Яков Годес - Этот новый старый трамвай Страница 11

До 11 часов дня 1 и 2 июня на центральных улицах, на линиях, ведущих от вокзалов, где в это время шло особенно интенсивное движение, не видно было ни трамваев, ни конок. Напрасно ожидали их петербуржцы. Лишь потом кое-где в городе стали появляться единичные вагоны, управляемые инженерами, старшими служащими, инструкторами, студентами-электротехниками, кадетами, а то и полицейскими чинами... "Трудно описать, что происходило у вокзалов и на окраинах столицы", констатировали газеты.

Большевистская газета "Новая жизнь" так рассказывала о событиях тех дней: "Забастовка муниципальных рабочих производит очень сильное впечатление на органы городского управления, на буржуазное население города и на правительственную администрацию. Городские предприятия обслуживают столь важные стороны промышленной и домашней жизни, что каждый час их бездействия переворачивает вверх дном все обывательское существование. Забастовка трамвая, водопровода и т.п. вносит полное смятение в повседневную жизнь обывателя. Кто бывал на улицах Петербурга в дни забастовки трамвая, конок, освещения, кто видел эти темные улицы и толпы растерянных буржуа на них, тот понимает, что значит стачка городских рабочих, какие жизненные интересы она захватывает, какое потрясение она производит".

Число бастовавших достигло 4 тысяч. Нужно было принимать срочные меры. Городская управа действовала решительно: объявила, что все не выехавшие на линию считаются уволенными, а желающие вернуться на службу с прежним окладом должны до 9 часов вечера 2 июня подать заявление. Бастовавших стали выселять из квартир, многих высылали из города в административном порядке. Полиция напала на след стачечного комитета, произвела 70 арестов и многочисленные обыски.

Однако трамвайщики держались стойко: лишь 4 июня забастовка была подавлена. Сорвали ее артели, занимавшиеся вербовкой рабочей силы. Они-то и предложили властям свои услуги по поставке кондукторов и вагоновожатых в нужном количестве и с гарантией против забастовок. Городская дума одобрила такое предложение.

Договоры о "поставке" рабочих для городских железных дорог были заключены с Владимирской, Биржевой, Александровской артелями и Невским взаимно-комиссионным товариществом.

Что представляли собой эти артели, видно из их устава: "Артель учреждается с целью производства личным трудом участников, за общий их счет и с круговою друг за друга порукою, работ..." Впрочем, "личный труд" тех, кто верховодил артелями, ограничивался членским взносом в сумме 500 рублей да еще 100 рублями в резервный капитал. Простому человеку неоткуда было взять такие деньги. Ясно, что во главе артелей стояли капиталисты и дельцы, промышлявшие спекуляцией рабочей силой.

При поступлении на работу через артели кондукторы и вагоновожатые вносили определенный залог и давали подписку: "...в случае подстрекательства с моей стороны к забастовке, бунту и участия в них... а также иных действий, направленных к нарушению порядка движения по службе, правлению артели предоставляю обратить мой залог в свою пользу и обязуюсь сверх всего пополнить артели все убытки вследствие моего участия в беспорядках и забастовках".

Залог и подписка преследовали одну цель - не допустить участия рабочих в революционном движении, предотвратить какой бы то ни было их протест. Даже буржуазная бульварная газета "Копейка" вынуждена была признать, что "путем особой подписки и залога" заправилы артелей закабалили кондукторов и вагоновожатых.

После июньской забастовки 1909 года вагоновожатых и кондукторов стали делить на два разряда: старых (их называли "городскими") и новых. Новых начали принимать только по рекомендации артелей, причем на более худших условиях.

И все-таки артели, с точки зрения хозяев, свою задачу до конца не выполнили: полностью предотвратить забастовки не смогли. Лучшее тому свидетельство - новая, еще более мощная стачка трамвайщиков, вспыхнувшая в 1912 году. Она явилась ответом рабочих на штраф, которому подверглись трамвайщики - участники празднования 1 Мая.

В маевке 1912 года в Петербурге участвовало более 200 тысяч рабочих. Они вышли на улицы под лозунгами большевистской партии.

Напуганные массовым революционным подъемом, Общество заводчиков и фабрикантов, городская дума приняли решение: за участие в политических демонстрациях 1 Мая рабочих штрафовать. Не избежали этой участи и трамвайщики. Пролетарский ответ - забастовка. Начали ее слесари Московского парка, к которым присоединились рабочие Василеостровского и Петербургского парков. Количество бастовавших быстро достигло 6 тысяч человек. А требования, предъявленные администрации, носили уже явно выраженный политический характер. И почти все они были отвергнуты. Управление городских железных дорог пригрозило забастовщикам увольнением и вызвало "на жительство в трамвайные парки" полицию "на время действительной в том надобности и не меньше как на месяц". И все-таки на митингах принимали решение: забастовку продолжать!

Стойко держались в течение трех недель забастовщики, но, преданные штрейкбрехерами, они вынуждены были отступить. 1 июня управляющий городскими железными дорогами доносил городскому голове: "Число рабочих в трамвайных парках нормально. Вагоны выпущены на линию полностью".

Репрессии не сломили революционный дух трамвайщиков. Именно в этот период особенно активно стали действовать в парках большевистские ячейки. Они выпускали воззвания, участвовали в выработке требований, предъявляемых администрации. В большевистских изданиях - "Звезде" и "Правде" - появлялись заметки о жизни трамвайщиков. Первыми рабочими корреспондентами большевистских газет были А.П. Леонов, С.В. Бочагов, В.Е. Алексин, работавший кондуктором в Московском парке.

Впоследствии Василий Ефимович Алексин, член партии с 1907 года, вспоминал:

"В одном из первых номеров "Звезды" была напечатана моя корреспонденция о порядках в Московском трамвайном парке. Эта заметка произвела на рабочих большое впечатление. Раздавали мы тогда газеты нескольким наиболее выдержанным членам небольшого кружка, который к тому времени сформировался у нас в парке. С этими номерами они приходили на сборный пункт кондукторов и вожатых, ожидавших отправки... Вначале приходилось скрывать название газеты, заголовки и, словно невзначай, про себя читать корреспонденции о нашем парке. Так удалось постепенно заинтересовать трамвайщиков "Звездой", вскоре они с интересом слушали не только заметки о своем житье-бытье, но и большие статьи.

Вызвав сочувствие рабочих к "Звезде", мы с большим успехом начали проводить денежные сборы для ее поддержки. Ко времени выхода "Правды" почва для нее была уже достаточно подготовлена. На издание "Правды" в дни получек мы собирали с кого по гривеннику, с кого по пятнадцати и двадцати копеек. Жертвовали даже рабочие, не сочувствовавшие еще партии, но считавшие "Правду" своей, рабочей газетой...

Помню, какой фурор я произвел в редакции, когда принес деньги. Сообщение в "Правде" о сборе среди трамвайщиков Московского парка вызвало такие же отклики и в других парках Петербурга...

Насколько "Правда" завоевала симпатии среди наших рабочих, видно из того, что когда полиции удавалось отобрать у газетчика часть номеров, то за остальные рабочие платили в три-четыре раза дороже, чтобы покрыть убытки...

С редакцией "Правды" у нас была непрерывная живая связь... Одновременно росло число рабочих корреспондентов в нашем парке. В 1914 году у нас образовался своего рода газетный кружок".

Постепенно деятельность большевистских ячеек становилась более активной. При перевыборах правления общества "Самообразование" рабочие предпочли избрать туда не меньшевиков, которые раньше стояли во главе общества, а большевиков. Председателем правления стал В.Е. Алексин.

Забастовки, проходившие в парках в 1913-м и начале 1914 года, также свидетельствовали о том, что авторитет большевиков среди трамвайщиков упрочился.

Поводы для стачек были не только экономические, но и политические. Так, прошли стачки солидарности с московскими трамвайщиками, с рабочими-путиловцами и другие. Если раньше требования сводились к уменьшению штрафов, прибавке жалованья, то теперь речь шла об улучшении социальных условий: полной отмене штрафной системы, ликвидации артелей, признании рабочего самоуправления, разрешении открыто праздновать 1 Мая и т.д.

С началом первой мировой войны положение трамвайщиков резко ухудшилось, произвол администрации еще более усилился. Это вызвало новые забастовки. Они волнами прокатились по городу и в 1914-м, и в 1915-м, и особенно в 1916 году.

В столичных изданиях все чаще стали появляться заметки, озаглавленные "Трамвайная забастовка", "Трамвайные неурядицы", "Вагоны не вышли на линию" и т.п. По сообщению большевистской газеты "Социал-демократ", стачка трамвайщиков в январе 1916 года вызвала "необычайную дезорганизацию в трамвайном движении, которое сокращалось с каждым днем и часом... В городской думе стачка произвела целый скандал".