Наталья Хмелик - Постарайся попасть по кольцу Страница 4

Сережа подошел к Лене и пригласил ее танцевать.

Они молчали и почти не смотрели друг на друга. Лена радовалась всему. Вот она танцует с Сережей. А Сережа танцует с ней, с Леной. А музыка такая громкая, что можно ничего не говорить. Никто не ждет от Лены никаких слов. Обычно, когда возникала пауза, Лене почему-то казалось, что именно она должна эту паузу заполнить. Почему — она? Неизвестно. Сейчас паузу заполняла музыка.

Сережа был рад, что Лена молчит. Тогда, в метро, он хотел рассказать ей о спортивной ходьбе. Он занимается уже несколько лет. Большинство людей ничего не знает о спортивной ходьбе. А это так интересно, если понять, вглядеться, вжиться. Азарт и сдержанность — великое сочетание. В каком еще виде спорта найдешь такое? Азарт бегуна. Выдержка шахматиста. А чтобы в сочетании, в полном единстве… Он хотел рассказать об этом Лене, а она не захотела его слушать. Наверное, ей неинтересно. А с другой стороны, откуда она знает, интересно или нет? Она даже не попыталась его услышать. Надо к ней пробиться, так решил Сережа, выйдя в тот вечер из метро. А почему именно Лена? Разве она ему нравится? Он ни разу не задавал себе этого вопроса, а теперь задал. И ответил честно: нравится. Больше других девчонок в классе.

Когда-нибудь он с ней поговорит. А пока случая не было. Сережа действительно очень занят. Уроки, тренировки, да и в кино надо ходить, чтобы не отстать от жизни.

После той встречи в метро у него все время было ощущение, что поговорить с Леной он еще успеет. Вот она, Лена, все время здесь, в классе. А тут учебный год вдруг взял и кончился. Выпускного вечера восьмиклассникам не положено. В десятых классах вовсю идут экзамены, тут уж не до восьмых. Так что можно считать, что сегодняшнее сборище у Гали — это и есть выпускной вечер восьмого «А». И Сережа танцует с Леной. Может быть, в последний раз. Как же могло так получиться? Он же никогда ничего не откладывает. Занятым людям нельзя ничего откладывать — копится, накладывается одно на другое, не успеешь оглянуться, а уже гора, и ты во всем виноват.

Когда музыка кончилась, Сережа спросил:

— Ты в девятый?

— Да. А ты?

— Я тоже.

Это было очень важно. Впереди еще два года.

На физкультуре мальчики играли в волейбол. Сережа высоко прыгал у сетки, и Лене казалось, что он взлетает. Прыгали все, конечно. Но только Сережа вот так зависал в воздухе надолго. Другие мальчишки только прыгнут и сразу притягиваются к земле. Сережа медленно опускался на пол, Сережа во всем особенный.

На низкой скамейке рядом с Леной оказалась Марина.

— Смотри, как здорово Сережа прыгает, — сказала Лена и сразу испугалась: сейчас Марина обо всем догадается. Только бы не догадалась. Когда любишь, кажется, что все к тебе присматриваются очень внимательно и ждут, чем ты выдашь себя. Все хотят разгадать твою тайну. Не обязательно, чтобы посмеяться — просто, чтобы уличить: не скрывай от нас, не заводи своих собственных секретов. Ишь какая.

Это так кажется. Особенно такому человеку, как Лена. На самом-то деле никто не приглядывается, никто не становится к нам внимательнее, когда наше сердце празднует любовь. Они догадываются не потому, что особенно приглядываются. А только потому, что любовь написана на человеке огромными буквами. Нет на свете людей, которые умеют скрыть любовь — ведь для этого надо быть сильнее любви. А так не бывает…

Лена испугалась, что выдала себя. Но Марина ничего не заметила. Глянула на Сережу мельком, пожала плечом:

— Прыгучесть хорошая. Он же спортсмен.

Вот так. Кому — полет, а кому — прыгучесть.

Марина ни о чем не догадалась.

Конечно, хорошо бы подружиться с Мариной. И тогда они могли бы все доверять друг другу. И, может быть, Лена решится поделиться с Мариной своим главным секретом — про Сережу. Но только пусть будет так: Лена выберет время и сама расскажет. Доверие рождает доверие, и они станут подругами. Надо только выбрать момент и настроение. Уже две недели Лена выбирает время, а оно все никак не выбирается. Лена сама себя постоянно упрекает в нерешительности. Но от этого не легче.

Наконец Лена собралась с духом и сказала:

— Марина, после уроков я расскажу тебе одну вещь. Ладно?

Марина кивнула — ладно.

Из школы Марина и Лена вышли вместе. Лена без предисловий спросила:

— Тебе Сережа нравится?

Вот так, прямо, с плеча. Знала, что, если начнет издалека, может запутаться в собственных словах и так и не доберется до главного. А так вот сразу — как с обрыва в воду прыгнула. А теперь не она ведет разговор, а он ее сам поведет.

— Какой Сережа? — спросила Марина.

Лена забыла, что у них в классе три Сережи.

— Лебедев, — сказала Лена сдавленным голосом.

— Лебедев как Лебедев, — ответила Марина. — Учителя его больно уж хвалят. Ограниченный, по-моему, мозгов не густо. А так нормальный парень. А что?

Как же так? Лена — с обрыва доверчиво — в воду. А вода оказалась чересчур холодной. Но именно такая вот пренебрежительная невнимательная интонация была нужна, чтобы Лена заговорила горячо и откровенно: захотелось защитить Сережу.

— Ты, Марина, его совсем не знаешь. Ему просто некогда, поэтому он не раскрывается. Знаешь, как он тренируется? Он каждое утро на лыжах бегает, а когда нет снега — пробежка каждое утро, ни дня не пропускает. А теперь и по асфальту на лыжах бегает.

— Ты что, тронутая? Какие тебе лыжи по асфальту?

— Ну, конечно, Марина! Роликовые лыжи. Он бегает по бульвару, он встает в шесть утра.

— Та-ак. А ты откуда знаешь, что — в шесть встает? А?

Лена растерялась. Даже мама не знает, что Лена встает в шесть часов вместо половины восьмого. Зачем? А затем, чтобы смотреть в окно. А там, за окном, среди желтых кленов и голубых елочек бежит по бульвару на роликовых лыжах высокий мальчик в синем тренировочном костюме и красной шапочке.

— Марина! Ты знаешь, что такое встать в шесть утра?

— Не знаю, — Марина презрительно кривит губы. — Не пробовала.

— Вот видишь! А говоришь! Просто к нему надо приглядеться. Он очень умный, он интересный, он все понимает.

Лена запнулась. Может быть, напрасно она все это говорит?

Но остановиться не могла, продолжала откровенничать. Она рассказала Марине то, чего не решилась бы рассказать никому. Она рассказала про письмо.

Одинокие люди даже откровенными быть не умеют. То молчат, молчат, живут отдельно, сами по себе. То вдруг понесет их в откровенность, не удержишь. Наверное, чувство контакта с другим человеком тоже бывает тренированным и нетренированным…

И она, сама не зная почему, рассказала Марине про письмо. Это было прошлым летом. Лена сидела на большом камне. Если не оборачиваться, то можно считать, что этот валун посреди моря, и волны открытого моря перекатываются через серый в розовую крапинку камень и уходят к далекому невидимому берегу. На самом деле этот «невидимый» берег был в нескольких метрах. Но если не поворачивать головы, он — невидимый. И волны накатываются на него и, шипя, удаляются. Лена щурится на солнце и решает: «Сегодня напишу Сереже письмо. Нечего тянуть, нечего откладывать».

Лена знала совершенно точно: Сережа прочтет ее письмо и сразу поймет, что она умная, тонкая, интересная. А совсем не такая несуразная болтушка, какой она показалась ему в метро. У нее есть вкус и чувство меры. И она умеет понимать красоту.

И Лена снова стала сочинять письмо.

«За нашим окном луг с красной травой. Думаешь, не бывает красной травы? Я тоже так думала раньше, а теперь увидела — бывает. Утром солнце светит прямо в окно. Это очень хорошо — проснуться от солнца. А если не проспать, в окно — прямо в окно, представляешь, виден восход. Ни один восход не похож на другой. Мы с мамой живем здесь уже второй месяц, и я ни разу не видела двух похожих восходов».

Ей было так важно, чтобы Сережа увидел все, что видит она. Поделиться. А без этого радость не радость и красота не красота. Поделиться богатством. А может быть, это и есть любовь? Лене показалось, что в эту минуту она сделала великое открытие. Любовь — это желание поделиться. Вот это да! Никто никогда не мог объяснить толком, что такое любовь, а она вдруг смогла. Теорема ферма! Бермудский треугольник. Тайны мира. Их открывают простые люди. Люди-то обыкновенные, но состояние совершенно необыкновенное. Любовь — вот какое это особое состояние.

Письмо Сереже Лена так и не написала. Не собралась. А по правде — не решилась. Вдруг не так поймет? Боялась. Гордость и трусость. Как часто они подменяют друг друга. В холодную воду броситься — пожалуйста. Какая смелая девочка! С крутой горы сигануть на лыжах — да хоть сию минуту, сколько угодно. Ну скажите! Ничего не боится! Отчаянная! Настоящая спортсменка! А какое-то письмо несчастное написать — ну, это все не так просто.

Марина смотрела на Лену с интересом. Любопытство — это ведь тоже интерес. Ну, не к нам, а к нашим новостям. Да ведь, когда раскрываешь свои тайны, хочется верить, что слушают тебя с сочувствием. Иначе как рассказывать.