Флорбол - Андрей Владимирович Фёдоров Страница 4

К слову в тот же день, притом в самом начале игры мы узнали, что клюшку между ног просовывать по новым правилам таки можно. Этот как раз к вопросу о том, почему не было штрафных. В ярости смотрим на тренера, а она опять глупо улыбается в ответ. Хочется от злости кинуть клюшкой прямо в её омерзительную в тот момент из-за ухмылок рожу, чтобы почувствовала наше искреннее уважение от всей команды.

Следом Лера Кабанова получает клюшкой по лицу и выбывает. Приходится место вратаря занять Тане Громовой. В тот же момент мы выдыхаемся.

Результат не заставляет себя ждать. К финальному свистку второй период мы заканчиваем, пропустив шесть безответных мячей, в итоге проиграв со счётом 7:3. Позорный матч, позорный счёт. Но более даже, наверное, обидный. Ведь вели, могли победить, знай правила, действуй агрессивнее, имей другого тренера, а не это прости Господи чучело-мяучело. А так мы впервые познали боль разгрома, так рушились наши мечты и надежды.

Во втором вечернем матче против нас вышла команда местной хабзайки, а мы к тому времени даже отдохнуть не успели. Против нас крепкие, шустрые и бодрые пацаны 16–19 лет, мы валились с ног и выглядели овощами. О матче том говорить в принципе нечего, плана не было, да и вообще ничего не было. Мы просто вышли позориться, да отмучиться. Итоговый счёт — 10:0. Сухой разгром. Позор. Боль. Огорчение. Разочарование.

После игры тренер не сказала ни слова. Только назначила день следующей тренировки, а потом ушла хмурая как ночь. Мы же сколь в недоумении пребывали, столь же были злыми. Серёга Харута прямо там в раздевалке решил флорбол забросить, Дубинин был того же мнения. Тогда я их ещё уговаривал, что надо остаться, играть дальше. Но, как потом окажется, покинув команду, они поступили умнее меня.

***

Про дальнейшие тренировки после разгрома говорить и нечего. Первая команда развалилась, вместе с Харутой, Антоном флорбол оставили Таня Громова и Лера Кабанова, а новенькие из себя уже как игроки ничего не представляли. Лучше не затягивать повествование, но сразу перейти ко вторым соревнованиям. Стоит только упомянуть, что подготовка к следующему сезону ничем не отличалась от предыдущего, словно никто ничему так и не научился, никаких уроков из поражений не вынес.

К играм новенькие подошли с энтузиазмом. Я же единственный из старой команды понимал, что ребята не готовы, и нас ждёт тотальный разгром. Что до тренера, то Катерина Васильевна всё больше разочаровывалась и в команде, и в своей работе. Это было видно по тренировкам. С новыми она совладать всё так же не могла, а я к концу занятий просто перестал хоть во что-то её ставить, постоянно оспаривая решения. Так в один момент она и воскликнула:

— Может сам начнёшь за меня тренировать команду?! — это было в ответ на мою претензию, что новые нападающие просто не готовы играть, а защита и того хуже. Но вместо того, чтобы прислушаться, Катерина Васильевна всё больше задвигала меня на задний план в команде.

Именно в таком подавленном состоянии, не ожидая даже чуда, я и вышел на поле во вторые соревнования. Меня вместо нападения теперь ставят в защиту. И не потому что хороший защитник, но в наказание за дерзость Катерина Васильевна оформила мне бесславный финал карьеры.

И вновь позор. С первых же минут команда противника захватила инициативу. Один гол, второй… Все контратаки захлебнулись, даже подловить на ошибке не получается, защита каждый раз рушится аки карточный домик.

В тот момент я был единственным на поле, кто мог сделать хоть что-то. Встав в защиту, начал отбивать удары вместо вратаря. Один, второй, третий. Бросков двадцать или тридцать отразил в течение трёх атак. Мои же сокомандники, вместо того, чтобы помочь, стоят за спинами нападающих, спокойно отдающих друг другу пасы, и ждут, пока перехвачу мяч и отдам им, дабы те рванули в атаку. Я же фактически один против четырёх даже просвета не вижу, чтобы сделать передачу, да и более того мячик от меня просто отскакивает! Хоть убей, не могу поймать, а силы кончаются! В этот момент тренер от ярости краснеет и кричит на меня:

— Мяч выбей!

Я лупанул наугад куда попало, ведь противник блокирует всех моих, а те самые мои словно этого не замечают. В этот момент один из соперников ловит удар, обходит меня справа и забивает третий гол.

Тут же тренер берёт таймаут и подзывает меня к себе.

— Ты уходишь в запас!!! — визжит Катерина Васильевна.

— Почему?! — отвечаю ей, — я же все мячи отбил!

— Ты выбить их даже не смог!

— Да мне ни один из наших не помог, неужели вы не видите!

— А кто тебе должен был помочь?!

— Да дайте мне доиграть! Народу и так не хватает! — кричу я, осознавая, что эти соревнования у этого тренера в этой команде будут последними, а отбиваться ребята не в состоянии.

— Нет!!!

И знаете, что самое смешное? Буквально через минуту после того, как тренер выгнала меня с поля, нам забили и четвёртый гол. А потом и пятый, и шестой, седьмой… Итоговый счёт 8:0. Разгром. Вновь сухую. Ни одного гола, ни одной атаки за всю игру, ни одного голевого момента. И всё это время я наблюдаю как мои сокомандники беспомощно отбиваются, не в силах что-либо противопоставить настоящим акулам на поле.

Не дожидаясь финального свистка одеваюсь и ухожу. Катерина Васильевна видит это и кричит:

— Ты куда?! Игра ещё не закончилась!

— Доигрывай сама… — буркнул ей в ответ.

Вечерний матч, вероятно, тоже был проигран, но его я пропустил, просто не увидев смысла в течение часа просидеть на скамейке запасных. Конечно, были сомнения, но отец меня убедил, что смысла ехать просто нет. Я согласился. Так всё и закончилось.

***

Сдался ли я в тот момент? Разочарование, конечно, было, но не прямо, чтобы руки опускать. Ведь любые разногласия и проблемы преодолеть можно обычным разговором, правда? Так думал и ваш покорный слуга в ожидании новых тренировок. Не настолько же глупа Катерина Васильевна, чтобы всерьёз думать, якобы тогдашнее поражение 8:0 было только по моей вине, когда я, играя против четырёх игроков сразу без поддержки своих, не мог выбить мяч на чужую половину поля!

Так как тренер обещала позвонить и назначить следующие тренировки, вся команда принялась ждать звонка. Несмотря на горечь