Анатолий Тарасов - Настоящие мужчины хоккея Страница 5

Пару недель спустя в Москве на Ленинских горах, где мы, армейцы, жили на сборах, на вечерней прогулке я встретил закутанного (мороз был около 20 градусов) Николая. Постояли, поговорили – а он собеседник был интересный: спорщик. И тут я случайно опустил глаза – смотрю: он босой стоит на снегу.

– Ты что, обалдел, – не до того, чтобы подбирать слова, было. А он в ответ спокойно и убежденно:

– Закаливаю себя…

Таким упорным, со своим собственным мнением почти по любому вопросу он был во всем. К сожалению, гибкости ему не хватало. Николай редко считался с мнениями других.

Пучков очень быстро и самостоятельно хорошо изучил английский язык, для того чтобы больше знать о канадском хоккее. Дело, что и говорить, нужное. Да и мы были рады, что в команде появился собственный переводчик. Но…

Некритически изучая опыт других, легко попасть в плен к чужим идеям. Сначала вроде бы отдаешь дань уважения, а потом порой это чужое затмевает тобой же добытое. И жизнь такого человека становится, убежден, неинтересной. Нечто подобное случилось с Николаем – начитавшись канадской хоккейной литературы, он стал смотреть на родоначальников хоккея снизу вверх, внутренне не верил, что мы сильнее их. Хотя на чемпионате мира 1954 г. и на Белой олимпиаде 1956 г. наш хоккей показал и высокое мастерство, и настоящий героизм. Причем если в Стокгольме здорово проявили себя полевые игроки (сборная СССР выиграла у канадской команды 7:2), то в Кортина д'Ампеццо победой над канадцами (счет был 2:0) сборная СССР обязана двум людям – Аркадию Чернышеву, выбравшему верную тактическую идею, и Николаю Пучкову, показавшему, на что способен вратарь высокого класса. Увлечение канадскими идеями пришло к Николаю позже.

Закончив играть, Николай Пучков с хоккеем не расстался. Он работал и с молодыми хоккеистами, и с ленинградским клубом, и одно время со сборной. Николай настолько предан хоккею, что сейчас, будучи уже в возрасте, не совсем здоровым, он тем не менее принял команду первой лиги «Ижорец». Пучков старается доказать, что его методами можно готовить из «полуфабрикатов» (да извинит меня читатель за этот жаргонный термин) настоящих мастеров. И как здорово, что он продолжает служить хоккею!

Человек, у которого все «нормально»

Первое свидание с Виктором Коноваленко произошло у меня в начале 60-х годов, за сутки до товарищеского матча с канадцами. Готовились мы к нему на базе «Усово» по Старокалужскому шоссе. Туда-то и прибыл новый вратарь сборной после долгого перелета из Новосибирска, где он выступал за родное горьковское «Торпедо».

После Николая Пучкова (а также вместе с ним) на это амплуа пробовались несколько вратарей. Но тренеры сборной понимали: нам нужен не просто хороший вратарь. Нужен человек с такими достоинствами, как честность, скромность, высокая сознательность и дисциплина, абсолютная преданность хоккею. Уже одно это перечисление говорит о сложности задачи. А это ведь лишь часть необходимого.

О Коноваленко я знал: скромен, с товарищами прост, любит тренироваться, в игре бесстрашен. Знал и слабости – чересчур компанейский порой бывает. Но для меня личные впечатления зачастую важнее любых рассказов о человеке.

Когда встретились, спрашиваю:

– Как самочувствие?

– Нормально.

– А если завтра доверим играть с канадцами?

– Нормально.

На том и закончился наш первый разговор.

Дав указание разместить Виктора и накормить, я стал проверять себя. Уверенность новичка в общем-то удивила. Без всяких раздумий, без смущения он согласился играть против канадцев, от одного упоминания о коих у некоторых наших спортсменов пропадал аппетит и сон. Подумал: а не артист ли наш новый вратарь? И решил проверить.

Спрашиваю врача: «Как новичок?» «Поужинал, – отвечает, – с аппетитом. От добавки не отказался. Ни на что не жалуется. Сразу пошел спать».

Верно ли, усомнился я, «сразу»? Подошел к двери комнаты, где разместили Коноваленко, собрался обстоятельно побеседовать о важности матча, об ответственности вратарской роли, но… Из-за двери слышалось мощное похрапывание – сами по себе отпали все вопросы. Да, добротная, крепчайшая нервная система была у Виктора – и тот матч-дебют с канадцами он провел уверенно, и еще восемь сезонов (Коноваленко пропустил лишь чемпионат мира 1969 года) Виктор обеспечивал нашей сборной запас прочности.

Коноваленко Виктор Сергеевич. Родился 11 марта 1938 г. Заслуженный мастер спорта. С 1956 по 1972 г. выступал за горьковское «Торпедо». Второй призер первенства СССР 1961 г. В 1970 г. признан лучшим хоккеистом страны.

Чемпион мира 1963–1968, 1970–1971 гг. Чемпион Европы 1963–1968, 1970 гг. Олимпийский чемпион 1964 и 1968 гг.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».

Игра Коноваленко внешне была проста. Настолько проста, что ЛИХГ не удосужился ни разу назвать Виктора лучшим вратарем чемпионата мира. Только в 1970 г. журналистский референдум в Стокгольме присудил Коноваленко пальму первенства. Деятели же из исполкома ЛИХГ не могли понять, что за внешней простотой приемов этого вратаря, за четкостью навыков скрывается столько терпения и упорства, сколько не проявлял никто из признанных «лучшими».

Дадим слово Дмитрию Богинову, тренеру, у которого было немало задумок, воплотившихся в создании в начале 60-х годов в Горьком интересной команды «Торпедо». Виктор Коноваленко с первого и до последнего дня своей жизни в большом хоккее был вратарем этой команды.

– Я, – говорит Богинов, – себе роль первого тренера Виктора не отвожу. Он еще до меня играл в юношеской торпедовской команде, и для того чтобы не обратить на Коноваленко внимания, нужно было быть просто слепым.

Сначала Виктор просто прибегал с автозавода, с работы, на тренировки мастеров – посмотреть, помочь ребятам привести в порядок клюшки, коньки. Потом и сам начал тренироваться с нами.

Учить Коноваленко кататься на коньках не было нужды – в нем это, видимо, от природы было заложено. Забегая вперед, скажу, что Виктор и в нападении себя пробовал, и на одной из зимних спартакиад забил в игре предварительных соревнований шесть или семь голов. Что же касается отработки вратарских приемов…

На сборы мы обычно приезжали в Москву. Время на стареньком катке «Сокольники» было строго лимитировано, и не раз бывало, что Виктор ночью стучался ко мне: «Дмитрий Николаевич, знаете, лед сейчас дают!» И мы, поймав такси, отправлялись в Сокольники. Возвращались же утром – так Коноваленко подвергал себя максимальному испытанию на прочность. И эту его настойчивость, стремление всегда доводить дело до конца команда очень ценила.

Слова «часовым ты поставлен у ворот» Коноваленко не воспринимал просто, как строку из песни. В 1970 году ь Стокгольме в столкновении с шведским нападающим Виктор получил очень серьезную травму. На льду появились носилки, но Коноваленко от санитаров убежал. И в следующем матче – с финнами – он вышел на лед, хотя рана могла открыться. Она, рана, и открылась, но Виктор, хотя вопрос о победе нашей команды был решен к середине игры, охранял, как и полагается часовому, свой пост до конца…

Я помню случай, о котором рассказывал Дмитрий Богинов. Но Богинов не знал, что уже на следующий день после матча со шведами мы с врачом команды еле удержали Коноваленко, рвавшегося тренироваться.

Порой Виктор мне, но уже как тренеру ЦСКА, и неприятности доставлял. Так, однажды в Горьком армейцы так и не смогли одолеть «Торпедо». Причина – непробиваемость Коноваленко. За несколько лет тренировок в сборной с выдающимися армейскими игроками Виктор хорошо изучил их повадки, особенности. И в тот вечер он играл против ЦСКА боевито и весело.

– Витюха, – шутили армейцы после встречи, – помочь нам не мог, что ли?

– Обязан свой родной клуб прославлять и для него трудиться, – совершенно серьезно ответил вратарь «Торпедо». – И не хочу быть хуже вас…

Какая ясность в видении высокой цели, какое благородство в этих его словах!

За годы служения сборной дублерами у Коноваленко были и Виктор Зингер (в 1969 году Зингер, кстати, отлично провел чемпионат мира, будучи первым вратарем) и Виктор Пучков. Однако, хотя Коноваленко был выше их классом, он никогда этого не показывал. Когда же мы привели к Виктору молодого Владика Третьяка, в поведении Коноваленко явственно стали звучать отцовские нотки. Поучениями он не занимался – приободрял («Все здорово, Владик!»), советовал, просил нас, тренеров, почаще доверять молодому. Даже свою рубашку с 20-м номером подарил Владиславу.

Да, Коноваленко верно служил хоккею. Его запас прочности – в мастерстве, в волевом усердии, а главное, в вере в успех – помог сборной преодолеть канадский барьер. Продолжает Виктор Сергеевич служение хоккею и сейчас – учит тренироваться и жить ребятишек в горьковской детской хоккейной школе.

Равнение на Третьяка