Светлана Хоркина - Кульбиты на шпильках Страница 45

Постепенно я научилась понимать моего малыша. Я уже чувствовала, когда он спит, а когда тренируется. Чаще всего он почему-то стучал ножками к вечеру. И я с нетерпением ждала встречи с ним, хотя и понимала, что торопить события нельзя. Уже с самого начала я почему-то понимала, что у меня будет мальчик. И когда в московской клинике уже где-то на трех месяцах мне сказали: «Ой, да посмотрите, что это он там между ножек прячет?! Так это же мальчик…» — я подумала: «Господи, а ведь я же догадывалась…»

И мысленно называла его «мой мужичок»… Мне и на мониторе его показывали, и даже фотографии распечатали, как он лежал у меня в животе… А об имени ребенка я начала задумываться где-то на 7–8-м месяце. Мне очень хотелось, чтобы оно было светлым, несущим радость и помогающим моему сыну жить радостно. И мы остановились на старославянском имени Святослав.

Весной мне пришло приглашение из США провести пару летних месяцев в Калифорнии в детских гимнастических лагерях и поделиться своим опытом с юными гимнастами. Перспектива была весьма заманчива и давала возможность скрыться из Москвы от назойливых журналистов. Но ехать одной — слишком рискованно. И я договорилась об аналогичном контракте для своей сестры — она ведь мастер спорта международного класса по гимнастике, да еще с опытом тренерской работы. Я знала, что жить мы будем в хорошем отеле, что условия для работы будут шикарными, и что в случае необходимости мы сможем брать машину напрокат. И хотя я была уже на 28-й неделе беременности, чувствовала себя вполне прилично. Я решила, что мы будем работать с Юлей параллельно: сначала я что-то рассказывать, потом Юлька — показывать. Потом разделимся по группам… Так все и получилось. Мне достаточно было говорить, и меня все понимали. Или ее моментально подзывали, и сестра показывала, что я имела в виду в своем рассказе. Меня эта работа отвлекала, а у окружающих, конечно, поначалу был шок, когда я, прославленная Хоркина, приехала работать в лагерь беременной… Но я всегда знала, что несмотря ни на что в Америке меня очень любят и примут в любом виде, даже с таким животом. У них звезды могут позволить себе многое. И, как только я приехала и начала работать, на первых порах мне приходилось в основном фотографироваться и раздавать автографы. И на всех этих импровизированных фотосессиях я старалась скрывать свое интересное положение за спинами детей, чтобы живота не было видно… И хотя все вокруг говорили мне, что я стала такой хорошенькой, ну просто как ангел с розовыми щечками, я видела свои округлости, — лицо у меня стало, как луна… На самом деле, я выглядела такой пышной и аппетитной, что глядя на себя в зеркало, нет-нет я и задумывалась: как же я буду все это убирать?

Месяц в Калифорнии прошел просто чудесно. Если не считать того, что иногда у меня вдруг просыпалось непреодолимое желание завтракать одними арбузами или дынями… Мои прихоти удовлетворялись, хотя я и понимала, что есть нужно все, что полезно. И я ела творожные и кисломолочные продукты, рыбу, добавляла в еду витамины. Погода стояла очень жаркая, поэтому, отработав с утра в гимнастическом шатре с кондиционером, днем я старалась поспать, гулять выходила либо ранним утром, либо после четырех часов дня. Регулярно плавала в бассейне, вечером бродила по улочкам города, стараясь оставаться неузнанной. Правда, от репортеров мне и там не удалось скрыться, меня узнали, и по американским газетам разлетелась сенсация, что я беременна и нахожусь в Лос-Анджелесе. Хотя кто-то непонятно почему предположил, что рожать я буду в Англии, мне уже было все равно… Мне хотелось общаться с детьми, с животными, хотелось всех жалеть и ласкать… Я жила в ощущении абсолютного счастья. Но в то же время я очень быстро поняла, что погорячилась с перелетом за океан. И обратного тринадцатичасового полета я уже не вынесу. И я приняла решение не подвергать себя и будущего малыша опасности и осталась рожать там, в Калифорнии. Мои друзья, которые живут в Америке, с помощью своих знакомых нашли замечательного врача. Его звали Олег, это русский американец, который уже много лет живет и работает в США. И у него есть клиника в Москве, с которой он до сих пор сотрудничает. Кстати, он же несколькими годами позже принимал роды и у певицы Алсу. На первый прием к нему я пошла со своей подругой Юлей, дочкой моих близких друзей, которые давно живут в Штатах. Я долго и пристально вглядывалась в него и в его глаза, задавая слишком много вопросов. Его это сильно удивило:

— Что ты на меня так смотришь? У меня такое впечатление, что не ты пришла ко мне на прием, а я к тебе. И задаешь вопросы, как будто следователь…

— Я должна знать своего врача, чтобы понять, смогу я ему доверять или нет… — ответила я, ничуть не смутившись.

Олег расхохотался, и в этот момент я почувствовала, что мы с ним подружимся. Потом он познакомил меня со своей мамой, которая тоже была врачом. И уже на следующий прием к Олегу я пришла, чтобы сдать анализы и пройти обследования у разных специалистов. Конечно, медицина в США — очень дорогое удовольствие, если это не оплачивается страховкой, за которую ты тоже платишь немало. Да и находятся эти специалисты вовсе не в одном здании. Мне пришлось исколесить для этого весь Лос-Анджелес. Сестра вернулась в Россию, и мне помогали во всех моих приключениях подруга Юля, ее родители — Ниночка и Фима, мой друг и очень хороший тренер по гимнастике, а также Левани Учанишвили и его брат Ираклий. В кругу этих близких и родных мне людей в чужой и далекой Америке я чувствовала себя почти как дома.

Я никогда не забуду их доброты и участия.

После того как все анализы были готовы, заключения специалистов получены, мы с Олегом определили клинику, в которой будем рожать. Остановились на израильской Cedars-Sinai, где появлялись на свет дети многих знаменитостей. Об этой клинике мне рассказали все, сделали экскурсию по палатам и операционным. И там же, в клинике, я сказала своему врачу, что буду рожать с помощью кесарева сечения. Но Олег сказал:

— Давай пока не будем загадывать. Придет время, будет видно.

У тебя все в порядке, ты и сама сможешь нормально родить.

И мы стали дожидаться заветного дня и часа. Предварительно мне назначили дату родов на 23 июля. То есть в моем распоряжении были примерно полторы недели. Я ничего не меняла в своей жизни: плавала, гуляла, наслаждалась природой, ходила по магазинам, присматривая ребенку приданое… На 21 июля у меня был назначен заключительный перед родами визит к врачу. Олег посмотрел меня и как-то особенно спокойно сказал:

— Сейчас ты медленно встаешь, не торопясь возвращаешься домой, собираешь вещи и часикам к семи приезжаешь в больницу. Сегодня будем с тобой рожать…

— Как рожать? — испуганно прошептала я. У меня даже во рту пересохло. — Говорили же на 23-е! А я так хотела посмотреть на него сегодня в мониторе… Нет… Пусть еще там полежит…

— Глупая! — рассмеялся Олег. — Сегодня вечером ты его уже на груди будешь держать…

Совершенно ошалевшая от этого известия, я вернулась домой. Позвонила маме, сообщив, что у меня внеплановые роды. Она меня успокоила словами: «Не переживай, все будет в порядке. Как родишь, позвони мне…»

В семь вечера я уже сидела в фойе клиники и заполняла с помощью Юльки какие-то бумаги, в том числе и о готовности к кесареву сечению. Потом меня проводили до моей комнаты. Пока шли по коридору, я чуть сознание не потеряла: там уже кто-то орет, рожает… Меня в холодный пот кинуло, стало дурно… Увидев мои страхи, Юля объяснила, что со мной все будет по-другому: у меня ведь кесарево сечение — сделают обезболивающий укол, а через несколько минут уже покажут ребенка… Потом я также своими ножками дошла до операционной. Но страха уже не было, я думала, что вот сейчас наконец-то я увижу своего мальчика!

И тут мне сказали, что рядом со мной, во время операции может находиться кто-то из близких людей — но только один. И я попросила Юлю остаться рядом, не подозревая, что девчонка до смерти боится вида крови. Но я-то, садистка, еще и фотоаппарат ей вручила, чтобы она фиксировала каждое движение врачей и появление на свет моего ангела.

Мне сделали укол в спину и положили на стол. И хотя я оставалась в сознании, но свое тело ниже талии не чувствовала, его словно не было. Это незнакомое ощущение меня несколько пугало. Но мое внимание отвлекли дальнейшие события. Я ничего не чувствовала, а только видела сумасшедшие глаза Юльки, которая, как заправская пулеметчица, давила на курок фотоаппарата. Потом я подняла свой взор наверх и увидела зеркало, в котором отражался весь ход операции. От неожиданности я зажмурилась и почувствовала, что меня трясут, а в следующее мгновение раздался детский крик. И моего мальчонку положили мне на грудь. А потом Юльке говорят: «Ну, папаша, давайте перерезайте пуповину!» Юлечка моя аж вся затряслась от неожиданности: «Давайте лучше сами! Какой из меня папаша!..» Вот так моя подружка практически и рожала вместе со мной. И, естественно, именно она стала крестной мамой нашего Святика.