Автобиография - Фергюсон Алекс Страница 6

Кэти хохотала до слез, пока я орал: «Я убью его!» У пиджака даже не было подкладки.

У меня на стене в бильярдной висит фотография моего лучшего друга Билли. Тот еще парень был. Не мог себе даже чаю заварить. Как-то раз, пообедав, мы пришли к нему домой, и я сказал ему: «Поставь чайник». Он вышел из комнаты и вернулся только через 15 минут. Где он был? Звонил по телефону своей жене Анне, чтобы узнать, как заваривают чай.

Однажды Анна ушла, оставив в духовке мясной пирог, тогда как Билли остался дома: он смотрел фильм «Ад в поднебесье». Анна вернулась два часа спустя и обнаружила, что вся кухня в дыму.

– Господи боже, почему ты не выключил духовку? Ты что, не видишь, сколько дыма?! – закричала она.

– Я думал, это дым из телика, – оправдывался Билли. Он решил, что это такой спецэффект от горящего небоскреба.

Все любили собираться в доме Билли, он притягивал к себе гостей, словно свет – мотыльков. Впрочем, никто не называл его Билли, все звали его Маккечни. Они с Анной воспитали двух прекрасных сыновей, Стивена и Даррена, и они по-прежнему дружат с моими мальчиками. К сожалению, Билли больше нет с нами, но я никогда не забуду его и нашу веселую жизнь.

У меня осталось много хороших друзей со времен жизни в Глазго. С Данканом Петерсеном, Томми Хендри и Джимом Макмилланом мы знакомы с четырех лет, когда вместе ходили в детский сад. Данкан работал водопроводчиком в компании ICI в Грейнджмуте. Он очень рано вышел на пенсию, у него отличный дом во Флориде, в Клируотере, и они с женой любят путешествовать. Томми, у которого были проблемы с сердцем, – инженер, как и Джим. Четвертый мой друг, Ангус Шоу, ухаживает за своей больной женой. Еще один мой близкий друг, Джон Грант, в 60-х годах переселился в ЮАР, его жена и дочь занимаются оптовой торговлей.

Когда я в молодом возрасте покинул клуб «Хармони Роу», наши пути с парнями из Гована разошлись. Они были уверены, что я зря ушел из команды, перейдя в «Драмчапел Аматёрс». Мик Макгован, руководивший «Хармони Роу», никогда больше со мной не разговаривал. Он всегда был слишком бескомпромиссным, «одноглазый» Мик Макгован. Горячий приверженец «Хармони Роу», он просто вычеркнул меня из своей жизни, когда я ушел из клуба. Но с парнями из Гована мы продолжали вместе ходить на дискотеки вплоть до 19 или 20 лет. Примерно в то же время мы начали встречаться с девушками.

Но потом мы стали отдаляться друг от друга. Я женился на Кэти и переехал в Симшилл. Они тоже все переженились. Дружбе, казалось, пришел конец, и мы стали видеться очень редко. Джон и Данкан играли вместе со мной в «Куинз Парк» в 1958–1960 годах. На тренерской работе у тебя практически не остается времени на что-либо еще, уж в «Сент-Миррене» у меня его точно не было. Но наша связь все-таки не прервалась. Примерно за два месяца до моего ухода из «Абердина» мне позвонил Данкан и пригласил на свою серебряную свадьбу в октябре. «Вы с Кэти придете?» – спросил он. Я ответил, что мы будем чертовски рады. Это был поворотный момент в нашей дружбе. Все парни были на юбилее, и празднование вновь объединило нас. Мы были взрослые люди, со своими семьями. В следующем месяце я переехал в Манчестер, и с тех пор мы продолжаем держать связь.

Вступая в двадцатилетний возраст, человек часто теряет связь со старыми друзьями, но мои товарищи сумели сохранить свою дружбу. Это я пошел другим путем, у меня была иная жизнь. Я не пытался избегать их – просто так сложилось. Управлял двумя пабами и одновременно был тренером в «Сент-Миррене». А затем в 1978 году мне предложили возглавить «Абердин».

Эта дружба поддерживала меня, когда я работал в Манчестере. Они часто приезжали ко мне домой в Чешир, чтобы вместе пообедать и попеть наши любимые песни. Они все прекрасно пели. Когда же наступал мой черед, хмель так сильно ударял мне в голову, что я чувствовал себя великим певцом. Ничуть не хуже Фрэнка Синатры. Я был полностью уверен, что могу великолепно исполнить Moon River. Но едва начав петь, обнаруживал, что в комнате никого нет. «Вы приходите в мой дом, едите мою еду, а когда я начинаю петь, вы все вдруг оказываетесь в другой комнате за теликом», – жаловался я.

– Мы не можем слышать твои завывания, – следовал ответ. – Это невыносимо.

Мои друзья – отличные, надежные люди. Многие уже женаты по сорок лет. Да уж, они могут всыпать мне по первое число, выложить всю правду-матку. Но им это сходит с рук, ведь они любят меня, мы слеплены из одного теста, вместе выросли. Они очень поддерживали меня. Когда они приезжали, «Манчестер» чаще всего побеждал. Если же мы проигрывали, они сочувственно говорили мне: «Это была отличная работа». Не «Это никуда не годилось», а «Это была отличная работа».

Я по-прежнему тесно общаюсь со своими друзьями из Абердина. По моему мнению, в Шотландии, чем дальше ты забираешься на север, тем сдержаннее становится народ. Чтобы установить дружбу, требуется больше времени, но зато эти связи оказываются глубже и прочнее. Как у меня с Гордоном Кэмпбеллом, с которым мы часто проводим отпуск, моим юристом Лесом Дальгарно, Аланом Макреем, Джорджем Рэмзи, Гордоном Хатчеоном.

Чем больше я увязал в работе в «Манчестере», тем меньше времени у меня оставалось на общение с друзьями. Я перестал появляться на субботних посиделках, футбол забирал у меня все силы. Если матч начинался в 3 часа дня, я приходил домой не раньше 20:45. Такова цена успеха: 76 тысяч зрителей отправлялись домой в одно и то же время. Потребность развеяться, выйти в люди стала у меня угасать. Но в то же время круг моих друзей расширился: Ахмет Курчер, управляющим отелем «Олдерли Эдж», Сотириос, Миммо, Мариус, Тим, Рон Вуд, Питер Дон, Джек Хэнсон, Пэт Мёрфи и Пит Морган, Джед Мейсон, великолепный Харольд Рили и, конечно, весь мой персонал – все они были очень верны мне. Два моих старых друга из Глазго, Джеймс Мортимер и Уилли Хоги, плюс Мартин О’Коннор и Чарли Стиллитано из Нью-Йорка, Экхард Краутцун из Германии – тоже отличные люди. Когда я собирался с силами, мы закатывали отличные вечеринки.

В мои первые годы в Манчестере я был очень дружен с Мэлом Мачином, тренером «Сити». Его уволили вскоре после того, как они обыграли нас со счетом 5:1. Говорят, это потому, что он «недостаточно улыбался». Ха, если бы мое руководство пользовалось той же логикой, меня бы самого уволили давным-давно. Огромную поддержку мне оказывал Джон Лайалл, тренер «Вест Хэм Юнайтед». Я не знал еще всех английских игроков и не был уверен в скаутах «Манчестера», поэтому частенько звонил Джону с просьбой прислать мне его досье на интересовавших меня футболистов, что он и делал. Я доверял ему и многое рассказывал. Если он считал, что «Манчестер» плохо играл, то говорил мне: «Не вижу, что это команда Алекса Фергюсона».

Бывший тренер «Рейнджерс», вспыльчивый Джок Уоллес-младший, как-то тоже сказал мне одной ночью в отеле: «Я не вижу, что это команда Алекса Фергюсона. Тебе бы лучше поскорее его вернуть». Эти люди добровольно помогали мне своими советами, просто как другу. Это лучшая дружба. Бобби Робсон был главным тренером английской сборной, поэтому поначалу наши отношения были чисто деловыми, но потом мы тоже сблизились и стали друзьями. Ленни Лоуренс – еще один мой большой друг с тех времен.

Тесная связь между мной и Бобби Робсоном проявилась на праздновании 50-летнего юбилея Эйсебио в Португалии, когда мы играли там с «Бенфикой». В том матче в футболке «Манчестера» впервые появился на поле Эрик Кантона. Бобби в те годы тренировал португальские «Спортинг» и «Порту», и после матча он пришел в наш отель, нашел Стива Брюса и сказал ему прямо перед всеми игроками: «Стив, я допустил ошибку в отношении тебя. Мне следовало вызвать тебя в сборную. Я хочу за это извиниться».

Многое из того, что я знал к концу своей карьеры, я усвоил именно в те ранние годы, часто даже не понимая этого. О человеческой природе я многое узнал задолго до того, как отправился работать в Манчестер.

Очень часто другие люди не воспринимают мир или игру так, как их видишь ты, и иногда тебе приходится мириться с этой реальностью. К примеру, в «Сент-Миррене» у меня был игрок, Дэйви Кэмпбелл. Он мог бегать так же быстро, как гончая, только вот кролика ему поймать не удавалось. Как-то в перерыве матча я устраивал ему разнос, когда дверь в раздевалку распахнулась, зашел его отец, прокричал: «Дэйви, сынок, ты играешь блестяще, так держать!» – и тут же удалился.