Сергей Ковалев - На грани Страница 9

Я работал, даже когда не было сил, и терпел.

Хочу рассказать еще об одном эпизоде из моей карьеры. Произошел он несколько позже только что описанных событий, но он здесь будет весьма к месту.

В 2003 году я принимал участие в чемпионате Урала по юниорам, который проходил в Челябинске и давал выход на чемпионат России. Я тогда по каким-то причинам пропустил несколько отборочных турниров, и это была моя последняя возможность попасть на тот чемпионат России. И надо же было такому случиться, что я в первом же бою сломал большой палец левой руки. Но поначалу я этого, конечно, не знал.

Вот после боя я подошел к врачу из нашего спортклуба «Алмаз» Борису Александровичу и сказал, что, видимо, выбил палец, так как он очень болит. Он попытался вправить его, но ничего не получалось. Только боль адская была. Тогда Борис Александрович просто на всякий случай отправил меня в больницу. Там мне сделали снимок, который показал, что у меня перелом со смещением, и меня отправили гипсовать палец.

Я понял, что если я загипсуюсь, то ни на какую Россию не поеду. Я пошел из одного кабинета в другой. В руке у меня было направление. Выйдя в коридор, я его скомкал, выбросил в урну и вместо того, чтобы пойти в гипсовый, отправился домой.

Там я привязал к руке дощечку. Так и спал. Утром пошел на соревнования. Взвесился. А потом сказал Борису Александровичу, который один знал о моей травме: «Чего делать? Палец сломан». Он ответил: «Либо давай обезболим, либо снимайся». Я сказал, что сниматься не буду, так как мне надо ехать на Россию. Тогда он перед боем вколол мне лидокаин, обезболивающее. Кое-как засунул левую руку в перчатку, а потом, боксируя фактически одной правой, я выиграл бой и попал в финал.

Он ответил: «Либо давай обезболим, либо снимайся».

Пришел домой, и тут лидокаин стал отходить. Боль нечеловеческая была. Орал, не знал, куда деваться. Привязал палец к дощечке, чтобы он не болтался. Принял какие-то обезболивающие и все равно всю ночь не спал. А утром пошел на бой. В это время у меня уже была небольшая температура, где-то 37,4. Палец, а он был сломан в том месте, где он переходит в запястье, уже посинел.

Борис Александрович хотел мне снова вколоть лидокаин, но я отказался, так как помнил, как больно мне было вчера. Вот так, без обезболивающего, я и вышел боксировать против боксера из Перми, фамилию уже не помню. Работал одной правой рукой. Мне все кричали: «Левой, левой, левой!» А что я мог левой? Но в результате я все равно выиграл бой, честно, заслуженно, безо всякой судейской «помощи» стал чемпионом Урала, получил путевку на чемпионат России, однако после той победы в финале я отправился в травматологическое отделение, и мне там загипсовали руку. На следующий день я пришел в наш клуб с загипсованной рукой, и меня там так ошалело встретили, все спрашивали: «Ты когда успел палец сломать?» Я ответил: «Да еще в первом бою!» И тренеры тогда мне шутя: «Ах ты, гад! А мы-то думали: что за дела такие? Чего он одной правой работает?» То есть о переломе знали только три человека: я, доктор и мой первый тренер Новиков Сергей Владимирович.

Вот на такие жертвы и на такой риск приходилось идти, чтобы стать первым, стать лучшим, а в конце концов, если без высоких слов, чтобы заработать денег, чтобы помочь семье.

Комментарий А. Беленького

Как многие очень талантливые люди, Сергей Ковалев не в полной мере осознает, насколько уже в самом начале своего боксерского пути он далеко стоял от среднего или даже сильного, но обычного парня, который пришел позаниматься боксом для себя и для того, чтобы поувереннее чувствовать себя на улице.

Сергей не видит ничего удивительного в том, что после полутора месяцев занятий боксом его выставили на первый достаточно крупный турнир в городе, известном своими спортивными традициями, а менее чем через три – на второй. Причем, что очень важно, Ковалев для своего возраста был не слишком крупным и не слишком мелким. В этих весах бывает «дефицит кадров», и выставляют тех, кто есть. Нет, Сергей был вполне стандартным по своим габаритам мальчишкой. Значит, у тренеров был большой выбор, и они могли отправить на соревнования гораздо более опытного парня, а они выставили его. Следовательно, они уже тогда увидели в нем что-то особенное.

Еще меньше Сергея удивляет то, что на первом турнире он занял второе место, а на втором – первое. Он считает, что мог победить на обоих. Самое главное, что действительно мог. Дело в том, что, когда такой «природный» боец, поднаторевший в дворовых схватках, приходит в боксерскую школу, ему приходится ломать его уличную технику, которая может не сработать в бою с опытным боксером, и во многом его начинают учить заново. Именно это и пытался сделать его первый тренер, который настаивал на том, чтобы он больше работал передней, левой, рукой, так как это основа бокса, без которой не может быть продвижения выше определенного уровня.

Однако на начальном этапе такие попытки внести коррективы в стиль молодого бойца приводят к тому, что он начинает работать хуже, а не лучше. Многие «уличные» после этого уходят из боксерских секций. Драться на хорошем уровне они умеют и так, а особых спортивных амбиций у них нет, однако это явно не был случай Ковалева, которому, судя по его рассказу, мысль оставить боксерскую школу никогда даже в голову не приходила, хотя он без видимого сожаления уходил из других спортивных секций. Значит, он нашел свое дело и где-то в глубине души сразу понял это.

Еще менее типичной выглядит его реакция на неожиданные и обидные поражения. Большинство даже куда более взрослых и зрелых людей в таких ситуациях винят всех, кроме себя. Из-за такой видимой «мелочи» очень многие талантливейшие люди либо ничего не добились в спорте, либо не смогли выйти на уровень своих возможностей. Ковалев же, несмотря на совсем юный возраст, считал, за исключением поражения в финале первого турнира, виноватым главным образом себя. Это большая редкость и верный признак боксера с большим будущим.

Однако был один момент, с которым Ковалеву просто повезло, и он полностью отдает себе в этом отчет. Это, конечно, его первый тренер Сергей Новиков. Основа всего в боксе – это не техника. Главное – победить свой страх. Есть великое множество тренеров, которые умеют прекрасно ставить технику, ставить удар, но они не умеют «ставить характер». Разумеется, если в этом характере изначально нет стержня и в нем не на что опереться, то с человеком уже ничего не поделаешь. Но у большинства стержень есть, в том числе и у тех, кто сам об этом не подозревает. Судя по рассказу Сергея Ковалева, его тренер С. В. Новиков это понимал прекрасно. Именно на воспитании боевого характера у своих учеников Новиков сосредоточил основное внимание, и создается отчетливое впечатление, что он умел добиваться своего. Такой наставник нужен всегда, а нужнее всего – в начале пути, и он у Ковалева был, и его роль неоценима.

Однако дальше вступила в свои безжалостные права иная правда жизни. В истории бокса было полтора случая на миллион (если это и преувеличение, то не слишком сильное), когда талантливый боксер, сделавший серьезную карьеру, всю свою спортивную жизнь оставался со своим первым тренером. С одной стороны, важнее первого тренера нет никого. Если с ним не повезло, на этом может все и закончиться. С другой – нет тренеров, которые умеют все. Тот, кто начинает работать с нуля, редко может «шлифовать бриллиант». И наоборот. Почти для каждого нового этапа нужен новый тренер.

Кроме того, тут имеются и серьезные психологические проблемы. Парень приходит в секцию мальчишкой, он вырастает, становится взрослым, а тренер остается примерно таким же, каким и был. Разница между, скажем, тридцатью двумя годами и тридцатью семью куда меньше, чем между двенадцатью и семнадцатью. Тренер по-прежнему видит в своем подопечном мальчишку, а тот уже взрослый или почти взрослый человек, со своими представлениями обо всем, в том числе и о боксе. И очень часто прав бывает не учитель, а ученик.

Расставание с первым тренером – это всегда тяжело. Очень часто он через всю жизнь проносит обиду на ученика за «измену». Понять, что ты уже дал своему ученику все и теперь тебе нужно отойти в сторону, не может и не хочет практически никто. Широко известно, что бывший чемпион мира в тяжелом весе Леннокс Льюис сохранял очень теплые человеческие отношения со своим первым тренером Арни Бемом (Arnie Boehm) до самой его смерти в 2002 году и приглашал его на все свои бои, оплачивая перелет первым классом в любую точку мира, и по сей день Леннокс дружит с другим своим тренером, еще любительских времен, румыном из Канады Адрианом Теодореску, который никак не претендовал на то, чтобы чему-то учить Льюиса, когда тот перешел в профессионалы.

Но такие случаи – это очень редкие исключения. Если разобраться, то работа первого тренера – одна из самых нужных, но при этом и одна из самых неблагодарных в мире. Это касается далеко не только бокса и не только спорта. И никто в этой несправедливости жизни не виноват. Разве что сама жизнь.