Польше. Она еще не оправилась после войны в такой мере, как наша страна. Варшава еще только-только поднималась из руин.

Газеты были наводнены статьями, которые по-разному оценивали предстоящее выступление. Мы прочли немало прогнозов, отдававших должное «Динамо», увидели дружеские шаржи на себя.

Как обладатели Кубка СССР мы первым делом сыграли матч с обладателем Кубка Польши – командой «Гвардия». Соперники разошлись достойно, забив другу другу по одному голу. Это нас устроило, ибо чувствовалось, что играем на пределе.

Следующим партнером была команда «Уния» из Хожува. Мы много слышали о мастерстве польских спортсменов, но, если судить по первой встрече, ничего страшного для нас они не представляли. Поэтому нас не насторожило и то обстоятельство, что «Уния» шла на первом месте в стране и что газеты на все лады расписывали центрального нападающего команды Цезлика.

– Подумаешь – Цезлик! – воскликнул Голубев, когда ему предложили особо внимательно караулить его. – Кто такой Цезлик? Этот Цезлик станет у меня смирным, как козлик.

– А ты не того? – спросил его Фомин и загнул указательный палец.

Голубев был задет за живое. Кто-то осмелился усомниться в его возможностях? Ну что ж, он «покажет класс».

Матч собрал огромное количество зрителей. Они пришли, чтобы поболеть за своих. А вышло так, что болельщикам приходилось сочувствовать нам. Уже на первых минутах у Поповича срезался с ноги мяч и аккуратно влетел в наши ворота. Но эта неприятность не смутила нас, потому что получать голы в собственные ворота от своих же ребят мы привыкли, – особенно в период выступлений Лермана. Он, по-моему, установил даже рекорд в этом деле. Тиберий схватился за голову из-за своего промаха, но ребята его успокоили: сейчас, мол, отыграемся.

Тут все заметили, что Голубев по существу видит на поле лишь одного Цезлика. Поляк был великолепным форвардом – выносливым, умным, техничным. Играя, он словно забавлялся мячом, все время подтрунивал над нашим Виталькой. То выманит его из зоны и куда-то уведет, то обойдет на скорости. Да, это был достойный соперник. Все чаще Голубев поддавался на его уловки и проигрывал какой-то темп. А ведь опытному форварду большего и не надо. Голубев, как говорится, завелся.

– Ну подожди же, – прошипел он, – сейчас я покажу, как у нас играют.

«У нас…» было явным преувеличением. На самом деле у Витальки было иное на уме – показать, как он играет. Он уже привык к тому, что многие, даже лучшие нападающие пасуют перед ним, а тут этот парень не испытывает перед ним ни малейшей робости.

Поляк допустил случайную грубость, и Голубев очутился на траве.

– Ах, так!…

И началась погоня Голубева за Цезликом. Разумеется, не в прямом смысле слова. Виталию очень хотелось доказать, что и этого рослого, сильного нападающего он нейтрализует, как ребенка. Но когда футболист забывает об интересах команды и стремится лишь к тому, чтобы показать одного себя в лучшем свете, это сильно смахивает на эгоизм, и пользы от него, как от «козла молока».

Так вышло и на этот раз. Голубев чересчур распалился, чересчур занялся своим престижем. Он все чаще допускал ошибки, отправляясь в неоправданные рейды за «девяткой» «Унии». Его зона всякий раз оказывалась свободной, и как мы ни кричали ему, чтоб он не зарывался, ничего не помогало. Цезлик быстро смекнул, что к чему и, обладая большой скоростью, стал врываться в свободное пространство. После этого его мощные удары трижды достигали цели. Мы проигрывали уже 0:4. А под занавес пропустили и пятый гол.

Это было настоящим избиением. Такого оборота мы никак не ожидали. Понятно, что невозможно в международных играх постоянно побеждать. Но это жестокое поражение буквально ошеломило нас. Такого крупного счета в международной игре мы никогда больше не допускали.

Покидали мы поле под сочувственное молчание трибун. Польские любители футбола поняли, что команда нашего класса не могла проиграть так сильно, если бы не какие-то особые обстоятельства. А их было мало – лишь одно. Виталий Голубев играл на себя, а не на команду, и тем сильно подвел ее. Это был для него хороший урок!

В этой игре кто-то наступил мне на ногу. Старая травма в правом бедре тотчас дала о себе знать. В Лодзи, куда мы приехали на третью встречу, меня отправили в больницу, где, по словам польских друзей, практиковал какой-то большой специалист по болезням подобного рода. Он оказался стареньким профессором. Узнав, в чем дело, профессор велел приготовить все необходимое для укола и заверил меня, что через полчаса я смогу играть.

– Вы забудете, молодой человек, какая нога у вас болела. Но вы должны помочь мне. Укол надо сделать в место, где проходит определенный нерв. Едва игла коснется его, вы почувствуете, как вас дернет изнутри, и сразу скажите мне об этом. Понятно?

Он уколол меня, но ничто не дернулось в ноге. Тогда старик спокойно вытащил иглу и «пошел на второй круг». Опять то же самое. Когда он стал колоть в третий раз, я сам дернулся и заорал, потому что мое терпение лопнуло.

– Вот-вот, – обрадовался профессор, – это как раз то, что нам надо. – И выпустил из шприца какую-то жидкость.

Я поблагодарил его и отправился к своим, зная, что играть не смогу. На ворота стал Женя Лемешко.

В Лодзи матч сложился в нашу пользу. Ребята отнеслись к нему серьезно, мобилизовали все силы. Преимущество динамовцев было очевидным. А голов все не было. Павел Виньковатов, сидя рядом со мной и тренерами на скамейке запасных, все время возмущался.

– Да что же это такое! Надо просто уметь из таких положений не забивать. Что они там думают!

Тут голы начали сыпаться, как из рога изобилия: первый, второй, третий, четвертый…

– Пожалуйста, Павел Иванович, на поле, – предложил ему Ошенков, – покажите все, что хотели.

Его глаза смеялись, но Виньковатов этого не заметил. Он выбежал на поле и почти сейчас же получил реальнейшую возможность забить гол. Замах и – раз! – наш Павел Иванович падает на землю, а мяч спокойно катится дальше. Мы чуть не лопнули со смеху. После игры Виньковатов оправдывался:

– Понимаете, там под ногу кочка подвернулась. Ну я ее и зацепил вместо мяча.

В общем, мы выиграли 5:3 и в какой-то степени расквитались за поражение в Хожуве.

Домой возвращались в хорошем настроении. Впереди был отдых, впереди ждали близкие и родные люди, впереди был наш Киев.

По дороге, как обычно, не обошлось без розыгрыша. Павлу Виньковатому был вручен пакетик с конфетами. Он с радостью принял его, не догадываясь, конечно, что в одной из конфет начинка была разбавлена горчицей.

Затаив дыхание, мы терпеливо дожидались, когда же наш сладкоежка доберется до этой конфеты. Наконец видим: лицо Виньковатова вытягивается, челюсти перестали двигаться, в глазах – слезы. Кое-как переведя дух, Павел под смех всей команды клянется, что сейчас же переломает руки и ноги обидчику. Пусть только скажут, кто это сделал. В этот момент я протягиваю ему плиточку шоколада: мы ее припасли специально как «выкуп».

– Успокойтесь, Павел Иванович, прошу вас. Это какое-то печальное недоразумение. Вот вам шоколад. Ешьте на здоровье, не бойтесь. Головой отвечаю за качество.

Виньковатов смягчается. Опасливо надкусывает краешек плитки: на сей раз нет подвоха. Тогда на его лице появляется блаженное выражение и он тут же забывает о своей обиде.