Игорь Бойко - Бей-беги: Наше время. История английского футбола: публицистические очерки Страница 38

Предложение Робинсона заставило Улье задуматься. Он разрывался между двумя предложениями: работать самостоятельно в «Селтике» или стать частью «Ливерпуля». Побывав в 22-летнем возрасте на домашнем матче «Ливерпуля», француз буквально влюбился в клуб, команду, стадион, болельщиков. За год учебной практики Жерар посетил все без исключения поединки «Красных» на «Анфилде». Спустя 29 лет он вернулся в «Ливерпуль» в необычном качестве. Настолько необычном, что не все сразу поняли, что произошло. Даже те, кому положено по штату и логике вещей.

Рой Эванс был в курсе того, что руководство клуба решило переформатировать работу и ввести в штатное расписание исключительно континентальную боевую единицу — футбольного (спортивного) директора. По словам валлийского тренера, совет директоров вел переговоры с Кенни Далглишем. Собственно говоря, нет смысла представлять, что этот человек значит для «Ливерпуля». Но с Королем Кенни ничего не получилось, и тогда возникли слухи о Джоне Тошаке. Но у боссов «Красных» хватило мозгов отмести этот вариант, ибо из Тошака директор еще хуже, чем тренер. И тут рванула бомба!

«Я был приглашен на встречу совета директоров, где мы и познакомились с Жераром. Вообще-то речь шла о замене Ронни Морана, ассистента главного тренера, который завершил свою карьеру. Члены правления высказались в том духе, что неплохо бы на эту должность «подписать» иностранца и, судя по тому, что происходило на встрече, стало понятно, что этим человеком будет Улье. Но тут один из руководителей, не помню уже кто именно, назвал нас «тренерским тандемом».

Так сам Эванс описал первое сообщение о появлении на авансцене француза. Ну а чтобы добить Роя окончательно, вскоре объявили, что место ассистента тренера(ов) займет француз Патрис Берже, креатура мсье Жерара. Шансов на выживание у «красного» с ног до головы, а главное, «Красного» в сердце валлийца уже не было. Его уход был делом времени. Разумеется, что уже никто не заикался о появлении в клубе спортивного директора. Ветер перемен был пойман на все сто! Эванс просил французских защитников высочайшего уровня, а получил равного себе наставника, с такими же полномочиями, но гораздо большим кредитом доверия и возможностями влиять на происходящее в команде и клубе.

Получение самостоятельности

«Летом мы узнали, что на место Ронни Морана Рой получил нового ассистента. Француза. Якобы тренера высочайшего уровня. Затем мы узнали его имя. Жерар Улье, технический директор Федерации футбола Франции. Его расписали нам едва ли не как главного творца и архитектора триумфа Франции на чемпионате мира. Круто! Но дальше история приобрела несколько иной поворот. Мы узнали от французских игроков «Арсенала», что никакой он не гений, а просто долбанный Ховард Уилкинсон французского футбола. Неудачник в качестве главного тренера, приверженец примитивной тактики, сбежавший в генеральный штаб после поражения на поле боя. Ну, выиграл он там один титул с ПСЖ, зато умудрился облажаться со сборной Франции, которой для выхода в финальную часть чемпионата мира 1994 года надо было дома взять одно очко в матчах с Израилем и Болгарией. Он никогда не играл в футбол на профессиональном уровне. Но самое главное — ни черта он не явился сюда как ассистент. Он пришел, чтобы занять место Роя. Это было одно из самых неоднозначных решений руководства клуба: 17 июля 1998 года Улье был назначен полноценным тренером наравне с Роем Эвансом. Решение, которое очень сильно повлияло на дальнейшую историю этого великого клуба».

Робби Фаулер никогда не стеснялся в выражениях. Не стал он замалчивать и околофутбольные моменты появления Улье. Благодаря многочисленным воспоминаниям и комментариям представителей «Ливерпуля» вырисовывается достаточно странная картина. Судя по всему, боссы «Красных» элементарно купились на успех Венгера и его перестройку «Арсенала», решив создать нечто подобное у себя. Но в итоге получили тотальное разрушение всего, что было. До основания. До фундамента. Только вместо постаревшего, но по-прежнему крепкого и прочного дома, требовавшего ремонта, на полуразрушенном фундаменте выстроили нечто экспериментальное, несуразное и не приспособленное к своим главным функциям — дарить людям радость триумфа. Желание Робинсона следовать «французской моде» и любой ценой пристроить в «Ливерпуль» своего приятеля обошлось «Красным» слишком дорого.

История взаимоотношений Улье и Эванса, жизнь команды в этот смутный период — отдельная тема. Учитывая, что это уже в прошлом, можно откровенно посмеяться. А команде и болельщикам тогда было откровенно грустно. И было от чего грустить! Для чего позвали Улье? Правильно, наладить дисциплину, привить континентальные методы работы, изменить вектор селекции и обеспечить адаптацию в команде приезжим звездам. Реализация этих шагов должна была привести к созданию кардинально новой футбольной организации — как по уровню работы менеджмента, так и по итогам выступлений на поле. Итогом должен был стать столь долгожданный чемпионский титул, о существовании которого в Мелвуде стали потихоньку забывать.

Передвижной «Красный» цирк нарисовался очень быстро. «Ливерпуль» имени двух тренеров начал за здравие. Три победы и ничья в стартовых поединках. А после форменного «убийства» «Ньюкасла» 4:1 в окрестностях «Анфилда» вспомнили запретно-забытое слово — «чемпионство». Но, как вспомнили, так и забыли. Через тур «Красные» играли на выезде с «Вест Хэмом» и трудно сказать, какой сон приснился мсье Жерару накануне встречи. В день поединка он настоял на изменении победной тактики и потребовал выставить вместо форварда Ридле защитника Харкнесса. У Эванса было иное мнение (Рой считал, что победный состав менять не надо), но он уступил. В итоге мерсисайдцы проиграли 1:2, а их единственный гол провел… Ридле, который вышел в ходе матча вместо… Харкнесса.

И вот тут-то обнаружилась первая непреодолимая преграда в отношениях тренеров. Оказалось, что Улье был ярым приверженцем ротации состава, а Эванс по старой доброй традиции считал, что победный состав не меняют, а ротация — это не правильный метод работы. Ну и как тут прийти к компромиссу? Свою настойчивость в данном вопросе француз подкреплял теорией о том, что в Англии спустя рукава относятся к физической подготовке игроков и распределении сил на весь сезон. Он считал, что если правильно тасовать состав, то игроки будут сохранять свежесть и это даст им определенное преимущество перед соперником. В этом есть рациональное зерно, глупо отрицать, что научные методы в тренировочном процессе не приемлемы. Но при этом складывалось впечатление, что ротация от Улье основана не на объективных показателях физического состояния его подопечных, а на картах Таро, которые ему с вечера раскладывал Берже. Мало того, эту методику работы абсолютно не приняли местные исполнители, которые, в принципе, не особо жаловали француза. Но Жерара это мало волновало — сообщал игрокам о том, что они сегодня не выйдут на поле «в порядке очереди», а не из-за плохой готовности именно Эванс, но никак не идеолог данного процесса.

Спокойного валлийца особо взбесил случай с Джессом Макэйтиром. Тренеры договорились не ставить его в одном из матчей в пользу более конструктивного хавбека, и решили, что сообщат ему об этом вместе. Но когда пришло время поговорить с ирландским игроком о предстоящем матче, Улье куда-то исчез.

«Малоприятное это занятие, сообщать подобные новости. Когда я поговорил с Джейсоном, то обнаружил, что Жерар сидит в комнате одного из директоров клуба и что-то там попивает. Я напомнил ему о нашей договоренности, на что он абсолютно без эмоций отреагировал, мол, я забыл совсем. Мне подумалось только одно: «Конечно, забыл он, как же…»

И таких историй за те недолгие месяцы сотрудничества Улье и Эванса было предостаточно. В ходе совместной работы выяснилось, что француз просто-напросто слабый тактик. Он упрямо гнул свою линию, не признавая ошибок и не пытаясь проявить гибкость в отношении игроков и подготовки к матчам. Столкновения наставников по мелочам и более глобальным вопросам продолжались едва ли не каждый день. Их конфронтация откровенно усугубляла ситуацию в команде, которая быстрыми темпами распадалась на две части. Местные парни открыто поддерживали Эванса и не скрывали своего неудовольствия определенными решениями француза, ну а новички и иностранцы более благосклонно относились к Жерару.

Разумеется, выставлять Улье в работе данного тандема этаким чудовищем было бы неправильно. Он делал то, зачем его пригласили. Боролся с неконтролируемым потреблением алкоголя, следил за правильным питанием игроков — в общем, налаживал дисциплину и профессиональный подход во всех сферах. Но это принималось местными игроками в штыки. Они привыкли к иному образу жизни и тренировочному процессу.