Батист Бланше - Зидан. Бог, который просто хотел быть человеком Страница 52

Но, чтобы нормально жить, Зидану пришлось научиться ограничивать число просителей, научиться говорить «нет» и приспособиться к жизни «рок-звезды». По крайней мере, при выходах в свет это долго его смущало. В одном из своих интервью на «Канал+» по поводу игры между «ПСЖ» и марсельским «Олимпиком» 10 сентября 2006 года самый известный из французов сказал, что зизумания «вскоре должна утихнуть». Его аура суперзвезды все еще мешала ему жить нормально, но он «с этим справлялся». Бывший игрок мадридского «Реала» считал, что «надо будет подождать годик, как это делали все бывшие игроки», чтобы повседневная жизнь вошла в спокойное русло.

Зидан признался, что читает мало книг, а газеты перелистывает время от времени, чтобы быть в курсе событий. Именно поэтому он часто бывает немногословным, когда говорит о чем-то, кроме футбола. Во время кризиса, в парижском предместье осенью 2005 года, его даже упрекали: в отличие от Лилиана Тюрама, который сам вызвался участвовать в дебатах, Зидан нигде даже не показался. «Я в курсе того, что происходит, эти проблемы, естественно, меня волнуют, — сказал он ежемесячнику Psychologies (июнь 2005 года). — Но мне трудно выразить мою точку зрения на это. У меня есть своя позиция, но я не хочу ее высказывать». Зидан часто повторял, что не годится в политические деятели и не хочет быть ничьим знаменосцем. Поэтому свое мнение он оставлял при себе и признавался, что «обсуждал это с семьей и друзьями». По его мнению, человек должен говорить на те темы, в которых он силен, и ни о чем другом. Тем более что существовала опасность быть неправильно понятым. Однако он с достоинством выразил свое несогласие с платформой Жан-Мари Ле Пена перед вторым туром президентских выборов 2002 года, сказав, что Национальный фронт «совершенно противоречит ценностям Франции». Участие крайне правого политика во втором туре выборов могло подорвать дорогой Зидану образ Франции как многоэтнического и толерантного государства. Обычно такой скрытный в выражении чувств, 12 августа 2004 года он признался, что задумал окончательно покинуть сборную Франции: «Победа 1998 года была прекрасной, но то, что мы пережили потом, при виде людей на улицах, смешение рас, тот милый образ Франции, когда все смотрят одинаково и в одну сторону, было еще лучше. Не было различий в цвете кожи, была только единая радость. Это самое волнующее мое воспоминание. И оно навсегда останется в моей памяти». Касательно религии, известно, что Зидан — мусульманин, но в мечеть не ходит, что он верит в «создателя», но для него намного важнее ценности, которые проповедует религия, чем ее внешние проявления. Его жена Вероник — католичка. Сосуществование их никогда не вызывало никаких проблем.

Образ Зидана — реальный или созданный — кажется его противникам не слишком выразительным. Почти не желая того, он стал символом удачной интеграции — удачной благодаря труду. Он нравится всем социальным группам, вызывает их симпатию, восхищение. От него исходит ощущение мягкости и благородства, а значит, близости. Примерная судьба, любовь к родной стране и к стране, где находятся его корни, простота, скромность, любовь к семье, — этот коктейль завораживает. Начиная с 1999 года он постоянно возглавлял список самых популярных людей страны в опросах общественного мнения, опережая звезд эстрады и политических деятелей. В ходе одного из таких опросов, результаты которого были опубликованы 13 августа 2006 года в Le Journal du dimanche, он был назван «самым любимым французами человеком», опередив Янника Ноа, Николя Юло и Джонни Холлидея. И это даже несмотря на его пресловутый удар головой в финале Кубка мира. Понятно, почему его образ так привлекает рекламщиков. По поводу своего имиджа он говорит так: «Я знаю, что люди понимают, что я остался совершенно нормальным, и именно это им нравится. Они говорят мне об этом, встречая на улице. Им нравится не только то, что я сделал в футболе, но и то, что я остался простым парнем. Мне удалось сыграть в футбол чуточку лучше других, но это вовсе не основание для того, чтобы считать меня отличным от других людей» (Psychologies, июнь 2006 года). Зидан также знает, что у него приятное лицо, «мордашка», но не очень этому радуется. Его жена Вероник заверяет, что она «умеренно ревнива». «Этот сексуальный имидж я приобрел после того, как стал знаменитым футболистом, — говорит ее муж. — Уверяю вас, что до этого не имел никакого успеха у девушек. Гораздо меньше, чем вы можете себе это представить! Я не был волокитой и сладким говоруном. Если ко мне не подходили сами, ничего не происходило. Самая моя большая удача в том, что моя жена сама подошла ко мне. Я понимаю, что дело просто в имидже, но на самом деле я вовсе не сек-си… Конечно, я все-таки и не урод (смех)! Мне нравится быть в моей шкуре» (Le Parisien, 25 октября 2002 года).

Представляя большой интерес для средств массовой информации, Зидан мог отказаться отвечать только на несколько основных вопросов: допинг, отношение его родителей к родине, причины поражения «синих» в 2002 году. Кстати Зидан дважды не смог сдержаться в ходе выступлений. Вначале, когда Le Mond заявила, что он употреблял креатин в «Ювентусе», как это было принято в Италии: этот препарат помогал быстрее восстанавливаться, но во Франции был запрещен. И крупные заголовки, которые потом появились в газете, были восприняты им как обман. Другое неловкое выступление имело место в августе 2005 года, когда он попытался объяснить в France Football глубинные причины своего возвращения в сборную: «Однажды я вдруг проснулся часа в три ночи и стал с кем-то говорить. Но этого не знает никто. Ни жена, никто другой. […] До самого последнего моего вздоха я не скажу [кто это был]. Это — загадка, не пытайтесь ее разгадать, все равно не сумеете. Возможно, он никогда вам не встретится. Я и сам не могу объяснить эту встречу. […] Он существует, но приходит издалека. И тогда несколько часов я был наедине с ним, а потом принял решение вернуться». Этот оттенок мистицизма вызвал сарказм и непонимание, хотя Зидан потом решил положить конец спорам и заявил, что разговаривал с одним из своих братьев.

На поле у игрока также проявлялась темная, резкая сторона характера, которую он объяснял переизбытком эмоций: «Обычно я не показываю своих чувств: ни радости, ни огорчения. Поскольку я все держу в себе, иногда не выдерживаю и совершаю нехорошие поступки. Это должно находить выход. Такой уж я есть, измениться не могу» (Le Parisien, 25 октября 2002 года). Как и Марадона, Кантона или Шустер, Зинедин Зидан не мог полностью подавить свою импульсивность. Его выходка в игре против сборной Италии случилась после нескольких удалений, которые часто являлись следствием его темперамента.

Теперь, когда вырисовалась картина жизни после футбола, этот отец четверых мальчиков — Энцо, Люка, Тео и Элиаза — сможет, несомненно, найти время для близких, для родных и для друзей. Многие из них родились в Марселе, ведь, по мнению Зидана, настоящие друзья приходят из детства, но и футбол дал ему немало настоящих друзей. В сборной Франции, «его клубе», он долгое время был неразлучен с Кристофом Дюгарри и Венсаном Кандела. Он часто перезванивается с товарищем по своим первым шагам в «Бордо» Биксентом Лизаразю. После его перехода в мадридский «Реал» Лиза объяснил Зизу, как следовало себя вести, чтобы вписаться в команду. А потом он сам просил совета Зидана, когда подписывал контракт с «Марселем», и еще спустя несколько месяцев, когда уходил оттуда. Близкими друзьями считаются Лоран Блан, Вилли Саньоль и Фабьен Бартез. Доверие Зидана завоевать непросто, но Филипп Буаксель, его остеопат, и Анри Эмиль, бывший хозяйственник сборной Франции, это доверие заслужили. Навсегда.

После Кубка мира Зидан на месяц отключил свой мобильный телефон, чтобы подумать о будущем. Тренером или спортивным директором какого-нибудь клуба он себя не представлял. Объявляя о завершении игровой карьеры, он все же уточнил: «С руководителями “Реала” мы договорились о том, что я сохраню связи с клубом, но работать с первой командой не буду. Я хочу помогать людям, учить детишек, этим я и живу». На первых порах он должен был стать послом «Реала». Послом доброй воли он уже был: от фирмы «Данон» в ее детских программах, от ООН — в борьбе против бедности. Он был также добровольным попечителем ассоциации ELA, которая борется против лейкодистрофии, генетической болезни, поражающей центральную нервную систему.

Во всех этих видах деятельности Зидан предпочел заявлениям конкретные результаты. Именно поэтому его новая жизнь будет, безусловно, связана с молодежью: ему хотелось бы «передать им свой опыт». Остается только узнать, каким именно образом. Но будущее его явно не пугает, равно как и мысль о том, что вскоре о нем позабудут: «Я об этом вовсе не переживаю, хотя и знаю, что всякий спортсмен высокого класса страдает, когда прекращает выступления, — заявил он, объявляя об окончании спортивной карьеры. — Я знаю, что отныне все будет совершенно по-другому. Я больше не буду жить в этом маленьком коконе футболистика, который заботится только о своих шипах и о том, что он будет делать на газоне. Начнется новая жизнь. У меня начнется новая жизнь. Я к ней готов. Я знаю, что она не будет больше такой заорганизованной. В профессиональном футболе ты уезжаешь в таком-то часу, тренируешься от сих до сих, ешь в определенное время… Все это закончится. Но в жизни появятся другие дела: у меня четверо детей. Я не боюсь, хотя и знаю, что через несколько месяцев трудно будет смотреть по телевизору, как играют другие. Но ничего, многие через это прошли и прекрасно теперь живут».