Дмитрий Харитонов - Лобановский.Послесловие Страница 4

Во время работы в Эмиратах и Кувейте, он, пожалуй, еще больше стал интересоваться политическими событиями в мире. Доходило до абсурда…

Однажды ему позвонили репортеры «Комсомольской правды» и попросили об интервью.

— Вы с ума сошли! Какое интервью, какая встреча? — воскликнул Лобановский, едва подняв телефонную трубку. — Не слышали, что ли, ночью иракцы Израиль бомбили!!!

Вскоре, немного успокоившись, тренер сборной ОАЭ начал долго и пространно рассказывать нам о сложной обстановке в регионе, о происках террористов, возможных диверсиях со стороны Ирака. Мы слегка опешили: ожидали чего угодно, даже отказа — нарвались же на политику. Так и не поняв, при чем тут футбол, попытались убедить, что и это может быть любопытно читателям: Лобановский о войне в Персидском заливе.

— Упаси Господь! — открестился тренер. — Только не об этом…

В результате долгих переговоров договорились созвониться после того, как Израиль оправится после подлого удара Ирака.

Второй раз позвонили дня через три. К этому времени американцы завезли в Тель-Авив противоракетные комплексы «Пэтриот», и, казалось бы, у Валерия Васильевича должны были исчезнуть поводы для беспокойства. Не тут-то было.

— Ребята, вы что, не осведомлены о сложнейшей внутриполитической обстановке в Арабских Эмиратах? Мы уже несколько дней заседаем, вот опять жду вызова к руководству футбольной ассоциации. Может случиться самое худшее — сорвется национальный чемпионат, контракт под угрозой, — с тревогой говорил тренер.

— И это может быть интересно болельщикам, — робко возразили мы.

— Ни в коем случае! Если и выступать в печати, то с серьезным, глубоким материалом. И повод нужен, — может, когда чемпионат закончится или определится состав национальной сборной. В общем, не вовремя вы тут с этим интервью, ох как не вовремя…

Мы опять ничего не поняли: при чем здесь состав? И зачем нам итоги первенства ОАЭ, даже самого напряженного, пусть и проанализированные Валерием Васильевичем со всей серьезностью и глубиной? Если нет желания отвечать на вопросы, почему бы так и не сказать? Все это в досаде мы и выпалили ему. Лобановский вздохнул:

— Надо посоветоваться с руководством. Сами понимаете, в такой непростой ситуации все надо взвесить. Я позвоню вам сам.

Видно, не дозвонился…» А может, положив трубку, ВВЛ удовлетворенно улыбнулся — ловко он отбрил надоедливых борзописцев?!.

Он был довольно суеверен, как, впрочем, и большинство спортсменов. На футбольную поляну Лобановский всегда старался ступить с правой ноги. Никогда не наступал на трещинки в асфальте, на боковую линию поля. Если, приблизившись к газону, на котором его команде предстояло сражаться через несколько минут, он чувствовал, что может угодить ступней на боковую линию, то ВВЛ делал короткое и незаметное даже для телекамер перешагивание «раз-два» и таким образом благополучно миновал препятствие.

Его всегда интересовало абсолютно все, связанное с предстоящим матчем, даже если до игры было еще очень далеко. Он хотел знать, какая ожидается погода в день будущего матча, в какой форме будут играть хозяева поля — и, соответственно, какой цвет спортивного обмундирования сможет выбрать его команда. Он требовал детального отчета, каким транспортом его команде предстоит отправиться на гостевую встречу и сколько времени она пробудет в пути — необходимо было рассчитать, как подвести игроков к началу поединка в хорошем физическом состоянии.

Перед самым выходом футболистов из раздевалки, уже дав последние наставления, ВВЛ на мгновение умолкал. Воцарялась тишина — так обычно присаживаются на дорожку. Взглянув на часы, Валерий Васильевич засекал время и, когда секундная стрелка отсчитывала седьмое деление, хлопал в ладоши. Он всегда верил в это счастливое число «семь» и полагал, что после установки на игру нужно дать подопечным возможность сконцентрироваться, сосредоточиться на поставленной задаче.

Один, два, три, четыре… семь — и резкий хлопок в ладоши выводил футболистов из этого состояния.

Давайте и мы представим себе, что наступает именно такой момент, когда нам предоставляется возможность на некоторое время беззвучно покинуть наш клокочущий мир и вернуться по реке времени в прошлое.

Пока не раздался хлопок…

Глава вторая

Как Лобановский ушел налево

Суть корнера Лобановского заключалась в соединении удара громадной силы, который достигался благодаря спринтерской скорости длинного разбега (шагов примерно в пятнадцать), с виртуознейшей подрезкой мяча. В результате мяч неожиданно для соперников падал «сухим листом» в одной из заранее известных партнерам Лобановского точек. Исполнялся этот фокус Лобановским, правда, только там, где площадки были окаймлены беговыми дорожками. На стадионах же, предназначенных исключительно для футбола, длинный разбег к угловому флажку невозможен, а с короткого — мощный удар по мячу не нанесешь. Зато на стадионах с беговыми дорожками фирменный угловой Лобановскому удавался стопроцентно, неизменно воспринимаясь публикой как маленький футбольный спектакль.

Так уж получилось, что Лобановский-игрок всегда пребывал в густой тени Лобановского-тренера. Последний вызывал столько споров, столько эмоций и пристального, жгучего интереса, что на футболиста уже не оставалось ни времени, ни места! К тому же это было так давно… Беглый взгляд в прошлое ничего особенного не обнаруживает — да, любимец публики, да, левый крайний, да, знаменитый «сухой лист» (но его же не Лобановский, а вроде как Диди изобрел!), да, забил несколько мячей непосредственно с угловых, да, «Рыжий подсолнух» — читайте известное стихотворение Юрия Рыбчинского. Чемпион СССР 1961 года — так их там большая команда была… А в первой сборной всего-то два матча — неужели, по классу не проходил в состав?!

И все… Обыкновенно на этом жизнеописатели Лобановского останавливались, сразу же переходя к тренерской работе. И получалась у ВВЛ специфическая биография: родился в 1939 году, а в октябре 1973-го был представлен как новый старший тренер киевского «Динамо». После чего, собственно, и началась жизнь!

Забавно? Конечно, забавно! Давайте же попытаемся хотя бы частично восполнить этот пробел.

Лобановский-игрок был настоящей загадкой (хоть, быть может, чуть меньшей, чем ВВЛ-тренер) и тоже оставил нам после себя множество вопросов. Самый главный из которых традиционен: а насколько хорош был форвард Валера Лобановский?

Он был гордостью своего первого тренера Михаила Корсунского, из футбольной школы которого вышло, как известно, множество первоклассных игроков. Но Лобановского тот ставил выше всех, будучи убежденным, что у долговязого рыжего паренька бесценный талант.

«У этого мальчика, — говорил Корсунский, — есть буквально все, чтобы стать выдающимся центрфорвардом: быстрый ум, редкий глазомер, поразительная для его высокого роста ловкость и координированность движений, мощный накатистый бег, отличная прыгучесть, комбинационный дар, трудолюбие, смелость, точность ударов и передач, филигранная техника и тонкий дриблинг. Уложить его на газон можно только ударами по ногам сзади».

Первому тренеру охотно вторил известный журналист Аркадий Галинский: «Есть игроки — их большинство, — которые лишь тогда заметны, когда с ними удачно взаимодействуют партнеры. А есть игроки, которые в любой команде, кто бы рядом с ними ни играл, выделяются сами по себе, магнетически притягивают внимание публики. Едва ли не в каждом газетном отчете тех лет вы найдете восторженные отзывы о тех или иных его маневрах или ударах, независимо от того, выиграла ли матч его команда, сделала ли ничью или проиграла».

Однако бытует мнение, что как игрок Лобановский себя не реализовал. Это почти аксиома. В конце шестьдесят четвертого года его выпихнули из киевского «Динамо» (Валерий был в самом расцвете карьеры — ему исполнилось двадцать шесть лет!), а уже в шестьдесят восьмом году он сам повесил бутсы на гвоздь. Причем не просто ушел из «Шахтера» (и это в двадцать девять-то, заметим, лет — мягко говоря, не возраст для футболиста!), но еще и пригвоздил донецкий клуб к позорному столбу, дав интервью «Советскому спорту»: «Не хочу играть в антифутбол! Играть так, как мы играем, больше нельзя!»…

Говорить после этого об успешной карьере футболиста, похоже, не приходится.

Что же случилось?

Давайте постараемся уйти от штампа. Достоверно известно, что поначалу родные в один голос уговаривали Лобановского стать инженером. Тогда это слово звучало очень даже гордо. Советовала мама, Александра Максимовна, а главное — советовал дядя, мамин брат, Александр Максимович Бойченко. Тоже ведь любопытная личность: один из первых секретарей ЦК ЛКСМУ, долго и тяжело болел, но при этом не сломался — будучи прикован к постели, продолжал работать еще семнадцать лет. По общему мнению, он сыграл в воспитании Лобановского едва ли не главную роль — мама отмечала, что Валерик даже внешне был похож на Бойченко. Что уж говорить о характере, едва ли не главными чертами которого выступали настойчивость и целеустремленность!