Анатолий Тарасов - Совершеннолетие Страница 42

Спустя несколько минут на поле происходит эпизод, напомнивший мне один чрезвычайно комический случай.

Иванов кричит Брежневу, сильному, атлетически сложенному защитнику, которого атакует маленький, юркий форвард соперников: – Спокойнее, спокойнее, я здесь…

И я вспоминаю, как за месяц до этой встречи мы играли с динамовцами Киева и в один из моментов наш исполин, могучий стокилограммовый Саша Рагулин прижал к борту юного тоненького динамовца, вес которого был, наверное, килограммов эдак на сорок меньше. Это вызвало веселое оживление на трибуне. И вдруг над площадкой раздался громовой голос Эдуарда Иванова. Увлеченный игровым азартом, он подбадривал Сашу:

– Не бойся, не бойся, я рядом…

Что творилось на трибунах, я просто не могу описать. Видимо, это был самый смешной случай в истории хоккеистов ЦСКА…

Вот Ионов сыграл тактически незрело. Когда звено сменяется, я предлагаю ему подумать, как должен он был сыграть:

– Не торопись… Отдышись, подумай. Иначе не пойдешь на лед…

Анатолий отвечает приблизительно правильно, и я помогаю ему разобраться в причине его ошибки.

Хмурится Мишаков, что-то объясняет Моисееву. Я в общем-то понимаю настроение ребят. Уже почти определенно можно сказать, что Женя и Юра после сегодняшнего матча на какое-то время расстанутся с товарищами. Другие звенья нападающих будут включены в первую сборную страны и отправятся в интересную поездку в Швецию, США и Канаду. А Женя и Юра остаются играть во второй сборной…

И вообще не люблю я такие вот матчи. Через несколько дней предстоит увлекательное турне, и потому по-человечески понятны переживания и некоторая осторожность ребят в сегодняшней игре, их определенное самосохранение.

У нас в истории команды был случай, когда Владимир Брунов, находившийся в прекрасной спортивной форме, за два дня до отъезда получил травму. Мы играли тогда с чехословацкими хоккеистами (помню, было это на «Динамо», хоккейная площадка заливалась в то время на футбольном поле). Володя тяжело переживал свою неудачу и даже потом надолго заболел.

И еще один подобный матч вспоминается мне. Хоккеисты играли в тот день настолько осторожно, что проиграли заведомо более слабому сопернику.

Нет, не люблю я такие игры!

Говорю проезжающему мимо Викулову:

– Кататься, весело кататься нужно. Нельзя стоять на месте…

Наверное, я поторопился с замечанием. Именно эта тройка снова четко разыгрывает ту комбинацию, о которой мы говорили перед игрой, и Витя Полупанов со «своего» места посылает шайбу в ворота Пашкова – 5:2.

Любопытно, что сегодня уже седьмая подряд игра, в которой Полупанов забрасывает шайбу. Завидное постоянство и завидная результативность.

Молодежь во второй раз успешно завершила намеченную на «установке» атаку. А почему ни разу не получилась такая комбинация у наших ведущих мастеров? Может быть, они менее внимательно слушали? Может, решили, что они и так умеют брать ворота?

Но что это? Виктор, забросив шайбу, не торопится к центру поля. Партнеры по звену подъехали к нему, обняли, постучали клюшками по щиткам, а он как будто Ждет каких-то особых похвал товарищей. Мне даже кажется, что Витя чем-то недоволен, что он, видимо, рассчитывал на более пристальное внимание к его успеху.

Это уже нехорошо. Неужели наш скромный Витя начал зазнаваться? Надо поговорить с ним после матча.

К сожалению, с Виктором по этому поводу пришлось позже говорить не только мне. По поручению коллектива два наших комсорга – комсорг сборной СССР Анатолий Фирсов и комсорг команды Игорь Ромишевский довольно серьезно беседовали с Полупановым, и эта беседа не прошла как будто бесследно.

Хотя… Хотя, готовя сейчас второе издание книги, размышляя о том, что писалось два года назад, я с некоторой тревогой думаю о Викторе. Идет время, растет его популярность (совершенно заслуженно!), и у Полупанова, как мне кажется, опять начинает проявляться нехорошая черточка – самоуверенность, грозящая перейти в самовлюбленность. Досадно, что Виктор не слишком внимательно выслушал критику товарищей и тренеров.

Я пишу об этом не для того, чтобы еще раз осудить Полупанова. Виктор – парень неплохой. Но за молодыми хоккеистами, сверстниками Полупанова, необходимо следить особенно строго. В. целях, так сказать, профилактики.

Кстати, гораздо труднее решать эти проблемы в том случае, когда нескромность появляется у ведущих мастеров.

В таких случаях я стараюсь немедленно сбить спесь с автора гола. Я благодарю его за успех, но тут же объясняю, как, каким образом он мог сыграть лучше и забросить шайбу раньше, проще, быстрее, без какого либо риска ошибиться. Сознаюсь, что это совсем не просто: ведь в ЦСКА играют большие мастера. А иногда я иду по другому пути: благодарю за заброшенную шайбу не автора гола, а партнеров, которые создали ему для этого благоприятную возможность. Надо, чтобы все поняли: успех – это заслуга всего звена.

Но вернемся к нашему матчу.

Игра начинается с центра, молодые ребята идут в очередную атаку, и здесь происходит неприятный случай. После броска Полупанова шайба попадает в лицо защитника «Крылышек». Анатолия Рыжова. Рыжов падает, закрывает лицо. Ему помогают встать, подводят к нашей команде (сюда, ближе), и Алексей Васильев оказывает Рыжову помощь. Хорошо, что бросок был не силен Полупанов подъезжает к Рыжову, извиняется.

Хорошая традиция нашего спорта! Если в пылу борьбы спортсмен нечаянно причинил боль сопернику, он всегда подойдет и попросит прощения, поможет пострадавшему.

Рыжов покидает поле.

Период заканчивается.

В перерыве предлагаю выступить капитанам звеньев: В. Кузькину, О. Зайцеву и А. Фирсову (он заменяет сегодня в этой роли А. Рагулина).

Нашим главным капитаном – капитаном всей команды в сезоне 1965/66 года стал прекрасный защитник, бывший комсорг ЦСКА Виктор Кузькин. По совместительству Виктор стал капитаном и сборной СССР; фотография Виктора с двумя призами – чемпиона мира и чемпиона Европы, – завоеванными нашими ребятами в Любляне, обошла все газеты. Виктор – хоккеист своеобразный. Пожалуй, в этой темпераментной, темповой игре не сыщешь второго такого олимпийски спокойного спортсмена. Вывести Кузькина из себя невозможно. Каюсь, мы несколько раз умышленно «провоцировали» Виктора, стараясь увидеть его хотя бы раз рассерженным, разгорячившимся. Тщетно. Не помню, кто именно из судей сказал, что Кузькина с поля удалить практически невозможно, ибо он никогда не «нервничает», эти слова точно отражают суть характера нашего защитника. Виктор – человек уважаемый в коллективе, у него нет недругов, к нему все относятся с симпатией.

Кузькин играет тактически вполне зрело, хотя обычно первый период проводит не в полную силу: он медленно втягивается в игру. По уровню своей теоретической подготовки, по серьёзности отношения к игре, к тренировкам, к сохранению спортивной формы Виктор служил примером молодым хоккеистам. В первом издании книги глагол «служил» стоял в настоящем времени. И это было справедливо. Но… хотя с тех пор прошло немногим более года, я вынужден дописывать и исправлять эту главу.

Много хвалебного сказано в книге о капитане ЦСКА и сборной СССР, точнее – бывшем капитане Викторе Кузькине. Не хочу теперь промолчать и о его большой ошибке: я имею в виду нарушение Кузькиным и Мишаковым спортивного режима, их недостойное поведение в общественном месте.

Мне не хочется сглаживать проступок Виктора. Он навес удар престижу нашего хоккея: ведь его вина усугубляется тем, что Кузькин был не просто рядовой, заурядный хоккеист, но игрок сборной команды. Ее капитан. Он многое потерял в глазах любителей спорта, болельщиков, мальчишек. Он нанес им моральный удар.

Виктор считался большим мастером, достигшим немалых высот хоккейного искусства, он был одним из лидеров этого спорта в нашей стране – тем более обиден и непростителен его проступок.

По просьбе тренеров ЦСКА Федерация хоккея дисквалифицировала Кузькина до конца сезона и лишила звания заслуженного мастера спорта. Человек, которому многое воздается, строже других должен быть наказан за свои грехи.

Читатели могут спросить: где же наша последовательность, почему спустя несколько месяцев те же тренеры ЦСКА начали ходатайствовать о прощении Кузькина, о его возвращении в хоккей?

Не думаю, что у нас в числе воспитательных мер есть одно лишь наказание. Разве может быть так – наказание, наказание, наказание… Наш метод воспитания складывается из творческого сочетания и применения в разных случаях по-разному дозированных наказания и прощения. Проступок может быть и прощен спустя какое-то время, если для этого есть основания. Мы обязаны предоставлять человеку, однажды ошибившемуся, возможность полностью восстановить свое доброе имя.

И вот когда мы почувствовали, что Кузькин полностью понял свою ошибку, все увидел и пережил, осознал – не на словах, в глубине души, искренне – свою вину, то обратились в Федерацию с просьбой считать дисквалификацию Кузькина условной и разрешить ему снова выступать в составе ЦСКА. Где же он должен был доказывать, что стал иным, если не там, где набезобразничал? И снова, я убежден, правильно поступила наша Федерация, разрешив Кузькину вернуться в большой хоккей.