Правда о «Зените» - Рабинер Игорь Яковлевич Страница 44

Я смотрел кадры телехроники — и с трудом во все это верил. Сейчас трудно поверить и в то, что «Зенит» вышел в высшую лигу лишь потому, что с сезона-96 элитный дивизион расширялся с 16 до 18 команд, и шаг вверх из первой лиги делали сразу три клуба. Третьим в итоге «Зенит» и оказался.

В ту пору, да и сейчас тоже, выход из первой лиги в высшую был крайне маловероятен без использования закулисных технологий. На которые требовались деньги.

Пользовался ли ими «Зенит»? С учетом того, что по сей день весь Питер вспоминает о долгах, в которых, как в шелках, тогда погряз исполнительный директор клуба Виктор Сидоров, — совсем не исключено.

В одном из интервью «Советскому спорту» Мутко сказал: «Когда я пришел, "Зенит" ленивому только не был должен деньги. Вот кто ленивый был — тот не давал ему в долг». Правда, экс-президент назвал 93-й год — но из всего контекста следовало, что он перепутал и речь идет о 96-м.

Том самом, когда Виталий Леонтьевич летом возглавил клуб на постоянной основе, после проигранных Собчаком губернаторских выборов превратившись из вице-мэра Санкт-Петербурга в президента «Зенита». И обнаружив гигантские долги — причем, говорят, взятые в том числе и у «чисто конкретных пацанов». После чего Сидоров какое-то время вообще не появлялся в городе, а Мутко — как рассказывали мне известные люди, которые видели это собственными глазами — на матчи надевал бронежилет.

Орлов:

— Виктор Иванович Сидоров набирал у всех знакомых деньги, чтобы жила команда «Зенит». Причем, насколько известно, речь шла о кредитах, то есть возвращать нужно было с процентами. Сидоров в то время и был известен тем, что всем должен. Но его можно назвать заложником ситуации — он же не в свой карман эти деньги клал, а для клуба занимал!

Все люди — дети своей эпохи. Каждый существует и выживает в рамках системы, которую эта эпоха диктует. В 80-е она была одна, в 90-е — другая, в 2000-е — третья. Даже церковь — и ту обвиняют в том, что при советской власти на КГБ работала. Святых людей, противостоящих системе, вроде Андрея Сахарова, во все времена были единицы. И тот же Сидоров, да и Садырин, в середине 90-х играли по правилам, по которым в той системе можно было чего-то добиться.

Есть такая страшная пословица: «С волками жить — по-волчьи выть». Ленин формулировал то же самое так: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества». При Садырине «Зенит» вышел из первой лиги — а через год его убрали. Почему? Почему при Борисе Игнатьеве «Торпедо-ЗИЛ» решил ту же задачу — и его тоже уволили? А в «Шиннике» хотели так же поступить с Сергеем Юраном, когда ярославская команда вышла в премьер-лигу? Все это — наверное, схожие истории. Какие именно — не стоит расшифровывать, потому что для этого нужны конкретные факты. В нашем футболе всегда многое было под ковром. И о многом мы никогда не узнаем.

25 октября 95-го гол ветерана Сергея Дмитриева в ворота земляков из «Сатурна-91» (бывшей «Смены-Сатурн») принес «Зениту» путевку в высшую лигу. И команда побежала вокруг поля «Петровского», где «Зенит» уже был желанным гостем, круг почета, размахивая невесть откуда взявшимися шарфами.

Кадр из фильма Генусова: сразу после финального свистка председатель попечительского совета Мутко от избытка чувств целует в щеку главного тренера Садырина.

Оставался ровно год до того, как едва ли не весь Питер окажется втянут в войну между ними.

Как складывались отношения между Садыриным и Мутко? Татьяна Садырина:

— Мне кажется, Виталий Леонтьевич Пашу просто боялся. Мутко обожал краснобайствовать, но при этом был большим дипломатом, знал, когда, где и о чем можно говорить. А Павел Федорович — полная ему противоположность. В речи Мутко он периодически вставлял свои реплики — далеко не самые приятные. И не боялся делать это в лоб и прилюдно, как привык всегда и со всеми. Один раз вставил, другой… Виталий Леонтьевич не чувствовал себя комфортно в его компании, потому что знал: Паша в любую секунду и в любой компании, в том числе и высокопоставленной, может прервать его соловьиную трель и выставить в не самом выгодном свете.

Шейнин:

— Тогда Садырин еще не понимал, что времена изменились, и главный человек в клубе — уже не тренер, а президент. И что есть акционеры, которые дают клубу деньги и многое решают. Если бы Павел Федорович в этом разобрался, то вел бы себя иначе. Он постарался бы лишний раз что-то объяснить тому или иному руководителю, перетянуть его на свою сторону. А он слышал чью-то реплику и взвивался: «Что ты там сказал? Такого в футболе никогда не бывает!» Он мог быть прав по сути — но по форме это звучало так, что провоцировало антагонизм.

Обо всех накапливающихся разногласиях публика, боготворившая своего тренера, не знала. Зато видела по телевидению кадры: праздничный банкет после выхода в высшую лигу, счастливые лица Собчака, Мутко и Садырина…

Казалось, у их содружества впереди еще немало прекрасных лет. Сейчас — дебют в высшем дивизионе после трех сезонов в первом, и требовать от команды чего-то сверхъестественного нельзя. А дальше — как знать? Пал Федорыч — он ведь тренер-чемпион. Да еще и двукратный. И значит, цель в футболе для него существует только одна. Нужно только подождать и потерпеть.

Вот только в рамках двухлетнего контракта Садырина с «Зенитом» сезон-96 был именно вторым. Последним. Мутко об этом помнил хорошо. Но до поры, конечно, не давал знать.

Дела у «Зенита» шли не то чтобы плохо, но средненько. Так, у новичка элиты и должно быть, — но то ли максималисту Садырину этого было недостаточно, то ли он уже предчувствовал, что над ним сгущаются тучи. Два весенних месяца он не приходил на послематчевые пресс-конференции. А после выездного поражения от «Ротора» бросил: «Часть игроков основного состава "Зенита" не готова играть в высшей лиге».

Такие фразы могут привести к самым печальным последствиям. Во-первых, они настраивают самих игроков против тренера, который, получается, списывает вину за неудачи на них. Во-вторых, руководство клуба воспринимает это как намек на недоукомплектованность состава — а значит, на их, боссов, вину. А уж как воспримет такие слова Мутко, и так настроенный против Садырина, — догадаться было нетрудно.

Пал Федорыч своей несдержанностью сам расставлял себе капканы. Тем, кстати, и отличаются титулованные зарубежные тренеры от наших, что никогда не отделяют себя от команды. Но не имею права осуждать Садырина за эти слова — как и за многие другие. Он был дитя природы. Искренность и делала его — Садыриным. Тренером и человеком, лепившим чемпионские команды из тех, кто не знал, что это вообще такое.

Впрочем, до развязки было еще далеко. Напротив, 16 июля 96-го Санкт-Петербург пережил свои самые счастливые футбольные эмоции за много лет. В этот день Садырин выполнил второе из двух своих «предвыборных» обещаний межсезонья-94/95.

То есть — обыграл «Спартак». Да еще и в Москве!

Часто бывает, что тренер в запале что-то громко заявляет на публике — а потом старается сделать все, чтобы о тех необдуманных словах забыли. В июле 96-го далеко не все уже помнили о том, что Павел Федорович пообещал полутора годами ранее. Так за четыре дня до матча упрямец Садырин вновь провозгласил: «Мы обыграем "Спартак"!»

Каким раздражителем для Питера в те годы являлись красно-белые — повествовать можно долго. Богатые, успешные, московские, выступающие в Лиге чемпионов, собравшие в свои ряды сливки бывшего советского футбола… Повсюду их называют «народной командой», ставят всем в пример… А против них — бедолаги, которым на протяжении многих лет только и оставалось, что тосковать по 84-му. И каждое утро просыпаться, как персонаж «Золотого теленка» Хворобьев, в холодном поту со стоном: «Опять все тот же сон!»

Ко всему прочему, Садырин был убежден, что Олег Романцев сыграл немалую роль в широко известном конфликте в сборной России 1994 года. Оттого и был настрой Пал Федорыча на этого соперника (пусть тренировал его в сезоне-96 Георгий Ярцев, а Романцев оставался президентом) особенным.