Ашот Мелик-Шахназаров - Олимпионник из Артаксаты Страница 6

Для богатых путешественников и купцов Игры представляли счастливую возможность совершить выгодные торговые сделки, купить редкие товары, а то и просто завести знакомства, которые могли пригодиться в будущем. Время от времени раздавались громкие выкрики глашатаев, сообщавших народу важные известия: от объявлений о подписании государственных договоров до сведений о прибытии заморских купцов или местонахождении лавок, выделенных им для продажи товаров.

Много зрителей собралось у лагеря, где жили участники состязаний квадриг. Здесь с утра до вечера шла деятельная подготовка к Играм. Часть колесниц была укрыта в небольших палатках, другие оставались под открытым небом. Мастеровые подновляли их, красили, ремонтировали. Колесницы всех цветов — строгого чёрного, травянисто-зелёного, ярко-жёлтого, тёмно-вишнёвого — ждали своего часа. Иногда к ним подводили четвёрки коней, как правило одной масти, и запрягали. Затем квадриги уводили за лагерь, к месту тренировок.

У ипподрома и стадиона также было многолюдно. Но только снаружи. Никому из участников, а тем более зрителям не дозволялось ступить ногой туда, где вскоре должны были состояться схватки и поединки. Лишь несколько городских рабов подметали мраморные трибуны стадиона, посыпали золотым морским песком арену, отведённую для борьбы и кулачного боя. Ворота стадиона должны были открыться не раньше полуночи.

За каменной оградой Альтиды — священной территории города — над многочисленными жертвенниками и алтарями курился дымок. Там сжигали животных, принесённых в жертву богам. Над городом кружили хищные птицы, надеявшиеся поживиться куском мяса. Однако это было бы плохим предзнаменованием для тех, кто приносил жертву, так как означало бы, что боги отвергают подношение. Правда, птицам, парившим в небе, редко удавалось выхватить добычу — их отпугивало скопление людей. К тому же они могли без всяких помех полакомиться внутренностями, выброшенными тут же в воды Алфея.

В эти дни в Альтиде было особенно многолюдно. Приезжие рассматривали скульптуры, установленные вокруг храма Зевса, восхищались мастерством их создателей. Из-за толпившейся публики не так-то легко было попасть внутрь храма, где находилась огромная скульптура бога богов, громовержца Зевса.

Выйдя из Альтиды, люди разбредались по окрестностям Олимпии, по торговым рядам, собирались у площадок для увеселений, где наиболее смелые соревновались в силе и меткости, поднимая тяжёлые камни и метая в цель небольшое копьё.

Мимо одной из таких площадок прогуливались, о чём-то беседуя, двое чужестранцев — те самые, что помогли укротить коней Деметры. Вдруг старший из братьев, Карен, остановился как вкопанный, резко преградил левой рукой дорогу младшему, а правой схватил на лету пролетавшее рядом копьё, которое незадачливый метатель пустил мимо цели. Подойдя к барьеру, Карен поднял руку и, почти не целясь, гневно метнул копьё в деревянный щит, укреплённый на бревне. Острие вонзилось в центр круга. Служитель с трудом вынул копьё и молча подал его чужестранцу. Новый бросок, ещё сильнее прежнего, — и копьё со свистом воткнулось в прежнее место.

— Клянусь Зевсом, этот варвар вполне мог бы стать участником Игр, — с удивлением сказал один из зевак своему приятелю, широколицему простолюдину.

— Разве только через четыре года, — отвечал тот. — Ведь желающим следует записываться за двенадцать месяцев до Игр.

Между тем братья продолжили свой путь, который привёл их к воротам палестры. Двое вооружённых стражников охраняли вход в здание.

— Мир и успех благородным деяниям славной Олимпии, — произнёс старший. — Мы с братом — земляки поединщика Вараздата и хотели бы повидаться с ним.

— Боги Эллады хранят Олимпию! — ответил один из воинов, подняв глаза к небу. — Время агонов священно. Никто не может прерывать их, даже друзья и близкие поединщиков. Но ты не беспокойся, чужестранец. Я узнал тебя и выполню твою просьбу. Подожди до полудня. В это время атлеты делают перерыв в упражнениях. Я предупрежу твоего друга, и он выйдет к тебе.

Сказав так, воин выпрямился и прижал на мгновение правый кулак к груди, давая понять, что разговор окончен и что он и так недозволенно долго говорил на посту.

Карен молча кивнул ему и вернулся к брату:

— Мы скоро увидим Вараздата. В полдень он выйдет к нам.

Разговор братьев был прерван появлением небольшой колесницы, которой правил черноволосый юноша. Рядом с ним сидела девушка. Богатая одежда, великолепное убранство двух игреневых коней, изысканные жесты, манера держаться подчёркивали их знатное происхождение. Оставив коней на попечение мальчишек, надеявшихся на вознаграждение за свой труд, они легко соскочили с колесницы.

Подойдя к братьям, Деметра — а это была она — без всякого предисловия сказала:

— Я была уверена, что увижу вас здесь. А это мой брат Никандр.

— Почёт и уважение доблестным гостям Олимпии, — приветливо произнёс юноша. И тут же добавил, не дожидаясь ответа на приветствие: — Деметра и я пришли, чтобы выразить свою благодарность вам и поединщику, который спас мою сестру от гибели, а всю Олимпию — от несчастья и позора. Видели ли вы его сегодня? Нам сказали, что он в палестре.

Деметра перебила брата:

— Все говорят о его смелом и благородном поступке. То, что могло стать плохим предзнаменованием, расценивается теперь всеми как хороший признак, как добрый жест богов. Но кто этот храбрец? Не могли бы вы сказать о нём что-нибудь?

— Тот, кем восхищается Олимпия, наш соотечественник, выходец из горной страны Армении. Имя его Вараздат. Вараздат из Артаксаты, древней столицы нашего государства. Он храбрый воин и известный атлет, — сообщил старший из братьев, Карен.

— Чем же прославился Вараздат как атлет? — спросила Деметра. — Если он действительно поединщик, то, видимо, новичок в этом виде агона. Ведь его мужественное лицо не носит на себе никаких следов кулачного боя!..

В голосе Деметры звучали нотки недоверия.

— Вараздат не новичок в кулачных боях. Ведь к Играм в Олимпии допускают лишь наиболее достойных — тех, кто подтвердил это право в других состязаниях с сильными противниками. Ты, наверное, слышала о варваре — так ведь называют у вас чужеземцев? — который побил в прошлом году всех поединщиков на состязаниях в Дельфах. Так вот, это был Вараздат! — отвечал несколько запальчиво младший, Арсен, хранивший до того молчание. — Но и это не всё. К кулачным состязаниям в Дельфах он был допущен потому, что отличился до этого в Гелиополе, где на арене городского цирка сражался с двумя голодными и свирепыми львами. Это были сильные животные. Но Вараздат одолел их. Правда, в схватке со львами он получил глубокую рану — о ней и сегодня напоминает шрам на его спине.

— Да он настоящий герой! — примирительно произнесла Деметра. — Впрочем, достаточно вчерашнего, чтобы понять — ваш друг действительно человек исключительной находчивости и решительности.

— А вот и он! — воскликнул Карен.

Увлечённые беседой, они не сразу заметили Вараздата. Он остановился рядом с Деметрой. Возле такого богатыря девушка казалась особенно хрупкой. Вараздат слышал, очевидно, последние слова Деметры, потому что сказал, обращаясь к ней:

— Стоит ли преувеличивать? Если ты имеешь в виду вчерашнее, то я сделал то же, что через мгновение бросились делать многие другие. И вообще, героев рождает случаи. «Правда, к нему надо быть готовым в любой момент. Но это вовсе не означает, что такой случай обязательно представится», — договорил он про себя.

Наконец Вараздат мог разглядеть Деметру. Вчера он видел её мельком, успел лишь отметить, что она хороша собой. Деметра без смущения встретила его взгляд и сказала коротко, но весомо:

— Благодарю тебя, чужестранец!

Она готовила для благодарности целую тираду. Но что-то в облике Вараздата заставило её ограничиться этой лаконичной фразой.

— Деметра тоже атлетка, — вступил в разговор Никандр. — На прошлых Герейских играх она победила в беге на один стадий.

Вараздат быстро оглядел стройную фигуру эллинки, её сильные, красивые ноги, обвитые тесёмками крест-накрест почти до самых колен.

— Никандр, мой брат, — сказала, в свою очередь, Деметра. — Олимпийский состязатель. Наследник Никоса, знатного гражданина Пизы, владельца множества табунов прекрасных лошадей.

— Четырёх из них мы оценили вчера по достоинству, — серьёзно вставил Вараздат. Братья согласно кивнули.

— Перед прошлыми Играми отец подарил Никандру четвёрку очень резвых коней, на которых он выступил в гонках квадриг. Но богам было неугодно, чтобы они пришли тогда к финишу. При столкновении колесниц два коня оборвали себе сухожилия, а третий сломал ногу, — объяснила Деметра. При этом она умолчала о том, что и Никандр сломал обе ноги. Возможно, Деметра считала потерю коней большей бедой. А может, и действительно не стоило вспоминать о ранах, которые получил её брат, если теперь он совершенно здоров и готов снова выступать в гонках квадриг.