Анатолий Шевченко - О Борисе. И — не только… Страница 6

Кофе, которым угощал гостеприимный хозяин, неповторим по вкусу и аромату. Мы сидим в небольшой уютной кухне, куда Мишаков потащил меня прямо с порога. Угощать гостя — это в крови, в незыблемых семейных правилах.

— Хорош? — улыбается Дмитрия. — Это Вера постаралась, жена моя милая и заботливая. И где она находит такой — точно не знаю. Я ведь теперь обезноженный и малотранспортабельный, больше дома сижу. Ты наслаждайся своим кофе, я же, по привычке, лучше закурю.

Мишаков! Евгений Дмитриевич Мишаков! Дмитрия! Тот самый! Возраст и хоккейные травмы превратили спортивного богатыря по сути дела в инвалида. К сожалению, к великому сожалению, это так. Однако ж дух Мишакова-хоккеиста не сломлен. Он может посетовать, виртуозно ругнуться, но «плакаться в жилетку» — да никогда! Вот почему глаза его и сейчас сверкают, и гримасы боли на лице не увидишь. И костыль — как случайный и временный элемент ветеранского «штрафного» времени. Настоящий боец клюшки и шайбы…

Знаменитая гроза и кара канадских, чешских и шведских хоккейных «драчунов». Это тот, кто, разозлившись, выбросил в одном из показательных матчей в г. Калинине (ныне Тверь) за борт совсем обнаглевшего канадского тафгая. Мои личные воспоминания сводятся к тому, как в одном из матчей совсем молодой армеец Мишаков лихо уложил на лед неповторимого богатыря-«химика» Александра Рагулина.

— Ну, было, такое было, — хрипит басом заядлого курильщика Дмитрия. — На площадке действительно меня побаивались. А что, можно по-другому? Хоккей — это не балет на льду, а нечто совсем другое… Я на всю жизнь запомнил знаменитую тарасовскую фразу, ставшую смыслом моего хоккейного поведения: «Не давайте себя в обиду. Вы же не мальчики для битья»…

Выпита одна чашка ароматного и крепкого напитка, другая, третья… Дмитрия, наверное, искурил уже полпачки сигарет, а хоккейная тема — неисчерпаема. И, конечно же, хотелось узнать спортивную биографию прославленного хоккеиста, прежде чем он начнет рассказывать о Борисе Александрове.

— Биография, говоришь? Ты ко мне когда следующий раз зайдешь?

— Да хоть завтра!

— Ну и отлично! Вот завтра я тебе в печатном виде биографию и выдам. — Как-то уж несколько ехидненько произнес Мишаков.

На следующий же день Евгений Дмитриевич сунул мне пачку листков. Я прямо-таки оторопел.

— Потом почитаешь. А пока проходи. Твой напиток тебя заждался…

И вот те мишаковские страницы:

…Родился я в Подмосковье, а клюшку взял в руки, когда отец, проходчик метро, перевез нашу семью в Первопрестольную. Недалеко от нашего 6арака находился стадион «Химик». Вот там все и началось. Вру! Существовал ещё и двор с друзьями, примером был и старший брат, завзятый футболист. Так что футбол и шайба — самые любимые «игрушки» новоиспеченного московского пацана. Детская любовь к спортивным играм как-то незаметно переросла в смысл жизни. Для начала я отыграл за «Химик» пару футбольных сезонов. А тут семейная радость: мы получили квартиру в районе Хорошевки. И в этом же доме стал жить Борис (по тем временам просто Борька!) Михайлов. Мы сразу сдружились и заиграли в одной хоккейной команде. Причем ухитрялись обыгрывать ребят более старшего возраста. Хоть и злились они, но факт: мы играли лучше. Да и при необходимости могли за свою «правду» постоять.

Я после неполной средней школы поступил в ремесленное училище. И вот там-то стал играть в хоккей по-серьезному, выступал за команду «Трудовые резервы». Причем играл явно неплохо. Здоров, как бык, энергии на десятерых хватило бы. Играл без смены все три периода! И на одном коньке обставлял всю команду противника. Забивал, ей-богу, по 15-18 голов за игру. Вот оттуда меня и перетащили в «Локомотив», в молодежный состав. А вскоре я стал играть и за «основу»! Всё получалось неплохо. Да тут мне исполнилось целых 18 лет — значит, нужно в армию. «Локомотив» разок подсуетился, сделал «бронь». Но через год меня стали разыскивать как дезертира, и в один прекрасный день наша славная милиция взяла меня под белы ручки да и сдала в военкомат. «Отыгрался», — подумал я тогда, как прямо из военкомата меня повезли в пансионат на Песчаной площади — на сборы команды СКА МВО. Ну, нет худа без добра! Два года в этой команде пролетели махом. И довольно успешно. Почему? Да потому что меня приглядел сам легендарный Тарасов. Как раз начиналось первенство Вооруженных Сил, в котором участвовал наш СКА МВО. На том первенстве мы выступили очень неплохо, проиграв в финале лишь явному фавориту — ЦСКА. После финальной сирены Тарасов первым делом подошел к Шувалову, тренеру СКА МВО, и сказал, чтобы я собирал вещи и перебирался в ЦСКА.

О нагрузках на тренировках Тарасова может свидетельствовать хотя бы тот факт, что в ЦСКА я пришел, имея вес в 74 килограмма. А уже через год накачался до 85. И такие кондиции у меня сохранялись на протяжении лет десяти — ни килограмма больше, ни килограмма меньше. Только в последние годы, когда я уже заканчивал играть, мой вес достиг 93 килограммов.

После первых тренировок Анатолий Владимирович прямо на площадке подкатил ко мне и сказал: «Беру тебя на 10 лет с прицелом в основной состав». Это значило, что я подхожу под его видение игры. Однако право играть в команде Тарасова необходимо было еще заслужить. В ЦСКА на тот момент насчитывалось 5 пятерок, и тех, кто не попадал в «Основу», специально не заявляли на чемпионат, чтобы они могли участвовать в первенстве Москвы. Наша тройка Мишаков — Ионов — Моисеев и некоторые другие ребята — Овчуков — Деконский — Дроздов — тогда и играли на город. Только через год-два мы уже стали постоянно выступать в основном составе ЦСКА. Тарасов проповедовал тогда схему игры 1-2-2. Алик Зайцев, которого мы звали «чистильщик Мальдини», действовал как последний защитник, Ромишевский и Ионов играли «хавбеков», а мы с Моисеевым — двух форвардов. К сожалению, за сборную СССР тройка Мишаков — Ионов — Моисеев сыграла всего один раз — на Олимпийских играх 1968 года. Почему-то в сборную чаще всего меня одного из нашего звена брали.

У Тарасова всегда играли только сильнейшие. Он любил повторять, что если ветеран и молодой хоккеист — игроки одного уровня, то предпочтение отдается ветерану.

В ЦСКА сформировалась очень здоровая атмосфера, там было просто приятно находиться. Да, ребята жили большую часть времени на сборах, а многие, в том числе и я, к тому времени уже успели обзавестись семьями. Но время вне дома летело весело и интересно. Никто ни на что не жаловался — отдавали себе отчет в том, что сами выбрали эту судьбу — быть хоккеистом.

А время на сборах и впрямь не замечали. Тарасов очень интересно и разнообразно проводил тренировки. На каждом занятии он выдумывал какие-то новые упражнения и приемы. И они проходили очень азартно в атлетическом зале или на льду. Если был атлетизм, то работали с тяжестями только в движении. Культуристов из нас Анатолий Тарасов делать не собирался, и заставлял тренироваться со штангой, гирями, блинчиками не стоя на одном месте, а двигаясь. Закрепощение мускулатуры очень вредно для хоккеиста, поэтому помимо накачивания мышечной массы необходимо было работать на развитие гибкости, ловкости, координации движений. Прыжки, кувырки, наклоны, повороты с нагрузкой — вот каким помимо классического жима и становой тяги для нас было занятие атлетизмом.

На «силу» работали также и с утяжелительными поясами — килограммов по 20. Те же прыжки, кувырки в них проделывали, имитировали ведение шайбы с этим грузом на талии. На льду мы частенько выполняли такое упражнение: один конец жгута прикреплялся к борту, другой — к хоккеисту. И задача игрока была дотянуться до шайбы, находящейся от него на определенном расстоянии. Делаешъ шаг вперед, а жгут тебя тянет назад. Однажды резина соскочила и так Ромишевского по спине ударила, что бедный «Рем» не мог недели две нормально сидеть — сверкал синячищем во всю спину. Когда мы уезжали летом на сбор в Кудепсту, то, работая на берегу Черного моря, в качестве спортивных снарядов использовали обыкновенные камни. Тягали их, как гири, а после окончания тренировки выкидывали «остолбеневшие» булыжники в воду. За те годы, что мы наведывались в Кудепсту, наверное, все побережье очистили от камней. Была там еще одна лестница — 800-ступенчатая. Тарасов нас гонял по ней с партнером на плечах вверх и вниз. По три пары кроссовок на таких бегах изнашивали. Как же мы ненавидели эту лестницу! Однако, поди, попробуй показать обиженный или раздраженный вид — бежишь и улыбаешься! Ведь весь пляж, как никак, смотрит за тренировкой ЦСКА. Зато как только тренировочное занятие оканчивалось, по команде: «В воду!» все плюхались в море. И был в воздухе такой столб пара, что мы не видели друг друга. А Тарасов заставлял нас и в воде делать кувырки, плыть на скорость, нырять на расстояния… И все весело, с улыбкой — для снятия усталости. Хорошо!