Ася Ливнева - 3 артефакта счастья: мужчина, работа, деньги Страница 11

– Пока не очень.

– У тебя дочь взрослая. Не сегодня-завтра встретит себе мальчика и сделает тебе ручкой. И останешься ты одна. Я – с мужем и младшим ребенком, и то невыносимо тяжело было. Пустота невозможная образовалась. Как будто кусок души украли. И не предупредили, как это больно. А ты – одна. Теперь усекла?

– Да. Хм, об этом я как-то не подумала. Оказывается, за ближайшим углом такие проблемы подстерегают. Но она не уйдет. Не верю. Мы с ней как две сестры, а не мама с дочкой. Полное взаимопонимание. Она останется со мной.

– Дорогуша, не вздумай портить дочке жизнь и привязывать ее к своей юбке.

– Да, ты права. Как страшно жить-то… Поженюсь я на нем, пожалуй.

– Поженись уж поскорее, – одобрила я ее решение.

Если у вас есть мужчина, и он предлагает вам замуж – соглашайтесь. Надо все в этой жизни попробовать, и нечего тут думать. Не понимаю девочек, которые покупают красивое платьице и вешают его в шкаф. Для особенного момента. А чем нынешний момент не особенный? Мы живем сейчас, а не потом. Если имеется мужчина – пользуйтесь на полную катушку. Не откладывайте до лучших времен. А если вы вдруг одиноки и сильно страдаете по этому поводу (хотя чего страдать, если можно быть Кошкой, которая гуляет сама по себе), не драматизируйте ситуацию. Воспринимайте ее как нечто проходящее, а не как постоянную величину. И все изменится. Внезапно.

Часть II

Глава I. Образование: кому оно надо?

В детстве я хотела быть учительницей. Мама и обе бабушки преподавали, поэтому как быть кем-то еще я попросту не знала. Мне казалось, что все женщины на земле поголовно работают в школах, а если не работают – это какое-то недоразумение, случайно получилось. Но потом я столкнулась с суровой действительностью. Обнаружила, что дети не будут тебя слушаться только потому, что ты носишь «гордое звание учитель», и что появляется жгучее желание некоторых из них треснуть по башке, и что порой от бессилия хочется плакать. И передумала насчет преподавательской деятельности. Поняла, что и без того расшатанных нервов надолго не хватит. Но даже тогда, будучи более-менее взрослой и сознательно отказавшись стать училкой, я растерялась – а кем же мне быть? Остается ведь только уборщица.

Был небольшой промежуток времени, когда я подумывала о том, чтобы быть стюардессой. Отстраненно и несерьезно, конечно. Это же вам не сеять «умное, доброе, вечное». А возить тележку с едой. Пусть даже на высоте в десять тысяч метров над уровнем моря. Зато стюардессы все холодно-красивые и далекие, как с другой планеты. Я это точно знала. Потому что налетала рекордное количество часов. Обычно детей отправляли на лето к бабушке в село, а меня – в Киев (сначала из Душанбе, потом с Дальнего Востока). Но больше всего мне нравилось, что работа стюардессы на настоящую работу, в моем понимании, не похожа – летай себе и никаких забот. И не смущало, что на протяжении всех девяти часов полета меня мутило, а при посадке всякий раз выворачивало наизнанку, и я заполняла до краев отвратительно пахнущие бумажные пакеты. Ведь если я стану стюардессой, тошнота сразу пройдет. Их не тошнит, потому что их не тошнит никогда. Где вы видели блюющую стюардессу? Вот и я не видела. Значит, ее не существует в природе. Но не сложилось.

Несколько недель назад наткнулась в интернет-газете на интервью со стюардом. Среди прочего его спросили: почему во время взлета шторки на иллюминаторах должны быть открыты. Ответ поразил до глубины души. Он сказал, что все основано на нашем с вами любопытстве и эгоизме. Любопытный пассажир обязательно «выглянет в окно», особенно если на нем нет шторки – ничего не мешает. И когда увидит, как, например, от крыла самолета отвалился болтик, немедленно сообщит стюардессе о поломке, подталкиваемый эгоистическим желанием не погибнуть. Та в свою очередь доложит пилотам, которые при необходимости совершат аварийную посадку. Нет, вы слышали?! Пассажир следит, чтобы от самолета не отваливались винтики! Вот это жесть. Ну тогда и порулить дайте, чего уж там. Если бы я раньше не перехотела быть стюардессой, подобное открытие стопудово отбило бы желание летать. В глубине души лелею надежду, что стюард пошутил. Ха-ха.

На совсем коротенький период во мне просыпалось желание быть врачом. Оно уснуло навсегда сразу же после того, как я перешла в старшие классы и в расписании появилась химия. Непроходимый темный лес, а не наука. Троечку мне, конечно, по этому предмету с большой натяжкой поставили, но знаний от оценки ни на грамм не прибавилось. Таблица Менделеева вместе с горящим сухим спиртом, химическими реакциями и опытами в колбах одержали надо мной верх. Им была присуждена безоговорочная победа. Я сдалась практически без боя, трусливо подняла руки вверх и навсегда оставила химию в покое. А вместе с ней и мысль о том, чтобы стать врачом.

В конечном итоге из меня получился редактор. Не сразу. А в «25 плюс». Почти случайно. Нет, началось все гораздо раньше. Чтение книг запоем, школьные сочинения thebest, попытка написать продолжение «Приключений Буратино» (фанфик, как сказали бы сейчас) и замечательный преподаватель языка и литературы (Владмира Ивановна, здравствуйте!) После школы на моем личном литературном поприще наступило долговременное затишье. Некогда мне было буковками в свое удовольствие играться. Занята была. Влюблялась, замуж выходила, детей рожала, разводилась, сходилась, снова разводилась. Развлекалась, в общем, как могла. И в один прекрасный момент осталась у разбитого корыта: без мужа, без работы, без денег, зато с детьми.

Чтобы успокоиться, выкарабкаться из депресняка и понять, куда двигаться дальше, как всякая нормальная женщина, первым делом завела роман. Любовный, а не тот, который пером по бумаге или пальцами по клавиатуре. Во-первых, для поднятия упавшего ниже плинтуса морального духа. Во-вторых, в тот момент я и не подозревала, что писательством можно зарабатывать. Иначе бы сразу – за компьютер и работать-работать-работать, а не в любовь. Но в моем отдельно взятом случае получилось – через любовь за компьютер и потом уже работать-работать-работать. Тогдашний мужчина писал заумные статьи и даже где-то их публиковал. Вскользь я упомянула о своих литературных потугах в отрочестве.

– А напиши что-нибудь к завтрашнему вечеру, – попросил он.

– Тоже мне, нашел писаку. Даже не знаю – о чем, – изрядно струхнула я.

– О чем хочешь. Да хотя бы о лампе, – он ткнул пальцем в небо. – Только коротенькое, – предупредил на всякий случай. Боялся, что за ночь я «Войну и мир» наваяю. А ему потом читать.

Кто-то проявил интерес к моему творчеству. Это было так волнительно. В связи с чем на меня напало вдохновение. И не выпускало из своих цепких объятий, пока я не закончила текст. Лампа, в нем описываемая, многое повидала. Мужчина прочитал и вынес вердикт: «Ты талантлива, Мышка».

– Серьезно? Не шутишь? – не верилось. – Или это ты меня так утешаешь?

– Хочешь сама убедиться? Выпиши электронные адреса из нескольких женских журналов и отправь туда свой шедевр. Если подойдет – ответят.

– А если нет? – было страшно, что обругают или того хуже – насмехаться станут. Я критику терпеть ненавижу. Может, она некоторым сил придает, а меня только в грязь сильнее втаптывает.

– Просто промолчат. Делать им нечего, ответы строчить кому попало.

Ага, если промолчат, тогда ладно. Хоть не узнаю о своем позоре, и дальше буду спать спокойно.

На следующий день по электронке пришел ответ из одного журнала, мол, они готовы напечатать мое произведение за такой-то гонорар. Я визжала, орала, скакала до небес и долго не могла успокоиться. Меня? Напечатают? Еще и денег дадут? Так не бывает. Через день перезвонили из другого журнала и пригласили зайти в редакцию «для обсуждения условий дальнейшего сотрудничества». Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. Где-то в небесах образовалась дыра и на меня посыпалась манна небесная? Только бы ее не очень быстро законопатили.

– Вы хотите у нас работать? – спросила госпожа главный редактор, пожав мне руку.

Я хотела. Но зачем-то попыталась все испортить.

– Понимаете, я ничего не умею, только такие вот рассказы писать, – пролепетала извиняющимся тоном.

– А больше ничего и не надо. У вас какое образование?

– Высшее, – сглотнула. О том, что оно с редакторским и рядом не стояло, тактично умолчала. И в понедельник уже вышла на работу.

Значительно позже я узнала, что госпожа главный редактор весьма поднаторела в отлавливании и заманивании начинающих авторов – дешевой, но талантливой рабочей силы. Потому что опытные редактора не велись на маленькую зарплату, которую платили в большом холдинге. Но на тот момент я была уверена, что мне невероятно повезло. Сбежала я из этой клоаки где-то через полгода, пройдя суровую школу редакторского мастерства почти забесплатно. Сложно назвать гордым словом «зарплата» те копейки, что я получала. Но профессиональный опыт – бесценен. Он мне еще не раз пригодился. И я ни капли не жалею, что работала в этом жадном холдинге. Сам того не зная, он положил начало моей карьере (ах, как велико желание вставить – блестящей, но пока рано).