Алан Фонтан - Пеле-король футбола Страница 9

Судья дал свисток. Пеле им сейчас покажет, что такое настоящий удар. Он определил позицию вратаря, взглянул на мяч, тщательно прицелился и ударил. И в тот же самый миг его охватило странное сомнение, сработал внезапный рефлекс торможения, который хотелось преодолеть. Пеле не поверил своим глазам… Мяч полетел более резко, чем обычно, — слишком напряженный удар — и прямо в руки голкиперу. Там он и остался.

Неистовый гул пронесся над стадионом. Глубокий и печальный. «Такой шум бывает в аду», — подумал Пеле.

Его партнеры опустили головы. Матч Пеле доигрывал как в тумане. Всякий раз, когда к нему попадал мяч, раздавались свистки. Он не знал, что делает. Он находился в со- стоянии боксера, пропустившего сильный удар.

Как только закончилась игра и раздался последний свисток судьи, Пеле стремглав убежал с поля. Никогда он не будет настоящим футболистом!

Ему стало стыдно. Он присел на корточки в углу раздевалки, и глубокие рыдания потрясли. его грудь. Он был в отчаянии, слезы затопляли глаза. Однако как они добры! Они пришли все, один за другим, и пытались его утешить: Васконселлос, Риоти, Дорваль. Все без исключения. Говорили с ним еще более дружеским тоном, чем обычно, как старшие братья. Мало-помалу слезы прекратились. Пеле хотелось оказаться достойным их доброты и доказать, что это проявление всеобщей поддержки ненапрасно… Но матч-то все равно проигран…

Вечером, в глубокой тишине пансионата донны Жо, он не, смог помешать себе начать письмо родным. Только они по-настоящему его поймут и простят. Неудачно пробитый пенальти и проигранный чемпионат… И он начал письмо:

«Мои дорогие родители. Я совершенно уверен в том, что вернусь к вам. Сегодня я смазал пенальти и испортил клубу все. Теперь я знаю, что никогда не стану великим футболистом. Я не родился для такой карьеры, и это только что было показано. Однако не думайте ничего дурного… Никто меня здесь не ругал, не смеялся надо мной, совсем наоборот. Они — потрясающие ребята и как могут стараются поднять мое настроение. Но о чем они думают сейчас? Что чувствуют? Я уверен, что они, возможно бессознательно, испытывают что-то похожее на злость, и я не смогу долго этому сопротивляться. Вот почему прошу вас разрешить мне вернуться домой и снова жить той жизнью, которую я никогда не должен был покидать.

Крепко целую. Эдсон Арантес».

Словно из-под земли появился Лула. До этого он как будто не интересовался его маленькими проблемами, его попытками влиться в коллектив, привыкнуть. Правда, время от времени Пеле чувствовал, что за ним неотступно следует его огромная бдительная тень. Но об этом скорее можно было догадываться, чем реально ощущать.

Утром в понедельник — на следующий день после катастрофического матча — Лула вошел в раздевалку. Там не было никого, кроме Пеле, который не находил себе места. При виде тренера он хотел удрать, но Лула спросил:

— Скажи мне, Пеле, ты уже слышал что-нибудь о Фреденрайхе, Гране или Леонидасе?

Его мысли мчались с такой скоростью, что в этот момент он не мог что-либо понять. Пеле недоуменно покачал головой.

— Так вот, знаешь ли ты, что и этим выдающимся бомбардирам случалось промазывать пенальти, посылая мяч то мимо ворот, то в руки вратарю?

— Так, как сделал вчера я?

— Точно так, как сделал вчера ты.

Пеле хотелось спросить, говорит ли он ему правду или просто хочет успокоить. Но тренер опередил:

— Больше не думай об этом, продолжай тренироваться, бить пенальти, заниматься всем остальным. Ты — бомбардир и должен в этом себя убедить, а не отступать безвольно назад. Запомни: великие игроки благородны всегда и смотрят на вещи реально!

Он не стал ждать ответа. Пеле увидел, как удаляется его светлый и круглый силуэт. Стукнула дверь раздевалки, будто захлопнулась печь: обжигающий ветер пахнул в лицо молодого спортсмена.

Пеле поднялся, наспех оделся и побежал в пансионат. Схватил написанное родителям письмо и разорвал его. Ему давали еще один шанс. Жизнь прекрасна!

Праздник в деревне

Участливое отношение тренера Луиса Алонсо к Пеле было очень важно для юного футболиста. Лула был другом игроков и не имел себе равных в умении завоевывать доверие молодежи.

Это великое искусство. Но для толстого Лулы оно, казалось, не представляло трудности. А разве маловажно то, что «Сантос[15]» имел одну из лучших в мире футбольных школ? Лула никогда не делал шумных заявлений в прессе, не выдумывал каждое воскресенье новую тактику игры, не искал виновника для объяснения поражения. Ничего похожего. Было совсем другое — истинное знание футбола и людей, античная мудрость и немалая доля скромности.

Благодаря ему Пеле смог акклиматизироваться и в хороших условиях самым тщательным образом подготовиться к тяжелому ремеслу профессионального бразильского футболиста.

Сантос, сентябрь 1956 года. Только что закончилась южная зима. Большие серые тучи, оглушенные ветром и наступлением весны, начали кружиться над бухтой. Временами сильная жара, которой всегда предшествовал грозовой теплый дождь, внезапно раскалывала город, этот старый кофейный порт. Пеле уже были знакомы температурные скачки, свойственные побережью. Он глубоко проник в этот пейзаж воды и холмов, медленных трамваев, готовых к отплытию судов и мощеных улиц, ведущих все до единой на стадион его клуба «Вилья Бельмиро[16]». Это — его второй дом.

Однажды утром Лула взял Пеле за руку:

— В следующее воскресенье в 10 часов утра отправляется автобус в Санто-Андре. Ты поедешь с нами запасным.

Пеле хотел что-то объяснить, сказать, что он еще слишком молод, чтобы сопровождать все знаменитости команды, что есть более достойные игроки, но ни один звук не смог вырваться из его горла. Он стоял ошеломленный.

О том, что его берут в поездку, он решил пока никому не говорить. Во-первых, потому, чтобы не прослыть хвастуном; во-вторых, чтобы не огорчить кого-нибудь из своих партнеров. В следующее воскресенье он пришел в условленное место за час до отхода автобуса.

Усевшись в самой глубине автобуса, Пеле все путешествие рассеянно рассматривал мелькавший пейзаж. Рядом с ним сидели люди, которых уважала вся Бразилия. У него переплелись все эмоции — восхищение болельщика и робость дебютанта; он чувствовал себя счастливым, гордым, но смущенным, участвуя в этом путешествии.

В окрестностях Сан-Паулу установилась изумительная погода. На стадион пришло довольно много зрителей. «Сантос» выставил следующий состав: вратарь Манга, защитники Хельвио, Рамиро, Урубатао, Иван, полузащита Жаир Пинто и Зито, нападающие Альфредино, Дель Веккио, Альваро и Тите. Они начали очень быстро: за 20 минут забили три гола. Затем потребовалась передышка. Местные футболисты сократили разрыв в счете. Тогда вместо Рамиро вышел Риоти. Но в первом тайме больше ничего не изменилось.

Вскоре после начала второго тайма массажист Маседо похлопал по плечу Пеле, который с восхищением наблюдал за комбинациями своих товарищей по клубу.

— Сеньор Лула мне сказал, парень, чтобы я тебя помассажировал.

Он стал на колени, а его проворные руки начали бегать по ногам дебютанта. Пеле почувствовал, как его живот утрачивает гибкость. Но вот зрители приветствуют четвертый гол «Сантоса». Игроки поздравляют друг друга, а массажист звонко шлепает его по бедру, которое только что массировал, и улыбается.

— Как только мяч выйдет из игры, ты заменишь Дель Веккио.

Пеле встал. Ему казалось, что ноги у него дрожат. Его черные глаза на какой-то момент скользнули по лицу тренера, потом стали тревожно следить за перемещением мяча в ожидании того, когда он выйдет из игры. Но игроки отлично контролировали мяч. Вот и сейчас они двинулись вперед, по очереди передавая мяч друг другу. Почему они так долго его держат? Честное слово, это делается нарочно! Они смеются над ним. Курчавый мальчишка нервно прыгал за воротами; он еще не понимал, что в этом одна из особенностей бразильского футбола. Сколько времени может оставаться мяч в игре, не покидая границ поля? Может, существует какой-то рекорд, который сейчас стремятся превзойти двадцать два актера!

Еще одна атака. Высокий мулат, удачно играющий в центре защиты «Сантоса», принял с лета мяч и отправил его далеко в публику. Уф! Пеле вздохнул и посмотрел на Лулу.

— Ступай и предупреди судью, мальчик! — крикнул ему тренер.

Пеле не заставил повторять дважды. Он бросился к центру поля и с явно выраженной отвагой, свойственной застенчивым людям, подбежал к судье и пожал ему руку.

— Счастлив познакомиться с вами, господин судья.

— И я также, но что тебе нужно, малыш? — удивленно спросил тот.

— Я меняю Дель Веккио.

У судьи поднялись брови. Потом он бросил:

— Эй! Дель Веккио, оставь поле, тут один гигант явился заменить тебя!