Роберт Твиггер - Злые белые пижамы Страница 5

Мы тихонько сняли обувь и вошли в основной зал. Он был большим, с высокими потолками, пахло потом и соломой, которой было набито татами на полу. Обивка была деревянной и безвкусной. Я заметил висящие на стене мечи.

Все ученики уважительно сидели на коленях перед учителем, японцем среднего возраста с важным видом и мягким голосом. Крис, Фрэнк и я сели сбоку на места для зрителей.

Два ученика вскочили — один держал нож, а другой меч. По команде оба как одержимые рванули атаковать учителя. Учитель выглядел скучающим и пассивным. Мне казалось, что не происходит ничего необычного, как вдруг тот, что был с ножом, оказался в воздухе, а учитель уже прижимал второго парня мечом к полу. Погодите, а в чем фокус-то? Я придвинулся поближе, чтобы присмотреться получше. Теперь учитель показывал бросок на невооруженном атакующем. Это было похоже на борцовский бросок, за исключением того, что когда атакующего бросали, он словно нырял в воздух, делая кувырок вперед.

Теперь учащиеся разбились в пары и начали друг друга бросать. Меня словно загипнотизировали их грациозные движения и кувырки. Мне казалось, я никогда не смогу сделать ничего подобного.

Сама техника броска казалась проще. Как только становилось понятно, какой сустав повернуть и в какой момент, атакующий просто переворачивался.

Внезапно айкидо мне представилось возможностью узнать человеческое тело через призму его слабых точек. Это был живой университет, безмерная, сложная, целая система мысли и действия, о которой я раньше и не догадывался. По сравнению с этим просто бить руками и ногами казалось пошлым.

Теперь ученики тренировались по одному, скользя ногами по полу и двигая свои руки вверх и вниз перед собой. Это выглядело странно. С другой стороны, я точно знал, что я бы смог болтаться кругами по залу, как обколотый балерун. Это простое упражнение дало мне надежду, хотя я и не смог увязать его ни с чем увиденным.

Впервые в жизни я наблюдал за чем-то, что я не понимал и, тем не менее, частью чего хотел стать. Мне надоело быть аутсайдером в Японии. Я хотел стать частью какой-то группы. Сам факт, что нужно потратить годы на то, чтобы стать мастером, меня совершенно не смущал. Более того, он меня успокаивал. Это значило, что айкидо должно быть действительно сложным и серьезным, а значит действительно стоящим моего внимания. Это не был просто кикбоксинг с приятелями, а нечто близкое к религии.

Дух религиозности сохранялся и пока студенты кланялись друг другу. Лучи утреннего солнца освещали через окна потолок додзё и подсвечивали белые пижамы учеников сияющей полосой света. Затем они встали и выполнили последнее упражнение в парах, кружась и держа руки как в шотландском танце. Атмосфера полной самоотдачи и пьянящей серьезности одновременно с необъяснимой природой движений все это время держала меня в состоянии транса.

На полусогнутых ногах мы вышли из додзё, давая возможность глазам привыкнуть к темноте коридора.

— Что ты думаешь? — спросил я у Криса.

— Этот учитель, мне кажется, его зовут Чида-сэнсэй, один из тройки лучших в мире. Очевидно, что он очень хорош, — Крис у нас знал все.

— Это немного похоже на дзюдо, — сказал Толстый Фрэнк.

— Ничего подобного, — ответил Крис, — совершенно не похоже.

— Ну что, мы присоединимся или как? — спросил я.

— Не знаю, как вы вдвоем, а я точно записываюсь, — ответил Крис, показывая ученику за стеклом приемной, что ему нужна ручка.

— Мне кажется, это все инсценировано, сказал Фрэнк, — Но похоже на хороший способ похудения. Вы видели как высоко они летают, если их кинуть?

Все было решено. Мы все собрались начать заниматься айкидо.

Из ниоткуда появился Пол, английский агент лондонской полиции, пребывавший в отпуске. Он был жизнерадостным и высоким и входил в состав международного обучающего персонала додзё. Пол сказал нам, что год назад окончил жесткий курс гражданских полицейских. Втолкнув нас в маленькую комнатку с автоматами газировки, он раздал формы для заполнения.

— То, что здесь предлагается — это тренировка, — сказал Пол. — Ничего броского, ничего мгновенного, но если вы задержитесь, то увидите, что оно работает.

Он описал предлагаемую систему обучения. Были обычные занятия, занятия специального назначения и занятия «сэншусей». Мы подписались на обычные занятия, которые были самыми дешевыми и единственными, куда нас могли взять по уровню подготовки.

— А что за курсы «сэншусей»? — спросил я.

— Гражданская полиция, — ответил Пол.

Повисла пауза.

— А вы когда-нибудь встречались с Майком Тайсоном? — это был единственный вопрос, который пришел мне в голову (на стене среди фотографий знаменитостей, посетивших додзё, была фотография Тайсона), а работа Пола включала в себя ответы на вопросы.

— Нет. Но как вы видите, он приезжал сюда посмотреть на Канчо-сэнсэй.

Пол сказал, что в додзё все так с уважением называют основателя Годзо Шиода: «Канчо-сэнсэй». Я сделал в уме пометку выучить правильное произношение обращения к основателю.

Пол с вниманием изучил каждую закорючку в заполненных нами формами. «Значит, ты учился в Оксфорде?» Я заметил намек на издевку в его голосе и тут же пожалел о раскрытии этой информации. Хотя он и выглядел как адепт боевых искусств, но в душе был любопытным английским «бобби».

Мы купили униформы, которые были выданы прямо со склада, завернутые в полиэтилен. Я свою держал в руках с большой любовью. Внезапно пришло ощущение реальности. Мы решили начать со следующего же занятия для иностранцев, которое должно было начаться в то же утро через полчаса.

После распаковывания униформы мы переоделись в тишине в раздевалке, заполненной серыми пыльными ящиками. Толстый Фрэнк и Крис направились в сторону основного додзё. Я же решил оглядеть раздевалки. Несколько переодевавшихся иностранцев выглядели внушительно мускулистыми и физически развитыми. Я не был толстым, но и не был особо мускулистым. Моя грудь была практически лишена рельефа, и на ней также было не много волос. К счастью, нам не нужно было тренироваться голыми.

Тренировочный зал додзё представлял собой большое помещение, устланное традиционными матами «татами» в количестве более 200 штук, под прорезиненным покрытием, что упрощало очистку от пота и крови. На стороне, где занимались новички, было огромное зеркало, 10 метров в длину и 5 метров в высоту. Каждый день оно было отполировано газетами и спецраствором для стекла до идеальнейшего состояния.

Я вошел в основной зал, пытаясь придать себе расслабленный вид в моей новой униформе «доги». «Доги» представляла собой белый верх и низ, пижаму, которую носили все занимающиеся японскими боевыми искусствами. я был немного разочарован, что моя была почти желтой по цвету, в то время как все остальные носили чудесно-белые пижамы. Крис сказал, что стирка исправит эту проблему. Я планировал стирать свою настолько часто, насколько это будет возможным, чтобы не выглядеть абсолютным новичком.

Японский преподаватель кэндо в университете, где я работал, сказал мне, что никто из японцев не одевает нижнего белья под доги, когда занимаются боевыми искусствами. Я все же решил свое не снимать, так я себя ощущал поуверенней.

Крис и Фрэнк разминались в углу. Во всем додзё было около десяти неяпонцев, которые тоже разминались. Двое или трое японцев тренировали ныряющие кувырки в другом углу, они посетили более раннее занятие, проходившее в 7 утра на японском языке, и все еще оставались в зале. Мне оказалось довольно сложно отличить Фрэнка и Криса от остальных (несмотря на то, что оба были с серьезным перевесом, определенно два самых толстых парня во всем додзё), потому что я был без очков. На расстоянии более пяти метров все уже расплывалось перед глазами. Крис тоже был без очков, но его зрение было не таким плохим.

Я сощурился и распознал Криса и Толстого Фрэнка. Я начал копировать разминку Криса, которую он, видимо, припомнил со времен своих тренировок кунг-фу подростком. Я не был уверен, разрешалось ли разговаривать в зале, но рискнул. «Крис, — прошептал я, — почему все постоянно говорят „оос!” друг другу?». С момента входа в додзё я слышал как сказали, проорали и прошипели «оос!» на входе и выходе по крайней мере пятьдесят раз. Мне показалось, что это какое-то приветствие на все случаи жизни, вроде «нормуль?» у кокни*. «Знак уважения», — рявкнул он и наклонился к носкам. Крис не одобрял разговоров в додзё.

Кто-то прокричал «сейдза», и мы все покорно присели на коленях в линейку лицом к святыне. Священным местом в додзё была деревянная полка, содержащая объекты религиозного значения в синтоизме, в том числе вазы, подставки для благовоний, цветы, зеленые ростки сасаки и даже фрукты. Мы сидели в сейдза (японская поза сидя на коленях) в течение пяти минут. До этого я никогда не сидел на коленях так долго.