Янг Скотт - Мой кумир хоккей Страница 57

Тут появился Ред и крикнул:

— Эй, подождите меня!

Супруги Спунские только поглядывали друг на друга, считая, по–видимому, что так полагается у людей, причастных к хоккею.

Взяв такси, они приехали в ресторан, рассказы о котором Билл слыхал от мальчиков и девочек в школе. Юноши приглашали туда своих девушек по какому–либо особо торжественному случаю. Они заняли столик в тихом укромном уголке, сделали официанту заказ, и, пока ждали, мистер Джексон занимал общество беседой. Билл не спускал с него глаз, но уже после первых слов о том, что торонтские «Кленовые листья» остановили на нем свой выбор и предлагают ему приехать осенью в их тренировочный учебный центр, он больше ничего не слышал… Это казалось волшебным сном… Лишь обрывки фраз доходили до его сознания: «…не часто случается, чтобы юноша добился такой удачи… Возможно, что когда ты вернешься домой и закончишь школу, то будешь играть в какой–нибудь юниорской команде и немало зарабатывать на этом… Но я предупреждаю, как предупреждаю всех, что отбираем мы не больше десятка парней, и, если хоть один из них покажется перспективным, мы считаем, что нам повезло…»

— Что значит «перспективным»? — поинтересовался мистер Спунский.

— То есть тот, кто сможет играть в команде профессионалов, — пояснил Ред.

Затем Остряк вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, расправил и через стол протянул Биллу. Билл начал читать. Там говорилось следующее: «Если ничего не изменилось, направь парня на лето, пока не откроется тренировочный лагерь, в нашу конькобежную школу в Гарденсе и обеспечить ему там работу на 200 долларов в неделю. Советую тебе не ошибиться в выборе!»

У Билла перехватило дыхание. Он еще и еще раз перечитал написанное.

— Я сказал боссу, что ты нуждаешься в работе на лето, чтобы помогать родителям, — продолжал Джексон. — И решил убить сразу двух зайцев — помочь тебе как следует овладеть коньками и дать возможность подработать немного денег. Но запомни — никто не должен знать об этом!

Билл молча посмотрел на мать, на отца, желая узнать их мнение.

— Что ж, Билл, если ты согласен, вопрос для меня решен, — проговорил мистер Спунский. — Мы можем остаться здесь… И спасибо тебе, сынок.

Голос его дрогнул, когда он произнес последние слова.

Тут Билл почувствовал голод. Ничего не могло повлиять на его аппетит, тем более такие радостные вести. Он опустошил блюдо с особо приготовленной курицей с гарниром, выпил чашку горячего шоколада. После ужина они покинули ресторан, и мистер Джексон подозвал такси. Никто не успел вымолвить ни слова, как он заплатил шоферу, чтобы тот довез Спунских до дому.

Билл растворил перед матерью дверцу машины и крепко пожал протянутую руку мистера Джексона.

— До свиданья в Торонто, Билл.

— До свиданья, — отозвался юноша. — И спасибо вам.

Билл сел рядом с родителями, помахал Джексону и Реду, и такси тронулось с места.

Сидя в такси, Билл прислушивался к беседе родителей. Веря и не веря, они все снова и снова говорили, что благодаря хоккею, который полюбился их сыну, разрешаются многие семейные проблемы. Миссис Спунская неожиданно заявила, что достаточно хорошо чувствует себя, чтобы осенью вернуться на службу, отец с улыбкой посмотрел на нее и ни словом не возразил.

Иногда они обращались к Биллу, но его мысли были далеко отсюда, на катке НХЛ, который он никогда не видел. Ему представлялся телевизионный экран, он стоит в защите, и нападающие соперников пытаются пробиться через него к воротам, но он внимательно следит за ними, прерывает атаку, подхватывает шайбу и рвется вперед, и только рев трибун раздается у него в ушах.

Опять мечты… Но в жизни иногда случается, что мечты становятся явью.

Новички–хоккеисты

Глава 1

Услышав внизу, в прихожей, голос отца, Пит отбросил книгу и проворно сбежал по лестнице. Пробегая мимо комнаты сестры, он заглянул в приоткрытую дверь — Сара сидела, склонившись над учебниками. Вечером она хотела пойти в кино и торопилась приготовить уроки. Перепрыгивая через две ступеньки, Пит помчался вниз, но, увидев отца, остановился на полпути.

— Печально, сынок, но нам окончательно отказали, — сказал мистер Гордон. — Ничего не поделаешь. Придется тебе распрощаться с нашей школой.

Пит медленно спустился в прихожую. Миссис Гордон, темноволосая, миловидная женщина, повесила в гардероб пальто и шляпу мужа и обернулась к ним. Как она им сочувствовала! Она–то понимала, каково сейчас ее сыну. Но что она могла сказать ему? Пит присел на стул и выжидающе уставился на отца.

Майкл Гордон был похож на сына — подтянутый, стройный, хорошо сложенный. Тяготы обширной адвокатской практики оставили вокруг глаз усталые морщинки. Обычно они были едва заметны, но сейчас, когда он снимал ботинки, молча поглядывая на Пита, они были отчетливо видны.

— Я пытался уговорить их, сынок, — продолжал мистер Гордон. — В Министерстве просвещения все понимают, но не могут сделать для тебя исключения, чтобы не дать повода другим. — Он вздохнул: — Это был наш последний шанс, Пит. Придется тебе учиться в Северо–западной школе.

— Отец сделал все возможное, — покачала головой миссис Гордон. Ей очень хотелось вывести сына из состояния оцепенения.

— Я знаю, — сказал Пит, уставившись на носки своих башмаков. — Спасибо, папа.

Он встал и понуро направился к лестнице. Его сестра стояла на площадке второго этажа. По ее лицу Пит понял, что она все слышала.

Он прошел мимо Сары и по крутой лестнице поднялся к себе в комнату под самой крышей, которую оборудовали для него, когда он подрос. Прикрыв за собой дверь, он с минуту постоял на месте, оглядываясь вокруг. Все здесь напоминало о школе имени Даниэля Мак — Интайра, или, как ее коротко называли, Даниэля Мака, и у него сжало горло при мысли о том, что больше он туда не вернется. И надо же было так случиться, что их дом оказался как раз на границе района, который должна была обслуживать вновь открывшаяся школа. А он с таким нетерпением ждал начала учебного года! Ведь как это было бы здорово во второй раз подряд завоевать первенство среди школьных команд провинции! Сколько они говорили об этом, мечтали, надеялись, строили планы, и вот…

Пит сел за стол и включил радио. Однако, погруженный в свои мысли, он вряд ли слышал музыку или слова песни. Не глядя на стены своей комнаты, он мысленно перебирал все, что там было развешано: вымпел за победу и стометровке прошлой осенью; фотография его хоккейной команды после победы над лучшей командой школ города Брендона в матче, который проводился в Манитобе в прошлом году; фотография его самого, забивающего решающий гол в финальной игре чемпионата школ. Эта фотография была даже напечатана в газете, отец достал ее в редакции. Были тут и другие вымпелы, и клюшки, и шлемы, и старые фотографии его отца еще тех времен, когда тот с честью защищал цвета школы имени Даниэля Мака.

Кто–то тихонько постучал в дверь. Вошла Сара. Она была на год моложе брата и всего один год проучилась в школе Даниэля Мака. Хорошенькая, стройная, общительная, она считалась там одной из самых привлекательных девочек. Она тоже была огорчена переводом в другую школу, но старалась утешить брата.

— Ничего не поделаешь, — сказала она. — Не вешай носа.

Пит молчал.

— Ты будешь играть в команде?

— Не знаю. Тренер уже спрашивал меня, а я сказал, что папа добивается, чтобы нас вернули в старую школу. А теперь они уже провели пять тренировок.

— Но до первого матча будет еще одна. И вообще, что ты беспокоишься? Они обрадуются тебе.

Он усмехнулся. Еще бы! Как ни странно, в новой школе Пит оказался единственным хоккеистом со сложившейся репутацией. Из остальных мальчиков кто лишь первый год учился в средней школе, а кто и вообще не играл раньше в настоящий хоккей.

— Они расстелят перед тобой ковровую дорожку в милю длиной, лишь бы ты согласился, — продолжала Сара. — Один мальчик из моего класса играет в защите. Его зовут Вик Де — Гручи. Он спрашивал, почему ты не приходишь на тренировки.

— И что ты сказала?

— Я ему все объяснила.

Пит вновь умолк.

— Он потом еще раз спрашивал, — не унималась Сара, наблюдая за братом. — Его очень задело, что ты не хочешь играть в команде. Вроде как предаешь свою школу.

— Ладно, Сара, иди, — сказал Пит. — Не обижайся. Я хочу побыть один.

Она подошла к брату. Они всегда были добрыми друзьями, но эта перемена в жизни была для нее не столь тяжкой, как для него. «А почему так?» — вдруг поймал себя на мысли Пит, но не успел додумать до конца, так как иные заботы одолевали его.

— Я слышала, как Де — Гручи говорил Биллу Спунскому, новичку, который очень хочет научиться играть в хоккей, что следующая тренировка завтра вечером. Пошел бы да показал им настоящую игру!