Франсуаза Дольто - На стороне подростка Страница 11

С подростком в этом возрасте происходит то же, что р с новорожденным, в котором заключена будущая рравда о ребенке. Для подростка компромиссы, из которых состоит сосуществование с другими людьми, Цще не начались, поэтому он и является носителем истины. Это компромиссы, на которые он вынужден иигдет пойти, чтобы выжить и чтобы удовлетворить свою сексуальность, которая еще какое-то время будет для него воплощаться в фантазмах [Фантазм — воображаемый сценарий, в котором исполняется — хотя и в искаженном защитой виде — то или иное желание субъекта (в конечном счете бессознательное). См.: Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. Словарь по психоанализу / Пер. с фр. Н. С. Автономовой. М.: Высшая школа, 1996. С. 551. — Примеч. ред.]; до реального действия еще далеко.

Сартр в «Словах», может быть, стал первым писателем, отрицающим время невинности, эту комедию, которую юные разыгрывают по отношению к обществу. Как если бы ребенок мог только повторять, брать взрослых за образец и повторять их, имитировать, однако взрослым при этом не веря.

И проделывать это сознательно. Вступление в общество будет состоять из подражания взрослым. «Подражать» у детей называется «передразнивать».

По Сартру, человек суть сумма его действий. В результате личность — это не более чем сумма жестов, поступков, которые можно пронаблюдать со стороны.

Этот вывод мало того что не носит глобального характера, так он еще и несвязный и негуманный. Возможно, он необходим автору, чтобы обратиться к эмоциональному нарциссизму, оторвавшись от созерцания лишь собственного пупа. Ибо пуп — это то, что объединяет, герой же не соглашается рассматривать свое тело во всем его единстве и связи с предками. Он анатомирует его, он рассматривает каждую функцию отдельно, как если бы каждая существовала сама по себе. И описывает он лишь тики, мании, пороки. Кажется, Сартру недостает любви. Однако этот человек вызывал любовь, когда был молод, сам же он лишь поддцавался соблазну, но не любил.

По-настоящему он любил только слова, только язык. Он действительно был влюблен в язык.

Нечто похожее мы видим и в романе «Над пропастью во ржи». Герой говорит, что он слаб, но было бы хорошо, если бы он полюбил кого-нибудь. Что же любит он? Слова, нарциссически любит слова, которые льются из него. И которые приводят к тому, что он становится объектом любви других. Но сам он, кого любит он сам? Это подросток-переросток, который хочет уйти от любви; может быть, с точки зрения романтизма она и не настоящая, но как настоящую любовь герой ее еще не осознал.

Если принять за точку исторического перелома Вторую мировую войну, похоронившую тех, кто пришел из XIX века, можно заметить определенный сдвиг, некоторые изменения во взглядах романистов. До 1939 года писатели рассказывали об отрочестве как о времени субъективного кризиса: восстание против родителей и запретов общества, мечты о том, чтобы самим скорее стать взрослыми и делать то же, что и эти взрослые. После 1950 года отрочество рассматривается уже не как кризис, а как состояние. В некотором смысле оно определено как философский опыт, опыт работы сознания. Отсюда прямая дорога к экзистенциализму и открытию абсурда. В этой интерпретации отрочество есть необходимое состояние для современного сознания, раскрывающее трагичность человеческого существования. Всякое человеческое существо, само того не зная, проходит по пути философов, причем проходит интуитивно, а не осознанно.

Во Франции война и ее окончание разделили страну на два лагеря совершенно противоположных идей, которые разрывали семьи подобно тому, как дело Дрейфуса разрывало семьи бабушек и дедушек. Для молодых привычная шкала ценностей была разрушена. Дети не могли выступать против родителей, поскольку родители бросались от коллаборационизма [Коллаборационизм (фр. collaboration — сотрудничество) в юридической трактовке международного права — осознанное и добровольное сотрудничество с врагом в его интересах и во вред своему государству. Первоначально означал сотрудничество граждан Франции (к которому призвал нацию глава режима Виши маршал Петен в 1940-м) с немецкими властями в период оккупации Франции в ходе Второй мировой войны. — Примеч. ред] к Сопротивлению. Молодые люди стали больше заниматься политикой, чем до войны. Философские и социальные ценности (философия революции) взяли верх над ценностями эстетическими и моральными.

«В ней была та ускользающая грация, которая так тонко указывает, что момент наступил, пришло отрочество, когда сливаются две сумеречные поры — рождение женщины и уход из детства».

Виктор Гюго. Труженики моря

5 глава. Герои и модели

Кто же был героем для юношества до зарождения революционной идеологии с ее партизанами-польщиками и моджахедами? Что предлагалось воображению подростка? Какова была модель для подражания?

Славу рыцарей, кондотьеров и полководцев унаследовали, вероятно, путешественники, мореплаватели и исследователи: от Марко Поло до Васко да Гама и Бугенвиля после Александра Македонского, Цезаря и участников Крестовых походов в Святую землю.

В эпоху Бонапарта научные достижения Гумбольдта оставили несколько в тени военную славу генерала. Бонапарт ревновал к Гумбольдту, который опубликовал дневники экспедиций, отправив их из Латинской Америки в Европу, где они имели огромный успех. О его открытиях говорили столько же, сколько о военных победах Бонапарта. Научная миссия, которая сопровождала экспедиционный корпус в Египет, захватила воображение юного Шампольона. Научные экспедиции соперничали с военными до тех пор, пока организованные спортивные состязания или гонка вооружений, помноженная на войну шпионов, не разубедили молодежь и не лишили ее инициативы.

Далее (табл. 1, 2) можно проследить эволюцию моделей, предлагавшихся юным для подражания. Время героев наиболее ярко воплощается в эпохе рыцарства, в обряде посвящения и рыцарских доспехах.

В путешествии тоже есть негативная сторона — ссылка или депортация в какую-нибудь колонию. И позже понятие подвига и научных изысканий связывается с экспатриацией.

После монархии, после Французской революции сумерки богов привели прежде всего не к гибели идеологий, а к исчезновению института ученичества. Обязательное образование обесценило ловкие руки и искусство владения телом. Начиналась эра идолов. Машины для массового производства недолговечных звезд. Не стало больше образцов для подражания, не стало людей, за которыми хотелось бы идти или которых хотелось бы отвергнуть. Мао и Че как идеалы оказались недолговечны. Нравилось смотреть, что делают «идолы», но никто не мечтал о том, чтобы, их повторять. К ним относятся в соответствии с их котировкой на хит-парадах. Ни Бога, ни учителей. Только внутри своих общин слабейшие обретут себе повелителя.

Таблица 1

Модели, предлагаемые юношеству от Средних веков до наших дней

Таблица 2

Образы взрослых опекунов, предлагаемые девушкам окружающей культурной средой

Это феномен коллективного сознания, здесь речь не идет об индивидуальном потреблении. Критерием выбора может стать само участие в лидирующей группе.