Дэн Миллмэн - Путь мирного воина(Путь миролюбивого воина) Страница 5

«Сядь на место!» – скомандовал он, указывая на диван. Я сел. «Я спросил тебя, хочешь ли ты узнать секрет».

«Хочу. О крышах».

«Ты выбираешь слушать тебе секрет или нет. Я выбираю, о чем будет этот секрет».

«Почему мы должны все время играть по твоим правилам?»

«Потому что это моя заправка, вот почему». Сок произнес это преувеличенно раздраженно, возможно, еще больше поддразнивая меня. «Теперь, повнимательнее. Кстати, тебе удобно? Ты, э-э, уравновешен?» – подмигнул он. Я только сжал зубы.

«Дэн, у меня есть, что тебе показать и рассказать. Я могу открыть тебе много секретов. Но прежде чем мы начнем это путешествие вместе, ты должен принять во внимание то, что ценность секрета заключается не в том, что ты знаешь, но в том, что ты делаешь».

Сок достал из своего ящика старый словарь и поднял его в воздух. «Используй любые знания, но узри их ограничения. Одного знания недостаточно. У знаний нет сердца. Никакое количество знаний не воспитает и не поддержит твой дух; оно никогда не принесет тебе высшего счастья или умиротворения. Жизнь требует больше чем знаний, она требует интенсивного чувствования и постоянной энергии. Жизнь требует правильного действия, если знанию суждено войти в жизнь».

«Я это знаю, Сок».

«Именно в этом – твоя проблема – ты знаешь, но не действуешь. Ты – не воин».

«Сократ, я просто не верю своим ушам. Знаешь, временами, я действовал как воин, когда наваливалась масса проблем; а видел бы ты меня в гимнастическом зале!»

«Тебе, в самом деле, дарована возможность, иногда, испытывать состояние сознания воина – непоколебимого, гибкого, ясного и свободного от сомнений. Ты можешь развить тело воина – податливое, упругое, чувствительное, наполненное энергией. В редких случаях, ты можешь даже чувствовать сердце воина – любящее всех и все возникающее перед тобой. Но эти качества разрознены в тебе. Тебе не хватает целостности. Моя задача заключается в том, чтобы собрать тебя в целое снова, Мишка Косолапый».

«Минуточку, черт подери, Сократ. Хотя, я и не сомневаюсь в том, что ты обладаешь некоторыми необычными талантами и, тебе нравится окружать себя ореолом таинственности, я не понимаю, каким образом ты собираешься собирать меня в целое. Давай посмотрим на вещи прямо: я – студент ВУЗа; ты обслуживаешь машины. Я – чемпион мира; ты копаешься в гараже, завариваешь чай и ждешь, пока к тебе зайдет какой-нибудь простофиля, чтобы ты мог его хорошенько попугать. Может, это я могу помочь тебе собраться в целое», – я не совсем отдавал себе отчет в словах, но ощущение у меня было хорошее.

Сократ только засмеялся и затряс головой, будто не до конца веря тому, что я говорил. Затем он приблизился ко мне и опустился передо мной на колени со словами: «Ты соберешь меня в целое? Может быть, тебе, однажды, представится такая возможность. Но сейчас, ты должен понимать разницу между нами». Он ткнул меня в ребра, потом еще и еще, приговаривая: «Воин действует…».

«Проклятье, прекрати! – завопил я, – Ты достал меня!»

«…, а дурак реагирует».

«А чего же ты ожидаешь?».

«Я тыкаю тебя в ребра, и ты раздражаешься; я грублю тебе, и ты отвечаешь мне гордыней и гневом. Я поскальзываюсь на банановой кожуре, и…». Он отступил на два шага и поскользнулся, приземлившись на коврик с глухим стуком. Я не смог сдержаться и хрюкнул от смеха.

Он приподнялся, сел на ковре, и, повернувшись ко мне лицом, сказал в завершение. «Твои чувства и реакции, Дэн, автоматические и предсказуемые; мои никогда. Я творю свою жизнь спонтанно; твоя же предопределена твоим прошлым».

«Как ты можешь делать подобные предположения относительно меня и моего прошлого?»

«Потому что, я годами следил за тобой».

«Ну, разумеется!» – сказал я, ожидая следующей шутки. Ее не последовало.

Становилось поздно, и мне многое нужно было обдумать. Я почувствовал, будто связан новым обязательством, которое, может, и не в состоянии буду выполнить. Вошел Сократ, вытер руки и налил себе в чашку чистой воды. Пока он пил ее маленькими глотками, я сказал: «Мне нужно уходить, Сок. Уже поздно, а в колледже мне задали много важных домашних заданий».

Сократ не шелохнулся, когда я вставал и надевал свою куртку. И когда я уже был готов выйти за дверь, он заговорил медленно, с расстановкой: каждое его слово, словно мягкий шлепок мне по щекам.

«Тебе лучше пересмотреть свои „важности“, для того, чтобы у тебя появился, хотя бы, шанс стать воином. У тебя разум осла, а твой дух – пюре. Тебе, в самом деле, предстоит много работы, но в другой классной комнате, и не так, как ты это себе сейчас представляешь».

Я стоял, уставившись в пол. Потом резко вскинул голову, но не смог выдержать его взгляда и опустил глаза.

«Чтобы остаться в живых после предстоящих уроков, – продолжал он, – тебе потребуется гораздо больше энергии, чем у тебя когда-либо было. Тебе необходимо вычистить тело от напряжения; освободить свой ум от закоснелого знания и открыть свое сердце энергиям истинных эмоций».

«Сок, похоже, мне придется объяснить, какой плотный у меня график и насколько я занят. Мне хотелось бы навещать тебя чаще, но у меня так мало времени».

Он мрачно посмотрел на меня. «У тебя намного меньше времени, чем ты думаешь».

«Что ты имеешь ввиду?» – от удивления у меня перехватило дыхание.

«Не бери в голову, – сказал он, – Иди».

«Ладно, я скажу тебе. У меня есть цели. Я хочу быть гимнастом-чемпионом. Я хочу, чтобы наша команда побеждала на соревнованиях. Я хочу успешно закончить колледж – это значит читать книги и писать контрольные. Похоже, что взамен, ты собираешься предложить мне торчать до утра на заправочной станции, слушая, я надеюсь, ты не обидишься, очень странного человека, который хочет втянуть меня в мир своих фантазий. Это – безумие!»

«Да, – грустно улыбнулся он, – это безумие». Сократ откинулся на спинку своего стула и смотрел в пол. Мой ум бунтовал от выходок этого старикашки, но сердцем меня тянуло к этому грубоватому эксцентрику, который хотел считаться каким-то «воином». Я снял куртку, снял обувь и сел обратно на место. Тотчас же мне вспомнилась история, которую рассказывал мой дедушка.

Жил да был любимый король в своем замке на высоком холме, посреди своих владений. Он был так популярен, что люди из близлежащего города присылали ему подарки каждый день, а его день рождения был всеобщим праздником по всему королевству. Подданные любили его за его знаменитую мудрость и справедливые суждения.

Однажды в городе произошла трагедия. Система городского водоснабжения загрязнилась, и все мужчины, женщины, старики и дети сошли с ума. Только король, у которого был отдельный родник, избежал этой участи.

Вскоре после трагедии, горожане стали поговаривать о том, как «странно» ведет себя их король, что его суждения были несправедливыми, а от мудрости не осталось и следа. Многие даже говорили о том, что король безумствует. Его популярность быстро исчезала. Люди уже не приносили ему подарков и не праздновали его дней рождения.

Король остался совсем один на своем высоком холме. Однажды он решился оправиться в город. Был жаркий день, и он напился из городского фонтана.

Той же ночью в городе состоялся великий праздник. Люди радовались: к их любимому королю «вернулся ум».

Тогда до меня стало доходить, что безумие, о котором говорил Сократ принадлежало не его миру, а моему.

Я встал, готовясь уйти. «Сократ, ты говоришь мне слушать интуицию моего собственного тела и не зависеть от того, что я читаю или от того, что говорят мне другие люди. Почему, тогда, я должен сидеть тихо и слушать то, что говоришь мне ты?»

«Очень хороший вопрос, – ответил он, – Есть на него и хороший ответ. Прежде всего, я обращаюсь к тебе с позиции моего собственного опыта; я не полагаюсь на абстрактные теории, о которых я читал в книгах или слышал от посторонних знатоков. Я тот, кто действительно знает свое собственное тело и ум, и следовательно, тела и умы других людей. К тому же, – улыбнулся он, – откуда тебе знать, что я не голос твоей телесной интуиции, обращающейся к тебе в этот момент?» Он повернулся к своему письменному столу и принялся за какую-то бумажную работу. В ту ночь, это было все – меня отпустили. Вихрь моих мыслей вынес меня прочь.

Последующие два дня я находился в расстроенных чувствах. Я чувствовал себя слабым и нелепым в присутствии этого человека. Я злился на то, как он со мной обращается. Казалось, он хронически меня недооценивал. Я не ребенок, в конце концов! «Почему я должен выбирать роль осла на заправочной станции, – размышлял я, – в то время как в моем мире мною восхищаются и меня уважают?».

В спортивном зале я тренировался так, будто сорвался с цепи. Тело пылало жаром, пока я выполнял одну серию упражнений за другой. Однако, по какой-то причине, это приносило меньше удовольствия, чем раньше. Каждый раз, когда я осваивал новое движение или получал комплимент, мне вспоминалось, как этот старик толкнул меня чем-то в воздухе, и я упал на диван».